– Двести шестнадцать унций, – объявил результат Хосе. Его весы были настроены с двадцатипроцентной погрешностью, разумеется, в пользу Хосе.
– Тысяча восемьдесят рандов, – согласился Большой Король, и Хосе направился к большому зеленому сейфу в углу комнаты.
31
Терри Стайнер вошла в бар «Грейп энд Гейбл» отеля «Президент» в четырнадцать минут второго, а поднявшийся из-за стола ей навстречу Харри Хершфилд вдруг подумал, что четырнадцатиминутное опоздание вполне оправданно для такой прелестной женщины. Бабушка Терри посчитала бы, что пришла рано, если бы опоздала на такое время.
– Ты опоздала, – проворчал Харри, посчитав, что все же не стоит прощать ей все подряд.
– А ты – огромный, приятный, ворчливый, бесподобный старый медведь, – ответила Терри и быстро поцеловала его в кончик носа, прежде чем он успел увернуться.
Харри выпрямился и заурчал от удовольствия. Ему стало наплевать, что сидящие за соседним столиком и с трудом сдерживающие улыбки Марэс и Харди разболтают о случившемся всем членам «Ранд-клуба».
– Добрый день, миссис Стайнер. – Бармен в алом пиджаке вежливо улыбнулся. – Приготовить вам «манхэттен»?
– Не искушайте меня, Томас. Я на диете. Принесите стакан содовой.
– На диете, – проворчал Харри. – И так одни кожа да кости. Сделай ей «манхэттен», Томас, и не забудь положить вишню. Ни одна женщина из семьи Хершфилдов не выглядела мальчиком, и ты не будешь первой. – Он подумал и добавил: – Обед я тоже заказал, не позволю тебе умирать с голоду в моем присутствии.
– Какой ты вредный, Попс.
– А теперь, моя молодая леди, расскажи, чем ты занималась все это время.
Они беседовали как друзья, добрые, верные друзья. Их привязанность друг к другу объяснялась не одними лишь кровными узами. Это было родство не только тел, но и духа. Они сидели, наклонившись друг к другу, разговаривали, наслаждаясь близостью, и неторопливый ход беседы нарушали только звонкий смех Терри или низкий хохот Харри.
Они так увлеклись беседой, что метрдотель был вынужден подойти к их столику.
– Мистер Хершфилд, шеф-повар – в слезах.
– Господи! – воскликнул Харри, взглянув на старинные часы над стойкой бара. – Почти два часа. Почему мне не сказали?
Устрицы только утром доставили из Мосселбая, и Терри, попробовав их, зажмурилась от удовольствия.
– В среду я ездила с Манфредом на шахту «Сондер дитч».
– Да, я видел фотографию в газете. – Харри съел двенадцатую, последнюю, устрицу.
– Должна сказать, мне понравился твой новый генеральный директор.
Харри отложил вилку, его морщинистые щеки слегка покраснели от приступа гнева.
– Ты имеешь в виду Фреда Пламмера?
– Не глупи, Попс. Я говорю о Родни Айронсайдсе.
– Это твой вечно умывающийся придурок муж подговорил тебя? – Харри рассердился не на шутку.
– Манфред? – Она была искренне удивлена вопросом, Харри видел это. – А он здесь при чем?
– Хорошо, забудь об этом. – Харри выбросил Манфреда из головы. – Что тебе нравится в Айронсайдсе?
– Ты слышал, как он говорит?
– Нет.
– Просто здорово. Уверена, он первоклассный горняк.
– Так оно и есть. – Харри ждал, что еще она скажет.
Питер убрал тарелку Терри, предоставив ей так необходимые несколько секунд. Она вдруг поняла, что назначение Рода на должность генерального директора не является окончательно решенным. В действительности Попс уже выбрал на эту должность краснолицего Пламмера. Короткое раздумье, и она решилась. Она пойдет на что угодно, используя даже запрещенные приемы, лишь бы Рода не обошли вниманием.
Питер подал холодного лангуста, а когда он ушел, Терри посмотрела Харри прямо в глаза. Она так искусно умела увеличивать свои и без того огромные глаза, а сейчас они к тому же наполнились слезами. Эффект был просто потрясающим.
– Знаешь, Попс, он так мне напомнил фотографии отца.
Полковник Бернард Хершфилд – отец Терри – сгорел в танке у Сиди-Резех. Она увидела, как лицо Харри исказила гримаса боли, и почувствовала себя виноватой. Стоило ли прибегать к столь сильному оружию?
Харри ковырял лангуста вилкой, так низко опустив голову, что она не видела его лица. Терри коснулась ладонью его руки.
– Попс… – прошептала она.
Он поднял голову, и она увидела, как возбужденно горят его глаза.
– Ты совершенно права! Он немного похож на Берни. А я рассказывал тебе, как мы с твоим отцом однажды…
Терри облегченно вздохнула. «Я не обидела его, не причинила боль, – подумала она. – Ему самому понравилась идея, действительно понравилась». Чисто женским чутьем она выбрала единственно возможный способ убедить его и заставить изменить свое решение.
32
Манфред Стайнер застегнул пристежные ремни и откинулся в кресле «Боинга-707». Его немного мутило, так сильно было чувство облегчения.
Айронсайдс получил назначение, а сам он был в безопасности. Харри Хершфилд вызвал его два часа назад, чтобы пожелать счастливого пути и удачи на переговорах. Манфред стоял перед ним и лихорадочно размышлял, как естественно перевести разговор в нужное ему русло. Харри сам спас его:
– Кстати, я отдаю «Сондер дитч» Айронсайдсу. Думаю, пора внести свежую струю в высшие эшелоны.
Все очень просто. Манфред до сих пор не мог поверить, что кошмары и тревога за собственную жизнь, преследовавшие его последние четыре дня, закончились. Айронсайдс получил назначение. Он мог сказать им в Париже: «Айронсайдс получил назначение. Мы готовы начать работу».
Звук двигателей изменился, «боинг» покатился вперед. Манфред повернул голову и посмотрел в иллюминатор. Он не смог разглядеть Терри на смотровой площадке аэропорта Яна Смутса. Затем вид заслонил огромный «боинг» компании «Пан-Ам», и он отвернулся от иллюминатора. Вдруг ноздри его раздулись, и он быстро огляделся вокруг.
Пассажир в соседнем кресле снял пиджак. Это был грузный человек, который явно не пользовался дезодорантом. Манфред в отчаянии оглядел весь салон. Самолет был полон, вероятность поменяться с кем-нибудь местами весьма невысока. К его ужасу, сосед достал из кармана пачку сигарет.
– Вы не можете курить, – закричал Манфред. – Знак еще не погас.
Запах смеси табачного дыма и пота будет просто невыносимым.
– А я и не курю, – ответил пассажир. – Пока. – Он зажал сигарету губами и уже приготовил зажигалку.
«Почти две тысячи миль до Найроби», – в отчаянии подумал Манфред, чувствуя подступающую к горлу тошноту.
33
– Терри, дорогая, объясни, почему я должна ехать в Китченервилль и смотреть на толпу скачущих дикарей?
– Джой, сделай мне одолжение, – взмолилась Терри в трубку.
– Это нарушает все мои планы на уик-энд. Я отвезла детей к бабушке, специально купила книгу «Маленький городок в Германии», собиралась славно провести время за чтением и…
– Джой, умоляю, ты моя последняя надежда.
– Когда мы вернемся домой? – Джой уже сдавалась, и Терри, почувствовав слабину, безжалостно бросилась в атаку.
– Возможно, ты встретишь настоящего мужчину, и он увлечет тебя…
– Нет, спасибо, – прервала ее Джой. Она развелась год назад, но до сих пор не оправилась от потрясения. – Сыта настоящими мужчинами по горло.
– Джой, не собираешься же ты тосковать всю оставшуюся жизнь. Взбодрись, заеду за тобой через полчаса.
Джой обреченно вздохнула:
– Я тебя проклинаю, Терри Стайнер.
– Через полчаса, – повторила Терри и быстро положила трубку, пока подруга не передумала.
– Я играю в гольф. Сегодня суббота, и я играю в гольф, – упрямо повторил доктор Дэниел Стандер.
– Ты помнишь, как я поехал в Блумфонтейн, чтобы только… – начал было Род, но Дэн прервал его:
– Хорошо, хорошо, я помню. Не стоило снова напоминать об этом.
– Ты многим обязан мне, Стандер, – напомнил Род. – А я прошу всего лишь провести со мной один субботний день. Для тебя это слишком много?