Читать интересную книгу Чай из трилистника - Киаран Карсон

Предприняв некоторые изыскания, дядя выяснил, что слово изобрел Хорас Уолпол, автор готического романа "Замок Отранто". В его употреблении оно означало счастливую или любопытную последовательность событий, от названия сказки "Три принца Серендиппских", где упомянутые принцы по дороге постоянно благодаря случаю или прозорливому уму находили то, чего не искали: например, один из них подметил, что незадолго до него по дороге прошел верблюд, кривой на правый глаз, потому что лишь слева от дороги трава была объедена.

Когда дядя попытался разыскать «Принцев» в Гентской публичной библиотеке, ему сказали, что такой книги не существует; после дальнейших расспросов он выяснил, что Уолпол, вероятно, читал сказку под названием " Voyage des trois princes de Serendip" — французский перевод итальянского перевода, выполненного неким армянином якобы с персидского оригинала. Увы! Когда дядя попросил разрешения взглянуть на этот том, библиотекарь сказал, что он исчез с полки, причем наверняка довольно давно, так как его уже несколько лет безуспешно спрашивают. Один из самых любопытных запросов поступил от нейрохирурга, который позвонил в библиотеку посреди сложной операции в надежде, что книга подскажет ему дальнейшие действия.

Но как бы там ни было, существует еще одна версия "Путешествия принцев", поскольку тот же сюжет взял Вольтер для своей повести "Задиг, или Судьба". Библиотекарь был счастлив предложить дяде эту книгу. Дядя выскочил из библиотеки с желанной добычей под мышкой. В восторге от того, что найден хотя бы один из источников происхождения загадочного слова, он решил отметить событие, завернув в ближайшую пивную, где заказал большую порцию горячего джина. Выпив джин, он пошел домой и раскрыл книгу в приятном предвкушении. Увы! В руках у него был не «Задиг», а совсем другая книга "Le crayon bleu"[29], автора, имя которого ему абсолютно ни о чем не говорило.

Тогда дядя вспомнил, что рядом с ним в пивной сидел ученого вида мужчина. На столе лежал синий томик. «Задиг» был синего цвета. Он взял не ту книгу. К счастью, когда он спешно вернулся на место действия, мужчина сидел, углубившись в драгоценного библиотечного «Задига».

Присаживайтесь, сказал ученый муж. Я читаю чрезвычайно интересную историю. Если желаете, я перескажу вам содержание.

47. ЗОЛОТОЙ

Во времена царя Моабдара жил в Вавилоне молодой человек по имени Задиг. Женившись, он убедился, что, как сказано в книге Зенд, первый месяц супружества — медовый, а второй — полынный. Через некоторое время он развелся с женой и удалился в загородный дом на берегу Евфрата, где начал искать счастья в изучении природы. Вскоре он стал столь сведущ в свойствах животных и растений, что приобрел навык находить тысячу различий там, где другие видят лишь единообразие.

Однажды, когда он прогуливался, к нему подбежал евнух царицы, которого сопровождали еще несколько дворцовых служителей, озиравшихся по сторонам в сильной тревоге.

Молодой человек, воскликнул главный евнух, не видели ли вы кобеля царицы?

Не кобеля, отвечал Задиг, а суку.

Вы правы, подтвердил главный евнух.

Это маленький спаниель, прибавил Задиг, она недавно ощенилась, хромает на левую переднюю лапу и у нее очень длинные уши.

Значит, вы видели ее? спросил главный евнух.

Ничего подобного, отвечал Задиг, я даже не знал, что у царицы есть собака.

Как раз в это время, по обычному капризу судьбы, лучшая царская лошадь вырвалась из конюшни и ускакала на луга Вавилона. Гнавшиеся за ней егермейстер и придворные столкнулись с Задигом.

Не видели ли вы царского коня? спросил его егермейстер.

У коня, которого вы ищете, отвечал Задиг, превосходнейший галоп. Он пяти футов ростом, копыта у него маленькие, хвост трех с половиной футов длины, бляхи на его удилах из золота в двадцать три карата, подковы из серебра в одиннадцать денье.

По какой дороге он поскакал? воскликнул егермейстер.

Понятия не имею, отвечал Задиг, и даже никогда не слыхал о нем.

Егермейстер и главный евнух, убежденные, что Задиг украл и лошадь и собаку, притащили его в верховный суд, и тот присудил его к наказанию кнутом и пожизненной ссылке в Сибирь на соляные рудники. И вот, едва

приговор был вынесен, как нашлись и собака и лошадь. Скрепя сердце судьи пересмотрели приговор, но присудили Задига к уплате четырехсот унций золота за то, что он сказал, будто не видел того, что на самом деле видел. Лишь после уплаты штрафа ему позволили оправдаться, что он и сделал следующим образом:

Звезды правосудия, сказал он, бездны познания, зерцала истины, вы, имеющие тяжесть свинца, твердость железа, блеск алмаза и большое сходство с золотом! Так как мне дозволено говорить перед этим высочайшим собранием, я клянусь вам всеми богами, что никогда не видел ни почтенной собаки царицы, ни священного коня царя царей. Позвольте мне объяснить.

48. КАРАНДАШНЫЙ СИНИЙ

Я прогуливался по опушке той рощицы, где встретил потом достопочтенного евнуха и прославленного егермейстера, говорил Задиг. Увидев на песке следы животного, я легко распознал, что их оставила маленькая собачка. По едва приметным длинным бороздкам на песке между следами лап я определил, что это сука, у которой соски свисают до земли, из чего следует, что она недавно ощенилась. Следы, бороздившие песок по бокам от передних лап, говорили о том, что у нее очень длинные уши. Отпечаток одной лапы везде был менее глубок, чем следы остальных трех. Я сделал вывод, что собака хромает.

Что же касается царского коня, я заметил следы лошадиных копыт, которые все были на равном расстоянии друг от друга: у лошади превосходный галоп. Дорога шириной семь футов, и с деревьев по обеим ее сторонам была немного сбита пыль. Лошадь скакала посреди дороги, сметая пыль хвостом: значит, он трех с половиною футов длиной. Я обратил внимание, что деревья образуют свод высотой в пять футов. Несколько листьев лошадь сбила, задев головой, следовательно, она пяти футов ростом. Что же касается удил, я определил, что они из золота в двадцать три карата достоинством, увидев след этого металла на камне, которым, как мне известно по опыту, можно пользоваться как оселком. Подковы? Я исследовал булыжники на дороге: на некоторых были отметины, которые может оставить только серебро в одиннадцать денье.

Судьи были поражены логикой Задига. Вскоре во всем дворце только и говорили что о его дедукции, и хотя некоторые маги полагали, что он должен быть сожжен как колдун, царь приказал возвратить ему штраф в четыреста унций золота. Актуариус, экзекутор и прокуроры, все пришли к нему в полном параде и вернули деньги, удержав из них только триста девяносто восемь унций судебных издержек.

Задиг понял, что слишком много знать порой весьма опасно, и твердо решил в будущем молчать, что бы он ни увидел.

Такой случай скоро представился. Бежал государственный преступник и промчался как раз под окнами дома Задига. На допросе тот ничего не сказал, однако его уличили в том, что он смотрел в ту минуту в окно. За это преступление он был присужден к уплате пятисот унций золота. По вавилонскому обычаю, Задиг поблагодарил судей за снисходительность.

О, боги! подумал он, придя домой. Несчастен тот, кто гуляет в роще, по которой пробежали собака царицы и лошадь царя! Как опасно подходить к окну и как трудно дается в этой жизни счастье!

В благодарность за пересказ истории Задига, продолжал Метерлинк, мой дядя купил ученому выпить, после чего они продолжили обсуждать удовольствие, получаемое от книг.

Но о чем же, осведомился дядя, повествует "Le crayon bleu", который он по ошибке унес домой?

Это роман про убийство, отвечал ученый муж, где жертву, литературного цензора, находят заколотым его собственным синим карандашом — орудие вонзилось в левый глаз и проникло в мозг. Детектив приходит к разгадке весьма остроумным путем. Если хотите, я перескажу вам сюжет.

Возможно, в другой раз, сказал Метерлинк, я расскажу тебе "Le crayon bleu" в изложении этого ученого мужа, однако сейчас, как мне кажется, нам пора идти к отцу Брауну.

49. "JAFFA ORANGE"

Метерлинк постучал в дверь кабинета отца Брауна. Голос пригласил нас войти. Отец Браун сидел в кресле у печки, где весело потрескивал уголь.

Садитесь же и устраивайтесь поудобнее, сказал он, угощайтесь чаем и печеньем. «Jaffa», если позволите, превосходный продукт, в нем мы переживаем триединство вкусовых ощущений, так как сладкая тягучая апельсиновая сердцевина находится между твердым темным слоем горького шоколада и бисквитной основой. Его название всегда напоминает мне о Яффских воротах в Иерусалиме, через которые въезжают в город желающие посетить церковь Гроба Господня. Напомните, чтобы как-нибудь в другой раз я описал вам их великолепие.

Сейчас же у нас иной предмет для разговора. Для начала позвольте мне сказать, что я вызвал вас сюда вовсе не для того, чтобы упрекать за явную рассеянность на моем занятии сегодня утром. Совсем наоборот. Много лет я был священником и учителем и, милостью Божьей, научился различать в мальчиках многообещающие задатки по взгляду их глаз, которые суть зеркало души. Когда я заметил, как вы смотрите на прекрасное сплетение стекла и чугуна, одно из сокровищ "Дома Лойолы", то понял, что оба вы в высокой степени обладаете способностью к визуализации. Вы уже, должно быть, знакомы с великолепным портретом св. Игнатия в школьной церкви и, вероятно, заметили, как глаза его озарены внутренним светом, потому что сны наяву были для него живой реальностью. То же самое я прочел и в вашем взоре.