— Завершена, — негромко отозвалась Ася, поспешно отводя взгляд. Ни к чему Матвею видеть, как приятно она поражена случившимся. И тронута его теплыми словами. Про улыбку и говорить не стоит.
— Вот и славно.
Далее Ионов совершил ещё один шокирующий Асю поступок — протянул ей руку.
Девушка растерянно моргнула и поспешно вложила свои узкие пальцы в его крепкую ладонь.
Мужская ладонь сомкнулась, беря в плен женские пальчики. Охраняя. Оберегая. Давая безмолвный посыл, что всё хорошо.
Возвращались они к дому Ионова молча. Все, что можно было сказать, уже сказали их тела там, у сосны. И это было единственным разговором за все эти дни, когда они наконец-то смогли услышать друг друга. И даже вновь усилившийся дождь не смог испортить впечатления.
На душе у Аси было спокойно. Тихо. И девушка позволила себе такую роскошь, как расслабиться. Идти рядом с мужчиной, прислушиваться к звукам леса и наслаждаться днем, пусть и непогожим.
Когда она в последний раз вот так просто гуляла с мужчиной? Сложно вспомнить.
Оказывается, Ася убежала достаточно далеко. Потому что на возвращение домой потребовалось минут десять, не меньше. Или они шли, не торопясь? А могло такое быть, что Ионов так же не хотел прерывать их нечаянную прогулку?
Они шли, не разговаривая, молча поднимая ногами опавшую листву и выбирая сухие места. И поэтому, когда Матвей выругался, Ася нахмурилась. Что снова не так?
— Матвей?
Мужчина бросил на неё короткий взгляд, в котором уже не было ни капли теплоты.
— Ася.
Его тон, его напряженная поза и взгляд серых глаз, пристально изучавший окружающий лес, сказали ей больше, чем любые слова.
Асю словно кинули в холодную прорубь. Инстинктивный ужас леденящей волной всколыхнулся в ней, заставив встать дыбом все волоски. Матвей встал перед ней, стараясь своей спиной заслонить от чего-то, что ждало впереди. Но не вышло. Она решительно его обошла. И застыла. Тихо вскрикнула, чувствуя, как подгибаются ноги. Зажала рот ладонью.
На веранде, у двери, что-то пестрело. Арлекин — тряпичная кукла, собранная из лоскутков заботливой мастерицей. Разноцветный колпак, нарисованные глаза и улыбка до ушей, которая должна была вызывать желание засмеяться.
Сейчас она вызывала лишь ужас.
— Он был здесь… Да? Он где-то рядом…
Ася сжалась, задрожав.
Её вопрос остался без ответа.
— Как быстро ты соберешь сумку? — серые глаза мужчины покрылись льдинками. — Мы немного покатаемся с тобой.
ГЛАВА 7
— Тебе знакома эта кукла?
Матвей взял в руки Арлекина, после того, как Ася заверила его, что соберется за две минуты.
— Да, — она изо всех сил старалась не поддаваться панике и не разреветься на глазах у Матвея. Они прошли в дом и задержались в гостиной. — Это Арлекин. Я подарила его Алексею. Куклы… Это моё хобби. Я иногда балуюсь, мастеря их.
Брови Матвея удивленно изогнулись.
Да, Ася знала, что дарить куклы мужчинам не принято. Даже Лешка не смог скрыть удивления, когда увидел её подарок. Она объяснила свой выбор тем, что им всем в жизни приходится носить маски и улыбаться, даже если на душе пакостно. Алексей согласился с ней, сказав, что будет хранить куклу в своей квартире.
— Хорошее хобби, — со всей серьезностью ответил Матвей.
— Матвей, получается… Получается, он был здесь и был у Леши…
Договорить она не смогла. Голос сорвался. Но и без этого было ясно, кто такой "он". Уточнения не потребовались.
— Да. И поэтому мы уезжаем.
Ася спорить не стала. Если Ионов считает, что им будет безопаснее уехать, она с ним согласиться.
— А куда поедем? — она заглянула ему в глаза.
— Куда-нибудь.
Матвей пожал плечами, продолжая разглядывать куклу.
— То есть?
— Ася, маршрут я чуть позже озвучу.
По тяжелому взгляду, на который натолкнулась Ася, можно было смело сказать, что разговор продолжать не имеет смысла.
Девушка кивнула и, ссутулившись, побрела к лестнице.
Недолго длилось её счастье. Видимо, этого человека уже ничто не изменит. Готова ли она с этим смириться?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Матвей смотрел ей вслед и чувствовал, как в груди зарождается буря эмоций. Отчаянно захотелось снова рвануть за ней следом, сграбастать в объятия, прижать к себе и прошептать на ушко, что всё будет хорошо. А потом снова взять. Как тогда, в лесу.
Проклятье! Грязно выругавшись, Матвей выждал с минуту, потом стал пониматься следом. Но не за Асей, а в свой кабинет. Его личному спокойствие пришёл конец. Большой такой. Потому что стоило только подумать об Асе, вспомнить, какой она сладкой была, когда отдавалась ему, как член снова вставал.
И дело было уже не в её теле. Не в её фигурке. Не в его долбанном воздержании.
Дело было в самой Асе. Он хотел не просто её тело. Он хотел её саму.
Впервые за много лет непроницаемый панцирь, которым он добровольно отгородился от мира, дал трещину.
Повторно выругавшись, Матвей упал в кресло и отключил глушилки на крыше. Ему надо связаться с парнями. Сталкер и Ден. Первый был интуитом, единственным, кому на данный момент, доверял Матвей. Ден же был прирожденным хакером. Талантливый паршивец, которого периодически пытались завербовать разные структуры многих государств. Благо, тот оказался с характером, да и не был обделен патриотизмом.
Со Сталкером можно было связаться только сообщениями. На звонки тот редко когда отвечал. Все они не без причуд.
Матвей: "Ты сейчас где?"
Ответ пришёл через пять секунд.
Сталкер: " Поблизости. Рыбачу".
Матвей: "У меня были гости".
Сталкер: "Х-м-м-м…"
Матвей: "Проверишь?"
Сталкер: "У меня есть выбор?" (недовольный смайлик)
Матвей: "Дома меня не будет. Защиту обойдешь".
Сталкер: "Даже так… Ок. Потом найду тебя".
Матвей: "Буду должен".
Сталкер: "Разберемся".
Один есть — уже хорошо. Найти бы теперь Дена.
С Деном разговор получился быстрым и продуктивным.
— Сделаю. Сегодня.
Вот это Матвей понимал — ребята. Четко и коротко, всё по существу.
Хорошие парни, которым он искренне желал счастья. И мирного неба над головой. И чтобы на их жизненном пути как можно меньше встречались ублюдочные личности, возомнившие себя божками, мрази, которых надлежало давить.
Что-то нехорошее колыхнулось в груди, давно забытое. То, что Ионов в себе подавлял. Кто-то бы назвал это чувство мерой справедливости. Матвей с детства ненавидел, когда обижали тех, кто не мог сдать сдачи. Не терпел беспредел.
За что и поплатился. Семьей.
В горле запершило. Прошло столько времени, а он до сих пор не смирился с потерей. И не смирится. Никогда.
И никогда не забудет. Ничего.
Трещина, готовая вот-вот превратиться в дыру, молча сомкнулась, делая панцирь снова непроницаемым.
Матвей вернул ограничитель на связь и направился к спальне. Пора доставать походную сумку.
Заждалась она его, милая.
Как и то, что лежало на дне этой сумки.
***
Ася стояла в гостиной, как потерянная, с поникшей головой. Смотрела Арлекина, оставленного Матвеем на столе, и вспоминала, с каким трепетом делала эту куклу. Как подбирала материал для костюма, как искала нужную краску для волос. Теперь кукла лежит бесформенной кучей, вымокшая и с потекшими глазами. Символично.
Начинала болеть голова. То ли от внутреннего напряжения, то ли от погоды, меняющейся по нескольку раз на день. Хорошо уже то, что на этот раз Ася не впала в истерику и не начала биться в рыданиях.
Она знала — Синяев где-то рядом. Бродит поблизости. Выслеживает её. Почему он не отстанет от неё? Какой ему прок в её мучениях? Ответа не было. Невозможно понять мотивы тех, для кого насилие над детьми и убийства — норма. У них своя правда — искалеченная, черная.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
В какой-то миг Ася даже пожалела, что в своё время не убила Синяева при задержании. Не по-христиански так думать, но она уже дошла до отчаяния. Сколько ей ещё бегать? Почему Лешка с его законспирированным Центром не в состоянии поймать одного маньяка, вырвавшегося на свободу? Сколько можно…