забыл свой дом за время, проведенное в сражениях. Ты какой-то странный и рассеянный. Что с тобой?
– Не обращай внимание, просто много событий произошло за этот день, мне нужно время.
– О каких событиях ты говоришь?
– Я позже расскажу тебе обо всем, но не сейчас. Сейчас я просто хочу быть с тобой, не расставаясь ни на минуту.
– Это трудно будет сделать, учитывая, что мы должны будем расстаться вечером. Иначе меня начнут разыскивать, ведь ты же знаешь моего отца и его нрав.
– Надеюсь, что знаю, – ответил Александр.
Они подошли к храму, стены которого были выложены из того же белого камня, что и дома, задняя сторона которого уходила в основание скалы. Свод перед входом опирался на огромные колонны, украшенные резьбой, на котором было выбито изречение: «Этот мир – лишь тень мира истинного, и только душа сохранит память о нем».
Они уже собирались подниматься по каменным ступеням, ведущим внутрь, как сзади кто-то окликнул:
– Кассандра, подожди меня.
Оглянувшись, он увидел девушку в белой тунике, расшитой золотой тесьмой, волосы ее были заколоты ажурной золотой заколкой в виде короны, а на ногах надеты сандалии, расшитые золотом и украшенные змейками, поднимающимися по голени.
– Лина, сестра, ты зачем здесь?
– Отец послал меня за тобой. Приветствую тебя, Александр! – произнесла она, подойдя ближе.
– Я рад тебя видеть, – растерянно произнес в ответ Александр, приглашая присоединиться к ним, чтобы вместе пройти в храм.
Теперь он знал имя своей возлюбленной и имя ее сестры. Кассандра – не менее прекрасное имя, но какое бы имя, в какие бы времена ей не давали, она всегда будет его душой, его сердцем, его любовью, а имя и время не имеют значения.
Они поднялись по ступеням и остановились перед входом в храм.
– Александр, – произнесла Кассандра, сейчас мы должны оставить тебя, чтобы помолиться в женской части храма, мы увидимся с тобой позже, после молитвы, у входа. Ты пока можешь пройти в другую часть храма и помолиться своим богам.
– Хорошо, увидимся позже, – ответил Александр, направляясь в ту часть храма Афродиты, где он мог возблагодарить богов за то счастье, которым они одарили его.
Войдя внутрь, он увидел огромные серебряные зеркала, которые направляли свет от окон в центр зала, где находились статуи богов, подсвечиваемые отраженным светом, и от того казавшиеся живыми. Их глаза как будто следили за вошедшим, пристально вглядываясь прямо в душу. Подойдя к статуе Афродиты, Александр возблагодарил молитвой за помощь в воссоединении двух влюбленных душ.
Глядя в глаза богини, молясь, он погрузился в транс и в этом состоянии полузабытья пред ним предстало яркое видение.
Он, как во сне, брел по пустыне чужого мирозданья, меж времени и вне реального пространства, где сон и явь меняются местами, где боль и счастье так похожи. Где перед лучезарным ликом смерти радость бытия ничто.
Он брел, не ощущая тела, с душой, освободившейся от боли, как вдруг разверзлись небеса и вместе с ярким светом два ангела спустились.
Душа его, как бабочка из кокона, легко покинув тело, навстречу им летела. Приблизившись к их светлым ликам, почувствовал от одного тепло любви, а от другого жажду жизни.
Один из них спросил его:
– Зачем тебе любовь, которая приносит столько боли, зачем сжигаешь жизнь свою, в мученьях заставляя биться сердце. Не лучше ли прожить легко, без боли и страданий, и посвятить себе все радости земные?
Выслушав его и посмотрев в глаза другому, увидел яркий свет любви, такой же, как в глазах любимой, и, улыбнувшись, он сказал, что жизнь, в которой нет любви, не жизнь, а лишь отсрочка смерти. Жизнь без любви, что тело без души, и за любовь готов он жизнь отдать, но никогда наоборот.
Услышав сей ответ, тот, в чьих глазах любовь, сказал:
– Ты выбрал трудный путь и хоть путь жизненный не долог будет твой, познаешь ты любовь, ради которой стоит жить. Так береги ее и помни, если жизнь дается всем, любовь приходит только к тем, кто верит искренне в ее высокое предназна-
ченье.
Слова затихли, свет исчез и снова только взгляд богини, наполненный надменной красотой.
Видение заставило его еще раз задуматься о произошедшем с ним и о том, что он должен изменить, да и в силах ли он что-то изменить.
Встав с колен, Александр направился к выходу и уже у самого выхода из храма он на миг остановился у серебряного зеркала, в отражении которого он увидел воина в легких доспехах. На вид ему было не больше двадцати пяти лет, но при этом лицо выражало мужество, которое подчеркивал шрам, проходящий от виска до подбородка.
– Так вот ты какое, мое давно забытое в веках прошлое, наполненное жестокостью, сражениями и спасительной любовью.
Выйдя наружу, Александр спустился по каменным ступеням вниз к подножью храма, где, прогуливаясь, стал ожидать Кассандру и ее сестру Лину.
В этот момент его внимание привлекли несколько воинов, которые вели через площадь связанного, в грязных одеждах человека. Его лицо было перекошено от злобы, глаза выражали звериный испуг. Его подвели к дощатому помосту с установленным в центре столбом, к которому привязали, затянув туго веревки. Это место сразу обступила толпа, которая кричала, что он должен умереть и что так будет с каждым его сородичем, если они попытаются отнять еще хоть чью-то жизнь. Один из воинов вышел вперед и, обнажив меч, направился к столбу. Глаза человека, обреченного на смерть, засверкали волчьим блеском, а зубы оскалились от бессилия что-либо изменить перед неминуемой смертью. Подняв меч, воин одним сильным ударом отсек голову, глубоко вогнав его в столб. Голова с волчьим оскалом откатилась в сторону, застыв в гримасе ужаса. Толпа заревела от неистовства и чувства удовлетворения своих низменных инс-
тинктов, жажды крови и лицезрения чужой смерти.
Душа, содрогнувшись от увиденной жестокости, сжалась в комок, пытаясь спрятаться от этого мира, наполненного кровью и бессмысленными убийствами.
В этот момент чья-то рука легла на плечо Александра. Повернувшись, он увидел Кассандру и Лину.
– Я тоже не могу привыкнуть к такому зрелищу, – сказала она, глядя на то, какое впечатление произвела эта жестокая казнь на него. Эти люди с душами волков, по ночам они нападают стаями на город, убивают женщин, детей и живут по своим законам. Общий язык они находят только с волками, которые служат им как собаки. Может, они и достойны смерти, хотя это очень жестоко.
– Да, конечно, за свои поступки они должны заплатить, но одно дело убийство, защищая свой дом,