Читать интересную книгу Их было семеро… - Андрей Таманцев

— Как узнали? — спросил Сергей. — Разведка?

— Нет, они сами на нас вышли. Высчитали его — что он из твоей команды. А за твою голову они, сам знаешь, миллион долларов назначили. Вот и предложили нам…

— Обменять?

— Нет, выкупить. И заломили — сначала триста тысяч баксов, потом сбавили до двухсот.

— И в чем проблема? — спросил Сергей, хотя и сам понимал в чем.

— Если за каждого нашего пленного мы будем платить по двести тысяч баксов…

— Лейтенант Варпаховский — не каждый.

— Дело в принципе. Заплати за одного, всех остальных будут нам продавать. А когда у них останется с десяток наших, а у нас — хоть тысяча их пленных, согласятся на обмен: всех на всех. Как это принято во всем мире. И нам придется согласиться. Такой вот, Пастух, расклад.

— Вы давно из Чечни? — спросил Сергей, невольно переходя на «вы».

— Да уж месяца два. Перевели в Москву. Да ты можешь и на «ты», я не гордый. Или, если хочешь, по отчеству: Константин Дмитриевич.

— Откуда вы все это узнали?

— Дней десять назад мне позвонил полковник Дьяков. Попросил меня найти твой адрес и сообщить о Тимохе. Он же знает, что вы были как братья.

— А он что, моего адреса не мог в части узнать?

— Нет больше твоего адреса в части. И нигде нет. Ни твоего, ни твоих ребят. И в компьютерах нет. Все ваши личные дела — в архиве Минобороны. Там я твой адрес и узнал. Хотел написать, да вот выпал случай приехать.

— Судачка половить?

— Вроде того.

— Знаешь, Константин Дмитриевич, мы все-таки не дипломаты. Поэтому давай — карты на стол. Зачем приехал?

— Дело к тебе, Пастух, есть. И к твоим ребятам. Сергей поднялся.

— Нет у нас никаких дел с Российской армией. И никогда больше не будет.

— Да ты сядь, не кончен разговор. Я не от армии.

— А от кого? ФСБ?

— И не от ФСБ. Не знаю, нужно ли говорить. Ну да ладно. Управление по планированию специальных мероприятий. Небось даже не слыхал о таком?

— Почему? — возразил Сергей. — Даже начальника видел. Высокий, с худым таким лицом, в золотых очках. Ходит в штатском. Зовут Анатолий Федорович.

— Откуда ты его знаешь?

— Пришлось встретиться. Думаю, не меньше, чем генерал-лейтенант. С командующим разговаривал на равных.

— Верно, генерал-лейтенант. Волков Анатолий Федорович.

— В чьем он подчинении?

— Ни в чьем. Выходы — прямо на Белый дом. Или на Кремль. А на кого именно — никто в Управлении этого не знает.

— Что ему от нас понадобилось?

— Важное дело, Пастух. Трудное. И очень опасное.

— И очень грязное, — предположил Сергей.

— Скажем так — деликатное.

— Так и возьмите у генерала Жеребцова его мордоворотов. Они любят деликатные дела.

— У генерала Жеребцова уже ничего не возьмешь. Погиб он, подорвался на мине. На окраине Грозного, у нашего блокпоста.

— Как там могла оказаться мина?

— Это интересный вопрос. Саперы сказали: обычная противопехотка. Но мне почему-то не больно в это поверилось. Послал своих спецов. Никакая это была не противопехотка. Безоболочковое взрывное устройство с радиоуправлением новейшей конструкции. Всего десять штук поступило на спецсклад. Первая опытная партия. А после этого осталось только девять.

— Когда это было?

— Как раз вечером того дня, когда вас уволили и вывезли в Ставрополь.

— Вон даже как!.. — Сергей надолго задумался, потом спросил: — Значит, ваш Волков считает, что только мы можем справиться с этим делом?

— Нет, это я так считаю, — поправил Голубков. — Но он со мной согласится. У него просто нет выбора.

— Почему именно мы?

— Во-первых, профессионалы. А во-вторых — и это главное — вы — никто. Не имеете никакого отношения ни к армии, ни к ФСБ, ни к каким спецслужбам. Кто ты? Пастух, и только. А твои ребята — обыкновенные обыватели. Ну, служили когда-то в армии, а кто из молодых ребят не служил?

— Значит, мы будем работать без прикрытия?

— Да. Полностью на свой страх и риск. И если провалитесь, рассчитывать вам не на кого.

— Веселенькая перспектива! Насколько важное это дело?

— Если группа создается за полчаса в усиленном составе, а сам начальник Управления лично курирует операцию — важное это дело? Форс-мажор!

— Мы сделаем то, что нужно, — помедлив, проговорил Сергей. — Но только после того, как выкупят Тимоху и доставят сюда.

Голубков с сомнением покачал головой:

— Вряд ли Волков на это пойдет.

— Значит, и никакого дела не будет. Но я так думаю, что пойдет. Скажите ему, что лейтенант Варпаховский знает все о программе «Помоги другу».

— Что это за программа?

— Вы ничего не знаете о ней?

— Даже краем уха не слышал.

— Вам повезло. А Волков слышал. И если Тимохе надоест гнить в чеченском зиндане и он расскажет об этой программе, Волкову недолго останется ходить в генерал-лейтенантах и начальниках Управления.

— А ты не перебарщиваешь? — усомнился Голубков.

— Жеребцову провал этой операции стоил жизни. Тимоха знает, конечно, намного меньше, но Волкову и этого хватит. И он это понимает.

— В опасные игры играешь, Серега!

— Не я их начинал.

— Что ж, доложу. Посмотрим, что из этого выйдет.

— Посмотрим, — согласился Сергей.

Голубков подошел к лодке, вытащил из кормового отсека завернутый в целлофан портативный радиопередатчик и сказал в него несколько слов. Через три минуты откуда-то из заречной ложбины поднялся легкий вертолет и опустился на пригорке, распугав шумом своего двигателя коров. Голубков сунул голые ноги в резиновые сапоги, сгреб в охапку штаны и ватник и, вернув Сереге его телогрейку, зашагал к машине.

— А лодка? — крикнул ему вдогонку Сергей. Голубков махнул рукой:

— Себе оставь. Может, когда и выберусь порыбачить!..

Он скрылся в люке, вертолет взмыл и ушел в сторону Москвы. Ольга, хлопотавшая возле избы, проводила его взглядом и с тревогой спросила Сергея:

— Кто это был?

— Так, знакомый, — неопределенно отозвался он. — Передал привет от полковника Дьякова.

И он защелкал кнутом, сбивая в кучу стадо и отгоняя его на сухотину.

* * *

Через три дня другой вертолет, потяжелей, военно-транспортный, всполошил гулом двигателя всех дворняг в округе и взрябил воду в тихих заводях Чесны. Он опустился на том же пригорке неподалеку от пастуховской избы. А когда двигатель заглох и словно бы опали лопасти, из сдвинутого в сторону люка выставили лесенку, потом четыре солдата осторожно снесли по ней инвалидную коляску и поставили ее на землю.

В коляске сидел Тимоха.

Лейтенант Тимофей Варпаховский. В парадной форме, с медалью «За отвагу» и «Орденом Мужества».

Худущий. Бледный. Небритый.

Живой.

Ольга как увидела его, так сначала глазам своим не поверила, а потом ахнула и разрыдалась, обнимая его и уткнувшись лицом в его колени. А Тимоха лишь смущенно улыбался, гладил ее короткие черные волосы и бормотал:

— Да что ты? Оль! В натуре! Ну, перестань, все путем, я уже ходить немного могу. Ну, Оль! Слышь? Кончай плакать!..

Следом за солдатами из вертолета появился полковник Голубков. На этот раз он был в сером костюме, сидевшем на нем как-то наперекосяк, будто бы пиджак был застегнут не на ту пуговицу. А с ним — еще один штатский, лет тридцати, накачанный такой малый, с хорошим открытым лицом. Голубков пожал Сергею руку, представил спутника:

— Майор Васильев, он в нашей группе. Вадим Алексеевич.

— Просто Вадим, — поправил тот, здороваясь с Сергеем. — А вы, значит, и есть тот самый Пастух? Много о вас слышал.

— Ну вот, Серега, твое условие выполнено, — проговорил Голубков. — Может, пора нам и о деле поговорить?

Сергей кивнул:

— Теперь можно…

III

Святые угодники! Если бы кто-нибудь сказал, что мне предложат такое дело и я за него возьмусь, даже не знаю, куда бы я послал этого провидца. Но очень далеко. Очень. Я и теперь не взялся бы за него ни за какие коврижки. Если бы не Тимоха. Они сделали сильный ход. Очень сильный. И выйти из игры я уже не мог.

И главное было совсем не в том, что мы должны будем работать в чужой стране, о которой ни черта не знаем, кроме того, что там танцуют сиртаки. И не в том, что без какого-либо прикрытия. Про оружие и не говорю, какое там может быть оружие! И если бы нужно было выкрасть — или, как выразился полковник Голубков, переместить — какого-нибудь бандюгу, мафиози или агента-двойника, вопросов бы не было. Но речь-то шла совсем о другом человеке — об Аркадии Назарове!

Который во время путча девяносто первого года нес от биржи стометровый российский флаг.

Который стоял рядом с Ельциным на танке возле Белого дома.

И который через несколько месяцев после этого сказал Ельцину прямо в лицо перед десятками телекамер: