С такой досадной поломки Рождество и покатилось под откос.
Именно в эти праздничные ночи мы, по-обыкновению, собирались все вместе и веселились. Поэтому, сегодня отсутствие Джесс и мамы чувствовалось более остро.
Это ощущение витало в воздухе. Было почти осязаемым, наполовину зримым.
Наши никчёмные попытки создать праздничное настроение потерпели крах. Были убиты на корню.
На Виталике лица не было… Больно смотреть… А представить, что творилось у любимого на душе — ещё хуже.
Едва наступило Рождество и он, высидев, видимо, ради приличия, ещё полчаса, просто свалил со словами "Извините. Я больше не могу".
Навернувшиеся на мои глаза слёзы, отец расценил по-своему:
— Не обижайся на Виталика, дочка. Ему ещё очень тяжело. Нужно время.
Да разве я обижалась? Душа пылала из-за его боли. Горела. Разрывалась…
А утро… Оно оказалось в тысячу раз "волшебней"!
— Доброе утро, папуль! С Рождеством! — совсем не радостно, поздравила я отца.
— С Рождеством, милая! Послушай, я тут подумал, может нам смотаться в Mountain High на денёк? Хоть немного развеемся! — проникся энтузиазмом мой предок, насыпая в миску мульти злаковые хлопья.
— Давай… А может и Виталия с собой позовём? Глядишь, немного повеселеет…
— Нет, милая. Поедем одни. Виталик уехал, точнее, улетел в Дубай.
— Как? — руки затряслись, поэтому я поспешила поскорее избавиться от бутылки с молоком, шмякнув её на стол. — Он же через три дня должен… был…
— Не знаю. Он так решил. Забегал с полчаса назад. Попрощался и передавал тебе привет. — отец глотнул кофе и, морщась от обжигающей крепости, кивнул в сторону гостиной, — Кстати, он оставил тебе какой-то свёрток.
Может быть, я подозрительно быстро сорвалась с места? Но голова сейчас была забита другим. Схватив небольшой комок из крафтовой бумаги, я нетерпеливо развернула плотные, бежевые слои, вызволяя из них мою резинку для волос и кулон. Отремонтированный руками любимого.
Внутри всё сжалось… И оборвалось…
Он со мной не попрощался. Ни записки не оставил, ни строчки не черкнул!
Вот так легко и просто уехал на долгих два месяца, вновь бросив меня с разбитым сердцем и тревогой в душе.
— Дочка! Ну так что? Едем? — затормозил меня на середине лестницы бодрый голос отца.
— Едем, папуль, едем.
Стоит ли говорить, что поездка в горы ещё больше надорвала раны в моей душе. Невозможно было не вспоминать, с кем я тут была совсем недавно… Без него я медленно и тихо гасла. Душа впадала в летаргический сон, не желая ничего чувствовать. Вообще, ничего не желая.
Только сердце не хотело ни засыпать, ни успокаиваться. Оно терзалось разлукой и рвалось. Под сто ударов в минуту…
Глава 22
Окончания каникул я ждала, как манны небесной. Спала и видела, как бы поскорее вернуться обратно в Нью-Йорк. Нет, я не воспылала неожиданной любовью к этому заснеженному городу. Просто находиться в Лос-Анджелесе было невыносимо. Тут всё напоминало о Виталике. Ужасно тяжело было каждый день видеть его безжизненный дом. Да и в собственном на каждом углу мне мерещился любимый.
"В Нью-йорке должно стать легче" — подбадривала я себя, пробираясь к друзьям сквозь толпу пассажиров в аэропорту.
— Ты только посмотри, как она загорела! — Тодд ткнул Хизер в бок и кивнул в мою сторону.
— Вообще-то, за всё время, что я была в Лос-Анджелесе, температура не поднималась выше семидесяти*. Особо не позагораешь. — поправила я его.
— Ладно, иди сюда, калифорнийская девчонка! — друг снова, как и в прошлый раз, подхватил меня и прижал к себе.
— Да ладно, Тодд прикалывается, Злат! Теперь он лучше кого-либо знает, что в Калифорнии не всегда жара. — засмеялась Хизер. — Всё уши мне прожужжал, что хотел пригласить тебя на свидание, а пришлось греться дома.
Тодд хотел пригласить меня на свидание? Вот только этого не хватало!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ну и ладно! Зато классно пообщались. — начал оправдываться парень. — У Златки отец просто чумовой! И у этого Виталия акцент такой забавный! Весело было!
— Нет у него никакого акцента! — сразу же встала я на защиту любимого.
— Да есть, Злат! Я тебе говорю! Небольшой. Просто ты уже привыкла и не замечаешь.
— Ну и что, даже если и есть? — я почти пыхтела от возмущения. — Он русский. И я русская. Или надо мной ты тоже за спиной прикалываешься?
— Злат… Я же ничего такого не сказал. Ты чего так взвинтилась? — Тодд был очень удивлён моей реакцией. А, по сути, он прав — его слова о Виталике прозвучали по-доброму. Без насмешки.
— Не знаю. Перелёт доконал, — на ходу придумала я и перехватила понимающий взгляд Хизер. Я была до глубины души благодарна подруге, за то, что хранит мою тайну. И за этот простой, но такой понимающий взгляд.
— Ладно, поехали отдыхать. И, кстати, нет у тебя никакого акцента. — добавил Тодд.
— Знаю я, эксперт!
И потянулись звенящие одиночеством недели, подкрашенные общением с Хизер и её поддержкой. Как оказалось, отец подруги старше мамы на пятнадцать лет и у них, по её словам, "просто неземная любовь". Это меня и подбадривало и угнетало одновременно. Что мне чужая любовь, если моя собственная смотрит на меня, только лишь как на дочку друга.
Мысли обо всём этом не выходили из головы. День изо дня пережёвывались и пережёвывались. В итоге превратившись в нудные и безвкусные, как жвачка, после часов истязания зубами.
Периодически я позванивала папе. Он, как ни странно, быстро справился с предательством мамы и завёл себе подружку. Вот только от Виталика особых новостей у отца не было. Хотя бы радовало то, что и плохие тоже отсутствовали.
Февраль подходил к концу а вместе с ним и курсовая, над которой волей судьбы или стараниями Тодда мне нужно было работать с ним в паре. Давалась она нелегко и забирала много времени, большая часть из которого уходила на поиск информации в интернете. Оставалось ещё немного доделать, поэтому я решила задействовать свои неизменно никчёмные выходные по-полной. Но мозги отказывались крутиться в нужном направлении, а руки то и дело перемещались на значки соц сетей в планшете. И во время одного из этих поползновений Instagram порекомендовал мне друга с ником Vitaliy_Oganovskiy82.
Вот сюрприз!
Не долго думая, я отправила заявку и ближе к вечером он её принял, но ни слова не написал.
Ну что ж, давай помолчим! — решила я и с этого вечера посты в моём профиле стали с завидным постоянством пополняться довольно откровенными сэлфи.
И в один прекрасный день любимый спалился! Поставил лайк на пикантную фотку с моей полуголой задницей и тут же его убрал! Тоже мне, продвинутый пользователь! Причём, пост был не из последних, а значит, Виталик листал мой профиль. И достаточно далеко.
Этот лайк вылился лечебным бальзамом на моё истомившееся сердце. И, на эмоциях, я не выдержала и написала ему:
— Что же вы убрали лайк? Или я Вам не понравилась?
Дерзко, конечно, с моей стороны, даже вызывающе, но я не могла упустить шанс. Ох как хотелось подколоть его!
— Привет, Злат! Я не понял, о каком ты лайке…
Ну конечно! Ты ещё скажи, что не знаешь, что это за слово такое!
— Да тот, где я сижу на подоконнике…
Хотела добавить "с полуголой задницей", но не стала. А может, надо было?
— Как ты? Как отец?
Более наглого перевода темы я ещё не встречала!
— Да нормально. Как обычно. Папа начал встречаться с кем-то. А как у Вас дела? Вы с отцом разве не общаетесь?
— Нет. Съёмки очень напряжённые. С утра до ночи на работе. Вымотался. И соскучился по вам.
Ничего себе! Соскучился! И по мне, что ли, тоже?
— Я тоже соскучилась))