— Не сложилось, — решаю не вдаваться в подробности одной операции, которую мы должны были тогда провернуть. Ни к чему это всё теперь. «Тогда» закончилось. И я из одного ада вернулся в другой.
Она предала меня. Моя Ира… Блядь, никогда бы не подумал, что меня поимеет баба! Больно, сука! Это очень больно! Хочется залиться бухлом вместо анестезии, забившись в какой-нибудь угол в своей пустой двушке…
***
И реальность будто разбивается на осколки, дрожит и начинает складываться заново совсем в другую картинку.
Открываю глаза. Потолок всё тот же, отремонтированный. Подо мной стопка матов. Тело задеревенело. Сажусь. Тру лицо ладонями и поднимаюсь. Делаю несколько шагов и ловлю себя на том, что прихрамываю на ту самую ногу.
Встряхнувшись всем телом, иду одеваться. Это просто слишком реальное воспоминание. Меня снова одолели фантомы.
Надо валить отсюда.
Выхожу на улицу, запираю зал. Из тени за мной следят оставленные Мироном парни и мой Фил.
— За руль сядь, — прошу его.
— Без проблем, шеф.
Открывает мне дверь. Сажусь в тачку на заднее и упираюсь взглядом в окно.
— Домой? — тихо интересуется Филипп.
— Нет. Да, сначала домой. Подождёшь меня там, потом в «гнездо» закинешь. Работать буду.
— Понял, шеф. Едем.
Глава 20
Ирина
— Рустам! — шиплю зло и оборачиваюсь.
Брат, словно гопник, стоит в тени, а лица не видно из-за капюшона. Зато перегаром пахнет очень отчётливо. Неприятно морщу нос. С чего вдруг? Не помню, чтобы он был любителем выпить. Хотя кто его знает.
— Надо же, ещё помнишь, как меня зовут, — с горечью усмехается он и опирается спиной на кирпичную стену.
— На память не жалуюсь, — складываю руки на груди. — Откуда ты здесь?
Его массивная фигура с годами становится только больше. И меня каждый раз накрывает после нашей встречи. Но сегодня и без него тошно.
— Сестру зашёл проведать.
— Проведал? Всего хорошего, — вновь прикладываю магнитный ключ к замку на домофоне и хватаюсь за ручку двери.
— Мама умерла… — голос Рустама предательски рвётся, а меня окатывает волной его отчаяния.
Замираю, невольно пропитываясь этими болезненными эмоциями. Пропускаю их через себя и ищу внутри хоть что-то в ответ, но ничего не отзывается. Эта женщина… но про покойников или хорошо, или никак. У его матери была онкология. Очень неприятная и болезненная. Я несколько раз через знакомых доставала для неё направления к специалистам и рецепты на сильные обезболы. Ничего не помогло.
— Я знаю, вы не ладили, но…
Рустам нервно скидывает капюшон и проводит по короткому ёжику волос ладонью.
— Рус, — оборачиваюсь. Ему больно и мне больно за него. — Я соболезную тебе.
Поддавшись порыву, обнимаю. Искренне и по-настоящему. Так, как не обнимала очень давно. Шестнадцать лет. Помню, как провожала его на задание. А когда вернулся, я стала уже другой.
— Ирка, родная, не отталкивай меня, — шепчет брат и крепко стискивает меня в объятиях. — У меня же никого нет кроме тебя.
Секунда, две, три… Ну хватит слабостей. Высвобождаюсь из тисков его рук.
— У тебя есть служба, — чеканю зло, ничего не могу с собой поделать. Прорывает. — Она же так важна.
— Я давно ушёл со службы, — хмыкает он и бьёт ребром ладони по шее. — Поперёк горла.
— Жаль, — небрежно пожимаю плечами. — Это же дело твоей жизни.
— Ир, ну хватит, — устало выдыхает брат. — Всё из-за того, что я ляпнул тогда про Ворона? Ну появилась у него баба и появилась. Он же мужик, как по-другому-то? Тем более у вас не получилось…
Рустам не знает подробностей нашего «не получилось». Никто не знает. А Ворон и правда мужик… Мучительный вдох обжигает лёгкие. Во рту снова полно горечи, а сердце кровоточит. Всё очень просто и понятно. Он переспал со мной, а потом нашёл себе другую. Такую же, видимо, дурочку. А я ждала.
Была замужем, носила под сердцем его сына и ждала. Не хотела, но всё равно надеялась, что вот-вот придёт Ворон. Найдёт меня, скажет, как ошибся, и заберёт. Но розовые очки бьются стёклами внутрь. И мои не стали исключением. Вернулся не Ворон, а брат. И рассказал, что тот, кого я так жду, уже никогда не придёт. У него есть другая. Чистая и непорочная девочка…
— Ты всё правильно сделал, — голос предательски дрожит. — Пустые надежды и иллюзии никому не нужны.
Рустам хватает меня за плечи и встряхивает, как тряпичную куклу.
— Ну что мне сделать, чтобы ты меня простила? — рычит, но не зло, а как-то отчаянно.
— Я простила, Рус, — грустно улыбаюсь и глажу его по щеке. — Но не приняла.
Я и правда не держу зла. Просто не хочу общаться с человеком, который выбирает не меня. Всё понимаю, но не принимаю такой расклад. Уж лучше никак, чем быть всегда в запасе. В этом они с Вороном похожи. Для обоих кто-то где-то всегда важнее.
— Ты сделал меня разменной монетой, Рус, — в который раз поясняю я. — Служба у тебя… жизни людей. А моя жизнь? Что она для тебя значила? О ней ты подумал? Её тебе не хотелось спасти? — меня отчаянно несёт, а на глазах выступают слёзы обиды. Той старой, засевшей глубоко в сердце. — А я ждала! Каждый день умоляла, чтобы ты появился и спас меня! Но тебя не было рядом, когда я умирала! Ты был на службе! Такой, сука, важной и необходимой! Так чего ты хочешь от меня сейчас? — уже кричу, захлёбываясь слезами. — Нет у тебя сестры! Не спас ты её! Всё. Умерла.
— Что ты такое говоришь, глупая, — Рустам дёргает меня к себе и прячет на своей груди. Не сопротивляюсь, выдержка сегодня ни к чёрту, и даю волю слезам.
— Ну что я мог сделать? — шепчет брат и гладит по спине. — Я был за много километров и без связи. А когда вернулся, ты уже замужем и беременна. Это же твой выбор, Ириш, — отстраняется и испуганно смотрит в глаза. — Ты же мне сама сказала…
— А что я могла ещё сказать? — с вызовом бросаю я и вытираю слёзы.
Вот такая неприглядная правда, Рустам. Мне хочется рассмеяться ему в лицо. Как можно быть слепым, когда очень хочется.
— Господи, Ира! — брат вновь встряхивает меня. — Почему ты столько лет молчала?
— Было слишком поздно для меня. А ты и не захотел разбираться, Рус…
— Да я сейчас…
— Не надо, — останавливаю его прыть. — Я тебя ни в чём не виню. Это и правда моё решение и мой выбор.
— Меня ты за что наказываешь? — Рустам умоляюще смотрит в глаза.
— А я не тебя наказываю, а себя, — выдыхаю и сжимаю его плечо. — Прости. Не приходи больше…
Скрываюсь в подъезде и прислоняюсь спиной к двери. Чёрт. Хочется побиться головой об стену. Слишком много лишнего наговорила сегодня. Дура. Ну зачем? Только бы Рустам не начал устраивать разборки. Я не хочу его подставлять. Столько лет удавалось сдерживать его, а сегодня всё пошло не так. Этот мучительный день когда-нибудь закончится? Сил никаких не осталось.
Жду лифт и лихорадочно соображаю, что можно предпринять, чтобы обезопасить брата. Не дай бог Асад узнает, что я встречалась с Вороном или Рустамом… Чёрт бы его побрал. Их всех.
Глава 21
Ирина
Поднимаюсь в квартиру. Дверь не заперта, на кухне горит свет. Прохожу. Кругом кровь и разводы. Отмывать придётся долго и упорно, но сил уже нет. Значит не сегодня. Асад спит, уткнувшись в стол лбом. Рядом стоит недопитая бутылка водки. Смотрю на него и едва сдерживаю желание прикончить по тихой. Давно надо было это сделать. Уже бы отсидела и вышла. Зато мир был бы чище.
Сжимаю кулаки и разжимаю. Дышу часто и глубоко. Но так и не решаюсь. Не могу я. Пусть сдохнет своей смертью. Выключаю свет и иду к сыну. Негромко стучу и приоткрываю дверь. Егор сидит на кровати в наушниках. Видит меня и снимает.
— Мам, ну наконец-то. Где ты так долго была?
— Ездила осматривать одного пациента, — мягко улыбаюсь и сажусь на край кровати.
— Всё нормально? — Егор хмурится. — Выглядишь не очень…
— Да, я просто очень устала.