— Ах да. Юный Гарри. Я действительно его знаю.
Стоявшие рядом джентльмены, инстинктивно поняв, что они лишние при этом разговоре, отошли в сторону, оставив Неда, Смита и Нортона, но не слишком далеко, чтобы можно было, если напрячь слух, не пропустить деталей назревающего скандальчика.
— Насколько я понимаю, у вас имеются долговые расписки моего племянника, — сказал Нед. — Я хотел бы дать вам возможность вернуть их ему.
— Силы небесные! — воскликнул Смит, демонстрируя преувеличенное удивление, и повернулся к Нортону. — Какая впечатляющая тактичность для морского капитана!
Нед заметил, что Бортон занервничал, предвкушая неприятный разговор, но решил его разочаровать. Неда не так-то просто было вывести из себя несколькими неприятными словами. И ему, и о нем говорили значительно худшие вещи гораздо более достойные люди. Причем многие из них были его подчиненными.
— Не так уж это удивительно, — сказал в ответ Нед. — Поскольку я морской офицер, можно ожидать, что я воспользуюсь оружием, с помощью которого можно вернее всего достичь цели.
— Оружием? Я и не знал, что мы сражаемся, — медленно произнес, явно забавляясь, Смит. — Я думал, что мы разговариваем.
Нед улыбнулся.
— Но мне дали понять, что в высшем обществе все разговоры являются перестрелками.
Смит рассмеялся.
— Очень верное замечание, капитан. Но скажите мне, какое оружие вероятнее всего выбрали бы вы в словесном поединке?
— То, которое менее всего знакомо моему противнику, — ответил Нед.
Мужчины, стоявшие поблизости, смущенно замолчали, а Смит приподнял ухоженную бровь. Бортон неожиданно усмехнулся.
— Такт! — выпалил он, словно школьник, нашедший ответ на вопрос учителя. — Нед говорите такте, Смит!
Оценив остроумие Неда, джентльмены удовлетворенно рассмеялись.
— Я признаю поражение, — сказал Смит, прищурив глаза. — Это был хороший удар. — Тон его был вежлив, но глаза холодны. — Как мило, что вы улаживаете дела юного Гарри вместо своего брата, — продолжил он.
Нед ничего на это не ответил. Пусть этот денди думает, будто состояние Джостена цело и невредимо. Незачем кому-нибудь знать, что он оплачивает долг Гарри из своей капитанской доли призовых денег за захваченное им судно в последние дни войны.
Когда Нед не ответил, Смит пожал плечами, поняв, что потешиться за счет Неда ему не удастся.
— Впрочем, как вам будет угодно, — проговорил он.
— Вы можете получить деньги прямо сейчас, сэр, — сказал Нед.
— Вот как? — воскликнул Смит. — В таком случае это неожиданная удача. Возможно, просто мой счастливый день. А вы мой талисман, капитан.
— Лестно слышать, но надежда на талисманы вещь эфемерная.
— Последнее время мне не везло, а вы изменили это, сказав несколько слов. Я даже подумал, уж не держать ли вас при себе «на счастье». — Слова эти прозвучали нелепо, насмешливо и несколько оскорбительно.
Бортон побагровел.
Нед даже не потрудился ответить. Ведь как только он покинет «Будлз», он едва ли перекинется хотя бы словом со Смитом.
— Клянусь честью, — заявил Смит, когда молчание слишком затянулось. — Я возьму вас с собой, и вы сами захотите пойти, потому что я намерен отплатить вам добром за добро.
— Каким же образом? — спросил Нед, которому начало надоедать фанфаронство Смита.
— Я слышал, как вы расспрашивали о леди Лидии Истлейк.
У Неда напряглись мускулы на спине и бицепсы. Насторожившись, он ждал, что этот фат скажет что-нибудь нелестное в адрес леди.
Лидия Истлейк, несомненно, расхохоталась бы над таким неуместным рыцарством. А для Неда импульсивное стремление защищать было делом совершенно естественным, порожденным еще в мальчишеские годы в семье, члены которой постоянно нуждались в защите от самих себя, и отточенным за годы службы в качество капитана военно-морского флота его величества. В этом не было ничего личного. Да и как это могло быть личным, если он даже не был как следует знаком с леди. Он улыбнулся.
Смит неправильно понял его улыбку.
— Я так и предполагал. Это самая естественная вещь в мире, — сказал он покровительственным тоном. — Она как-никак леди Лидия Истлейк. Ею восхищаются, она является недосягаемым примером для подражания. Нет, я совсем не удивлен, что вы заинтересовались ею, увидев ее изображения. Однако предупреждаю вас, что они не дают точного представления о ее личности.
— Что вы имеете в виду? — спросил Бортон, нахмурив брови.
— Она несколько чужда условностям и, откровенно говоря, изрядная шалунья. Это ни у кого не вызывает возражений: она как-никак леди Лидия. — Он помолчал, приподняв бровь, — Вы, конечно, слышали… Вам известно, что у нее за компаньонка, а?
— Простите, не понял?
— Я о ее компаньонке, миссис Код. Никто не стал бы терпеть ее у себя, а леди Лидия обращается с ней как с домашней любимицей, поэтому всем приходится терпеть ее присутствие. Зная, что леди Лидия не только законодательница моды, но и ее олицетворение, начинаешь удивляться тому, что мы не таскаем с собой повсюду сумасшедших воровок. Лично я предпочитаю собаку. Она может помочиться на ковер, но по крайней мере не станет красть в гостях со стола фарфор.
Его замечание не вызвало усмешек, на которые Смит явно рассчитывал, и он с некоторым презрением обвел взглядом группу мужчин. Нед даже не заметил этого: он размышлял над тем, что услышал.
У Лидии Истлейк воровка в качестве компаньонки? Нед не слишком доверял сказанному Смитом, но даже если в этом была хоть доля правды, появлялись основания по-новому взглянуть на характер леди Лидии. Смит пристально глядел на него, явно ожидая, как Нед отреагирует на его слова.
— Понятно, мистер Смит. Спасибо за… информацию.
— Нет-нет, — воскликнул Смит. — Это не та любезность, которую я собирался оказать вам. Считайте это бесплатным дополнением. Я имею в виду кое-что получше.
— Но в этом нет необходимости.
Смит проигнорировал его слова.
— Мне доподлинно известно, что леди Истлейк в следующую субботу будет ужинать на открытом воздухе в доме леди Пиклер, которая готовится представить высшему обществу свою дочь, и если дочь хоть немного похожа на мамашу, всем нам следует проявить особую осторожность.
Смит с наигранным весельем осмотрел собравшихся.
— Конечно, там будет смертельно скучно, — лениво растягивая слова, произнес он. — Леди Пиклер большая умелица третировать людей, но она и другие гарпии из великосветского ареопага отличаются скрытностью, словно воры, и тому, кто оскорбит их отказом, лучше сразу принять мышьяк, потому что с той самой минуты он будет мертв для высшего света.