Темно-карие глаза посмотрели пристально и испытующе, а у Маши в горле застрял ком.
— Я задал вопрос!
— Да, хочу! — ответила наконец. Однако голос прозвучал не так уверенно, как хотелось.
Отстранившись, он развернулся и быстрым шагом направился к выходу. А Маша запоздало крикнула:
— Нет! На самом деле — нет!
Димка на мгновение обернулся и слегка прищурился, но ничего не сказал. Только уголки рта дрогнули в едва заметной усмешке. Господи, да что с ней происходит? Порой такая злость клокочет, хочется убить его на месте, а потом вдруг накрывает волной нежности… Что, что он с ней делает? Как избавиться от этого наваждения?
С трудом дождалась окончания занятия. Куда-то исчез энтузиазм, все делала на автомате, настроение испортилось. Впервые вздохнула с облегчением, когда дети попрощались и разошлись по раздевалкам. В голове только и крутились мысли о Димке. Вспоминались его слова и собственный страх оттого, что может его навсегда потерять… А с сердцем творилось что-то странное. Все эти годы оно пылало ненавистью, металось и разрывалось на куски от одной мысли о бывшем однокласснике. Но стоило ему вновь появиться в ее жизни, как сердце застучало иначе, и вряд ли уже будет биться по-прежнему.
«И зачем я ему нахамила? — сокрушалась она по дороге в раздевалку. — Зачем опять оттолкнула? Может, и вправду надо было все рассказать? Может, он все объяснит и сможет оправдаться? Все-таки столько времени прошло… Нужно отпустить прошлое».
Вскинула взгляд и остолбенела. Вот, значит, как! Пока она ругает себя и переживает из-за грубости, Димка и думать забыл об их разговоре. Уже вовсю красуется перед девушками на беговой дорожке! Просто потрясающе! Довольный, как слон, с голым торсом, весь мокрый, в одних только шортах. Его напряженные мышцы не давали трезво мыслить, и Маша мгновенно забыла, куда шла. Застыла на месте, не в силах оторвать от него взгляда.
Бесполезно себя одергивать. Пора признать, что у Димки есть своя особая энергетика, притягивающая, как магнит, и даже она, Маша Леонтьева, годами развивающая в себе холодный ум и самообладание, попала под его чары. Что поделаешь, если он выглядит так… так…
Совсем как парень, от которого нужно держаться подальше, чтобы не потерять голову.
Прикусила губу от злости на саму себя. Мысленно представила, как с остервенением колотит по боксерской груше. Вот так и вот так. Вроде немного полегчало. Втянула в себя воздух и спокойно направилась к группе девушек, прожигающих взглядом этого заправского искусителя.
— Никогда его здесь не видела. Кто-нибудь знает этого красавчика? Боже, я хочу с ним познакомиться! — услышала Маша их голоса и закатила глаза.
— Вы что, серьезно?!
Девушки перевели на нее любопытные взгляды.
— Ты его знаешь? — спросила очень худенькая блондинка. Маша сразу ее узнала. Встречались пару раз в зале, кажется, она тоже тренер, правда, по йоге. Да какая разница! Важно то, что она с таким восхищением смотрела на Димку, что Маша неожиданно для себя почувствовала дикую ревность. Сердце подпрыгнуло, словно теннисный мячик, стало трудно дышать. Губы сами по себе разжались и она выпалила:
— Конечно, знаю. Это же мой парень!
О нет, катастрофа. Сказать, что Димка — ее парень, настоящая катастрофа! Самая что ни на есть. Несколько пар глаз смотрели на нее одновременно и с любопытством и с завистью, а Маша оцепенела. Зачем она так сказала? И что теперь делать? Судорожно размышляла, но в голову, как назло, ничего умного не приходило.
Почему-то вспомнилось, как подружки подтрунивали: «Ну что, Машка, мы все в паре, одна ты осталась. Красавица, умница, а парня все нет и нет, ты их, наверное, отпугиваешь своим каратэ». Как окружающие за глаза называли ее феминисткой и чайлдфри, Брюсом Ли в юбке и бог весть еще кем. Как перешептывались и бросали ехидные взгляды, словно пытаясь разглядеть в ней тот самый изъян, который, по их мнению, отталкивал парней.
Может, именно поэтому она и ляпнула, что Димка — ее молодой человек? Так сказать, решила проучить их и закрыть рты?
Неважно, неважно… Господи, вот это влипла!
Оказывается, еще нет. Это было лишь началом. Настоящая паника ее одолела, когда Димка вдруг сошел с беговой дорожки и, обняв ее за талию, сказал:
— Дорогая, куда ты пропала? Я тебя заждался.
И накрыл ее губы поцелуем.
— Ты с ума сошел? — попыталась от него отстраниться, но этот нахал словно в землю врос. Как ни пыталась его отодвинуть — бесполезно, только силы зря потратила. Легче гору сдвинуть с места, чем сияющего от удовольствия Питькина!
А она как пушинка стала. Куда-то исчезли мастерство и выдержка, выработанные годами, в ногах появилась слабость, сразу как-то обмякла, обомлела. Она себя не понимала. Как можно хотеть отхлестать Димку по щекам и одновременно таять от его поцелуев? Ненавидеть его до дрожи и в то же время желать сгореть дотла в пламени его взгляда?
Не успела опомниться, как он снова впился в ее губы. Жестко, без предисловий, необузданно и так остро, что голова закружилась. Властно и требовательно прижал к себе, а Маша забыла как дышать. Забыла, что кругом люди, что все смотрят на них, обо всем забыла.
А Димка вдруг прошептал:
— Не ускользай от меня, Маша…
И она внезапно поняла, что действительно не хочет ускользать. К черту все принципы, барьеры, страхи. С ней никогда не случится того, что с матерью. Никто не причинит ей боли, потому что она сможет защитить себя! «И Димка меня не обидит», — проскочила мысль в голове.
Деликатный кашель вернул их на землю.
— Ну, Мария! — покачала головой хрупкая блондинка, с трудом скрывая улыбку. — Я тебя поздравляю!
Девушки уже вовсю перешептывались и хихикали, с нескрываемым интересом оглядывали ее так называемого парня. Судя по их довольным лицам, Питькин успешно прошел фейс-контроль. Ну кто бы сомневался! Хоть бы футболку надел, Аполлон, а то в нем сейчас дыру прожгут!
Позволила Димке взять себя за руку, дождалась, пока он переоденется и… в который раз села в «оку». Старенькую, немодную и в то же время такую родную. Вдруг стало наплевать, на какой машине с ним ехать. Хотелось просто быть рядом. Видеть эти глаза, бурлящие весельем, слышать голос, полный самодовольства и говорить, говорить, говорить…
А новоиспеченный кавалер все-таки сострил:
— Надеюсь, карета не превратится в тыкву по дороге. А то мне нечем платить за метро.
— Вызовем на помощь фею-крестную, — поддержала шутку и откинулась на спинку сиденья. «Карета» завелась только с третьего раза и, сопровождаемая сигналами других машин, очень медленно поползла по дороге. Маша усмехнулась, поймав на себе настороженный взгляд Димки. Так и быть, на этот раз бурчать не станет! На сердце было легко и радостно. И если не вспоминать о прошлом, хотя бы постараться, то можно сделать вывод, что Маша не смогла разлюбить. Просто боялась себе в этом признаться, боялась растаять и дать слабину…
А может, не надо бояться? Может, стоит дать Димке еще один шанс?
Солнце заливало улицы и отбрасывало блики на витрины бутиков. Мысли в голове прыгали, как солнечные зайчики, и вызывали улыбку. Впервые за долгое время ушло напряжение, образы из прошлого исчезли, а мир заиграл яркими красками.
— Слушай, почему ты нас всех так ненавидишь? — внезапно спросил Димка, и Маша вздрогнула от неожиданности.
— Кого это «всех»? — сделала вид, будто не понимает, о чем речь.
— Мужчин.
— Я не ненавижу… — озадаченно пробормотала.
— Нет, дорогая. Я заметил, что, когда ты в общем говоришь о мужчинах, ты словно пытаешься сказать: «От них надо держаться подальше, потому что они причиняют только боль, что замужество — это ярмо, потому что обязательно надо раствориться в муже и забыть про себя, что всегда надо быть начеку, потому что ничего хорошего от них не жди». Такое ощущение, что ты вбила себе эту мысль еще с детства, и каждый день ее в голове прокручиваешь. Ну не монстры мы, пойми. Не все плохие. Не все «Виталики», — на этой фразе он весело ей подмигнул. — Мне нравится, что ты решительная, умная, что знаешь себе цену, но не будь такой категоричной. Думаю, большинство тех феминисток, которые кричат, что им не нужны мужики, на самом деле никогда настоящих не встречали…