ее голова.
Скорее всего Адалисии надоело ждать и смотреть, как Эва хмурилась и подбирала слова, не зная, с чего начать. Она отбросила волосы одним резким движением, отчего в свете магических ламп блеснул браслет.
− Я слышала, ваша сестра заболела. Соболезную. Вашей семье в последнее время не везет, ведь именно в шахтах графа Питтерса произошел обвал. Примите мои соболезнования. Однако я все еще не понимаю, почему вы приехали сюда? Неужели считаете, что я смогу вам чем-то помочь? Леди Эванжелина, вы многое на себя берете. С чего бы мне вам помогать?
Если начинала Адалисия вежливо, с легким сочувствием, то к концу уже усмехалась и не скрывала сарказма. В этом и была вся Адалисия. Она скрестила руки на груди и вскинула подбородок, смотря на Эву свысока. Наверное, ждала, что Эва упадет к ее ногам и начнет умолять.
Эвы делать этого не собиралась. Захотелось скрестить руки на груди, чтобы отгородиться и собрать крупицы уверенности, с которой ехала сюда, но она себя оборвала. Стояла на месте и слушала биение собственного сердца, отсчитывала каждый удар, чтобы не сорваться и не наговорить глупостей. Сейчас Адалисия не злодейка с плохой репутацией, а невеста, признанная королем.
− Благодарю за ваши слова, однако я разберусь с этим сама, − жестко ответила Эва и перестала вежливо улыбаться. Адалисия не стоило ее усилий. — Вы же можете сделать кое-что другое. На благо страны, которой мечтаете править.
От этих слов Адалисия дернулась, а взгляд ее стал жестче. Пропала самодовольная усмешка, пальцы на руках ожесточились, впиваясь в предплечье. Теперь Адалисия выглядела опасной, напряженной, чем подтверждала теорию Эвы. Осталось лишь получить словесное подтверждение.
Эва поправила выбивающиеся из прически волосы и нарочито медленно осмотрела Адалисию.
− Не думаете же вы, что все останется так, если продолжаться все эти катаклизмы? — задала Эва вопрос и сразу же продолжила рассуждения, не давая Адалисии и слова вставить. — Вы не находите странным, что все это началось после бала леди Шервуд? Проливные дожди сменяются засухой, неизвестная болезнь, которая подкосила людей разных сословий… Леди, которая пошла за женихом на балкон, о котором никто не знал. которая заказывает платья и украшения не у именитых портных и ювелиров, а никому неизвестных людях. Странно это, не находите? Но что это я? Не могла же благородная леди, как-то знать об этом…
− Замолчи! — заполошно закричала Адалисия. Ее лицо покраснело то ли от злости, то ли от стыда, то ли от удивления. Она смотрела на Эву без былого высокомерия, со страхом в глазах и поджатыми губами. Будто ребенок, пойманный с поличным.
Адалисия ребенком не была, хоть и выглядела так. Она сжимала предплечья до побеления пальцев, кусала губы и смотрела на любой предмет в комнате, но не на Эву. Довольная успехом, Эва приложила ладонь к щеке и продолжил с легким недоумением.
− Чего вы так разволновались, Леди Варлос? Я же знаю, что вы так никогда не поступили бы. Человек, который хочет стоять рядом с королем…
− Хватит! — раскрасневшаяся Адалисия подалась вперед, желая, наверное, ударить или толкнуть ее. Однако Эва сделала шаг в сторону и скрестила руки на груди, готовая в любой момент защищаться. Растрепанная, с неприкрытой ненавистью в глазах, Адалисия посмотрела на нее. — Закрой свой поганый рот! Ты не имеешь никакого права осуждать меня!
− Мой рот говорит правду! — зло ответила Эва и выдохнула резко, успокаиваясь. Поддаваться эмоциям сейчас не стоило. — Откуда ты это знаешь?
Эва неправильно сформулировала вопрос и поняла это, лишь когда он слетел с языка. Однако Адалисия поняла и усмехнулась. Отбросила волосы за спину и вновь приосанилась, возвращая лицу уверенность, вперемешку с наглостью.
− О, знаешь, как я удивилась, когда вместо тьмы услышала плач, а потом проснулась в собственной постели? — на этих словах рука Адалисии дернулась в шее, однако она остановила себя на половине движения. Глаза и нос покраснели, словно она сейчас расплачется. — Я рыдала, пока слуги пытались убедить меня, что моей жизни ничего не угрожает. Отец привел даже священника, чтобы тот подтвердил, что я не сумасшедшая! Все эти дни, что меня держали взаперти, я думала. Только поранившись о разбитую вазу я поняла, что попала в прошлое. Мне дали второй шанс! Упускать его я не собиралась.
− И ты решила измениться, − понимающе кивнула Эва. Она действительно понимала, потому что помнила, как закончился роман.
− А ты бы не изменилась?! — возмущенно закричала Адалисия и выдохнула резко, вновь отбрасывая волосы назад. — В той жизни меня называли сумасшедшей злодейкой. Эта простолюдинка забрала у меня все, чего я добивалась долгими годами! Но в этой жизни я учла все свои ошибки. Я не позволю больше меня смешивать с грязью.
− Но из-за этого страдают другие! — не выдержала Эва и почувствовала, как щекам и шее стало горячо. Сжала плотно зубы, вспоминая бледную Мари, обеспокоенного графа, который разбирался с обвалом шахты. — Как ты можешь так просто говорить об этом, если страдают люди. Из-за твоего эгоизма умирают люди, выходят реки из берегов и обваливаются шахты! Из-за того, что ты изменила все, происходит это!
Эва указала рукой на грязное окно, за которым дул сильный ветер. Тонкие стекла дрожали, на коже появлялись мурашки от холода. Она сжала плотно руки, которыми хотелось схватить Адалисию за грудки и встряхнуть. Сюжет не шел из-за глупого желания отомстить! Это было бы не страшно, если б не страдали другие. Если б не заболела Мари!
− А что эти люди сделали для меня?! Оболгали, предали и оставили, когда мне нужна была помощь! Почему я должна жертвовать собой ради их благополучия? — заверещала Адалисия, прижимая руки к ушам, будто не хотела ничего слышать. Она дышала загнанно сквозь зубы и смотрела сквозь разметавшиеся волосы безумно. Улыбнулась неожиданно широко, хмыкнула и откинула голову. — А ты, вообще, кто такая, чтобы осуждать меня? Тебе не было дела до этих людей, пока не слегла сестренка. За нее беспокоишься? Ну дак давай! Займи мое место! Давай!
Адалисия раскинула руки и рассмеялась нервно. Замолчала резко и выдохнула. Убрала волосы с лица, поправила съехавший платок и вновь посмотрела спокойно, с вежливой улыбкой.
− Если тебе так важны люди, то давай! — она махнула рукой. — Займи мое место и встреть конец, который когда-то прошла я. Поверь, никто тебе «спасибо» не скажет. А меня в это не