Читать интересную книгу Путешествия по ту сторону - Жан-Мари-Гюстав Леклезио

Найя Найя идет мимо открытых дверей. Видит свое отражение в витринах. Мелькают белые квадратики, голубые, желтые... Она не выбирает предметы, через которые можно пройти. Идет наобум, и каждую секунду перед ней появляется что-то новое, чего никак не ожидаешь. Найя Найя в тот же миг проходит насквозь — и вот она уже по ту сторону.

Повсюду рассыпаны маленькие зеркальца: на колесах машин, на стенах домов, в солнечных очках, которые носят женщины, на медных табличках, прибитых у дверей, в ручей- [107] ках, на углах улиц и даже в глубине сумрачных дворов, куда можно заглянуть, проходя мимо ворот.

Найя Найя идет вперед и вперед и проходит через все, что ей попадается. Под ногами шуршат опавшие листья красно-коричневого цвета, шаг — и ты по ту сторону. Кое-где в тротуаре пробиты дыры, заполненные землей. Интересно, зачем эти дыры в тротуаре? Не прячут ли там от нас что-нибудь занятное? Шаг — и Найя Найя по ту сторону дыры, она хочет раскрыть все тайны. И вправду есть на что посмотреть. Одни вещи движутся, не стоят на месте: мопеды, автомобили, автобусы, солнечные зайчики, слова, написанные на клочках бумаги. Другие застыли в неподвижности, сквозь них надо проходить не спеша: вон, в конце улицы, над плоскими крышами домов виден синий купол, он возвышается над всеми крышами города. Найя Найя летит над домами, вот она уселась на край купола, словно голубка. Сидит несколько секунд на нагретой солнцем кровле, потом снимается и летит назад. А вот и гора за чертой города, высокая гора с закругленной вершиной; сквозь нее тоже проходят медленно. Найя Найя легко взмывает вверх, садится на вершине горы и смотрит на раскинувшийся далеко внизу город.

Взад-вперед, туда-сюда. Голова идет кругом, глаза бешено вращаются в орбитах. А может быть, чтобы унестись далеко-далеко и больше не возвращаться, лучше было бы остановиться, сесть на скамейку в сквере, долго-долго сидеть рядом со старушками, глядя на что-нибудь одно, например на большую овчарку, разрывающую лапами кучку песка.

Но ведь так занятно быстро идти по улицам, быть то тут, то там. Можешь забраться высоко-высоко, в мансарду под крышей, и смотреть сверху на поток людей и машин, или спуститься в самый низ, в подвальчик, где помещается пекарня, и через окошко вровень с землей видеть пробегающие мимо бесчисленные ноги.

Найя Найя держит связь с друзьями, которые тоже ходят по городу, на севере, на юге, на западе и на востоке. Она слушает их сообщения: «Алло! Найя Найя? Аллигатор говорит. Я прошел мимо большого гаража фирмы «Вольво». Перед воротами на капоте разбитой машины сидит белая кошка с желтыми глазами. Конец связи». Найя Найя в это время идет мимо белого автомобиля, стоящего у края тротуара. Внутри сидят мужчина и женщина, они курят сигареты и разговаривают. Шаг — и Найя Найя уже в машине. [108] Она слышит, что говорит мужчина, высокий брюнет с тоненькими усиками. Что-то о предстоящей поездке в Югославию. Мужчина и женщина курят «Кент» с длинным фильтром и время от времени стряхивают пепел в маленькую металлическую пепельницу на приборном щитке. «Алло! На связи Леон и Луиза. Мы зашли в магазин готового платья. У них тут есть проигрыватель, и крутят "Handful of dust". Смотрим красные куртки и белые рубашки. Слишком узкие воротнички с острыми концами. Конец связи». Чуть позже слышится густой бас Ямахи: «Алло! Алло! Найя? Ямаха говорит. Меня только что обогнал грузовик, на борту большими черными буквами написано «ПАТТОН». Повторяю...» Хорошо вот так держать связь со всеми концами города. И идти легче, как будто знаешь, куда тебе нужно. Как будто есть множество мест, куда можно пойти, множество друзей, которых надо повидать. А на улице все в движении, все идут, бегут или бредут, еле волоча ноги. А может быть, они и не идут вовсе, а танцуют? Но ты можешь узнать, узнать наконец, куда они направляются.

На улице много воздуха и солнечного света, поэтому все, кажется, так и сверкает чистотой. Поблескивают на солнце трубки уличных фонарей, стекла в окнах блестят, как отполированный металл. Повсюду пляшут крошечные искорки. Они вовсе не колючие, а веселые и радостные, они вспыхивают всякий раз, когда что-то с чем-то соприкасается. Найя Найя погружается в солнечный свет, раздвигая искрящиеся покровы. Она чувствует кожей легкое покалывание, вроде щекотки, проходя сквозь предметы или людей.

И шумы, шумы — все, что происходит в городе, сопровождается размеренными шумами: стуком молотков, звонками, воем сирен. Это помогает проходить сквозь стены. Вслушиваешься в далекие удары, гулко разносящиеся в воздухе, и легко проходишь сквозь дома, щиты, афиши. Путешествуешь по ту сторону пилонов и опор мостов. Недалеко, всего в нескольких метрах, но видишь все, что скрыто в камне, в металле, в стекле.

Каждый раз ты словно забираешься в маленькую пещерку. Такие пещерки есть повсюду, во всем. Ты по ту сторону, это твое убежище, и ничего с тобой не может случиться.

Поднимаясь по старым узким улочкам, Найя Найя ныряет в темные закоулки, забивается в выемки между кирпичами, в водосточные воронки, прячется между оконными рамами. Она сейчас ростом с букашку. Заберется в [109] свой уголок и смотрит оттуда на людей и машины. Как будто подглядывает в замочную скважину или в щелку. Виден только маленький кусочек улицы, кусочек жизни. Но этого довольно.

А город такой красивый! Столько в нем жизни, движения, света, рассыпанных искорок! Найя Найя все идет и идет по своим тайным тропкам. Движется вперед, слегка извиваясь, словно червячок, прогрызающий себе дорогу в толще дерева. Есть места, где очень жарко: двигатели машин, нагретые солнцем бетонные плиты. А есть холодные, почти ледяные: широкие застекленные двери, мраморные плитки в тени, сточные канавы. Есть ослепительно белые: неоновые лампы, рефрижераторы, беленые стены. А есть — сплошная чернота: ямы, водосточные трубы, подземные гаражи. Так и скачешь туда-сюда, бросаешься то в жар, то в мороз. Что-то вдруг проносится быстро, так быстро, что надо быть начеку, а то внутрь не войдешь. Вот, например, прохожий остановился на краю тротуара, чтобы закурить сигарету. Прыгай скорее в язычок пламени, вспыхнувший на кончике спички! Но нельзя слишком долго оставаться в одном месте. Все время появляется что-то новое, выходи, не прозевай! Такие забавные вещи попадаются на улице: «понтиак» цвета незрелых яблок, желто-синий автобус, велосипед с сеткой на заднем колесе. А некоторые предметы так и трепещут, так и ходят ходуном, словно наэлектризованные. Найя Найя не знает ни минуты отдыха: озирается по сторонам, смотрит вперед, а иногда и оглядывается назад.

Все предметы легкие, свободные, живые, подвижные. А если попадаются такие, что лежат смирно, вроде больших камней на земле, — приходится тебе немного потанцевать вокруг них, а потом отыщешь щелку и проскользнешь внутрь.

Впрочем, ничто не стоит на месте. Даже полоски, начерченные на тротуаре, и белая линия посреди шоссе извиваются, встречаются, пересекаются и переплетаются, так что уже совсем непонятно, где ты находишься. Стремительно проносятся мужчины на крошечных красных мотоциклах, пробегают женщины на высоченных каблуках. А как интересно, когда сталкиваются на перекрестке две машины! Капот автомобиля, выезжающего слева, со всего размаха врезается в крыло того, что выруливает справа; слышен отчаянный лязг и скрежет, сминается железо, по мостовой растекаются лужицы воды и масла с островками битого стекла. [110] Найя Найя подбирает один осколок и прячет в карман: когда-нибудь она сделает себе ожерелье. А вдоль улицы стоят магазины, стоят рядком, как книги на полке. Заходи в какой хочешь. Или просто пройди сквозь стекло витрины и располагайся среди туфель, сапожек, бюстгальтеров и шелковых шарфиков, словно бабочка среди цветов. Большой черный автомобиль медленно ползет вдоль тротуара. Вообще-то все предметы на улице немного похожи на этот автомобиль. Словно тихонько спускаются на тормозах вниз по широкому проспекту, едут наобум, куда глаза глядят. А Найя Найя идет между ними, она тоже идет куда глаза глядят. Отправляется в путешествие по цветным странам. Вот проходит женщина, на руке у нее висит сумочка из желтой пластмассы. Найя Найя смотрит на желтую сумочку — миг, и она уже по ту сторону, в ослепительно желтой стране. Над головой бледно- желтое бесконечное небо, под ним раскинулось виниловое море цвета спелых апельсинов. В небе светит золотистое солнце, на берегу моря — городок из канареечно-желтых целлулоидных домов. А вот в одной из витрин среди серых пиджаков и брюк висит один-единственный кроваво-красный шарфик. Найя Найя застывает у витрины: заметила шарфик. Миг — и она уже прячется в складках шелковой ткани. Эта страна — мягкая, шелковистая. Здесь нет ни города, ни моря, только бескрайние луга, высокие красные травы колышутся под ветром насколько хватает глаз, до самого горизонта, а над ними, на небосклоне, кроваво-красное пятнышко — солнце. Найя Найя идет дальше, приближается к водоразборной колонке. Из крана течет струйка холодной воды. Найя Найя слышит, как она журчит, стекая в отверстие у края тротуара. Останавливается, набирает немного воды в пригоршню, пьет. Вода такая холодная, что Найя Найя чувствует, как она течет по пищеводу в желудок. И с первым глотком оказывается по ту сторону воды: это удивительная страна, здесь множество водопадов, чистые холодные струи стекают между скал, вода заполняет голубые котловины и вытекает из них узенькими ручейками. Все журчит и плещет в этой стране, и, слушая плеск и журчанье, уносишься все дальше и дальше мимо бесчисленных водопадов. А вот Найя Найя проскальзывает в булочную-кондитер- скую. За стеклами витрины полумрак, почти ничего не видно. Женщина с седыми волосами стоит за мраморным прилавком и продает булочки. Запах свежего хлеба — это уже новая страна, страна теплого теста и золотистых корочек, где [111] легкий ветерок приносит аромат хлеба. В этой стране никогда не чувствуешь голода, здесь ты сыт только теплым ветерком и запахом печеного теста.