Его фотографии были потрясающими! Мало того, что они были выполнены безукоризненной профессиональной рукой, в чем не возникало ни малейшего сомнения, так еще и моменты съемок выбраны на редкость удачно! Здесь были не только интересные снимки людей, но всевозможных животных и птиц, а также великолепные природные пейзажи.
— Это моя лучшая коллекция! — сообщил незнакомец, внося в гостиную поднос с чаем.
— Верится с большой охотой! — ответила Нюрка. — Фотографии великолепны! Особенно лебедь с запрокинутой головой, держащий веточку в клюве! Просто удивительно, как Вам удалось запечатлеть его в такой момент!
— Вам он правда понравился?
— Очень!
И незнакомец, взяв у нее из рук альбом, тотчас же вынул оттуда фотографию лебедя.
— Позвольте Вам ее подарить, Аня? — он протянул ей фотографию.
— Такую редкость? — удивилась Нюрка.
— Да, мне очень хочется доставить Вам удовольствие.
— Спасибо! — сказала она польщено и протянула руку, чтобы взять фотографию.
Их пальцы соприкоснулись, и Нюрку после этого соприкосновения снова обдало жаром. Она машинально отдернула руку в этот момент, а потом, словно опомнившись, вновь ее протянула, чтобы взять фотографию.
— Что с Вами, Аня? — спросил он, удивленный ее неожиданным действием.
— Ничего! — сказала она и почувствовала, как краска залила ей лицо.
— Ополоумела я что ли совсем?! — тут же устыдила она себя в непроизвольной слабости, и, придвинув к себе чашку с чаем, взглянула ему в глаза.
— Я еще немного нервничаю. Возможно последствия стресса сказываются!
Он глубоко вздохнул и взял ее руку в свою, после чего прикоснулся к ней губами.
— Простите меня, Анечка! — и улыбнулся.
— Давайте пить чай, а то остынет.
— Давайте! — выдохнув, сказала Нюрка, и подумала.
— Надо же, как получилось, — он вздохнул, а я выдохнула! — и она улыбнувшись ему в ответ, принялась за чай.
Незнакомец, тем временем протянул руку к музыкальному центру, стоящему рядом с ним и нажал на клавишу. Зазвучала какая-то красивая, инструментальная композиция, вовсе не знакомая Нюрке, которая немного ее расслабила, устранив своим вмешательством их пребывание наедине, и она, взяв чашку в руки, облокотилась на спинку кресла, принявшись отхлебывать чай мелкими глотками.
— А чай и правда потрясающий! — сказала она. — Вы добавили мяту, душицу и что-то еще, я угадала?
— Мяту точно, душицу, нет! Корицу, совсем немного, на кончике ложечки!
— Здорово!
Музыка наполняла гостиную волнующим привкусом чего-то возвышенного, глубокого, умопомрачительного до самых кончиков душевных отростков, находящихся где-то в конечностях, и Нюрка чувствовала, как тело ее, подобно самой высокой музыкальной ноте, вытягивается и начинает звенеть тоненьким колокольчиком. Она обводила глазами комнату, то и дело останавливая взгляд на картинах, и, под влиянием музыкальных выплесков, действующих на ее психику каким-то особым, неведомым ей прежде образом, казалось, улавливала запах цветов, изображенных на картинах!
— Какой кайф! — воскликнула она, заставив незнакомца улыбнуться.
— Чай? — спросил он, не поняв в чем конкретно она улавливает сейчас этот кайф.
— И чай, и музыка, и эти картины с цветами! — сказала Нюрка, и чуть было не добавила, — и то, что ты сейчас сидишь здесь в этой комнате!
Она глотала чай медленно, маленькими порциями, никак не желая, чтобы он закончился. Однако действие это не могло продолжаться бесконечно, и вскоре ей пришлось поставить на стол пустую чашку.
— Спасибо! — сказала она, и уж совсем некстати зачем-то добавила.
— Ну, что ж, мне пора!
— Жаль! — сказал он, ничуть этого не постеснявшись.
А Нюрка тем временем, уже проклинала свой язык-выскочку, который у нее вечно бежал впереди паровоза, опережая умные мысли, предательски задерживающиеся где-то на запасном пути.
— Ну куда мне уже пора, а? Куда? Я, что с девчонками не успею пообщаться? — А! — и она мысленно махнула на себя рукой.
Незнакомец, между тем, неохотно встал с кресла.
— Ну, что ж, тогда пойдем приводить в порядок Вашу машину.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Они вышли на улицу и направились к Нюркиной спортивной красавице, по пути захватив тряпку, щетку и ведро с водой.
Незнакомец, отказавшись от Нюркиной помощи, сам вымыл салон и выудил из пакета с осколками две целехоньких бутылки мартини.
— Жаль, что бутылки разбились парно! — сказал он, — и теперь вам с подругами придется пить вермут одного вида!
— О! Об этом даже и сожалеть не стоит! — успокоила его Нюрка. — Я думаю, кто-нибудь из подруг с лихвой восполнит этот пробел!
— Прошу! — сказал незнакомец после того, как положил ей под ноги чистый коврик, и галантно распахнул дверцу.
— Благодарю! — традиционно произнесла Нюрка, и слегка приподняв подол сарафана, чарующим глаз жестом, уселась в свой автомобиль.
— Ну, я поехала?! — сказала она, не сумев скрыть нежелание расставаться, и взглянула на него с сожалением и грустью.
Его брови на миг приподнялись в вопросе, и тут же снова сползли на место, словно он приметил в ее лице что-то важное, удивившее его на долю секунды, а потом ставшее для него очевидным без всяких на то объяснений!
— Что это? — спросил он и устремил свой взгляд Нюрке под ноги.
— Где? — спросила она и, склонив голову, тоже взглянула вниз. А потом быстро, она даже не заметила как, он наклонился к ее лицу, и еще не успев удивиться, Нюрка почувствовала, как его губы прикоснувшись к ее полуоткрытому рту, впиваются в него поцелуем.
У нее застучало в висках на короткий миг, в который она еще кое как ощущала реальность происходящего, а потом в голове разом все померкло, и что-то неведомое, подобное проблеску молнии, вспыхнувшему и тут же погасшему вновь, унесло ее в мир непостижимого, не поддающегося никакому сравнению, блаженства!…
Она все еще находилась там, в этой далекой блаженной дали, когда услышала его голос, заставивший ее неохотно открыть глаза.
— Прощайте, прекрасная незнакомка! — и вздох сожаления последовал вслед за этим. — Очень жаль, что Вы сидите в машине и по этой причине уже не сможете потерять в моем благоухающем цветами саду свою туфельку!
— Прощайте! — сказала Нюрка, а может и не сказала вовсе, а только подумала, и ее рука машинально потянулась к замку зажигания, в котором торчал ключ. Она включила передачу, и дала задний ход на разворот, при этом, сделала это так резко, что чуть, было, не задела соседнюю изгородь, и, взглянув на него в последний раз, решительно надавила на газ.
С трудом придерживая скорость на проселочной дороге Зарянки, Нюрка дала ей полную волю, выбравшись на шоссе. Однако вскоре снова ее сбросила, а потом и вовсе, притершись к обочине, остановилась, задав себе вопрос.
— Что же я делаю, куда несусь? Я же вся там, у него, а здесь одна только моя оболочка! Так чего ж я пытаюсь сбежать сама от себя, глупая? Кстати, я даже не спросила, как его зовут! Ну, надо же, какой замечательный повод вернуться! — и она, больше ни о чем не раздумывая, развернула машину в обратную сторону.
Он не расслышал, как ее машина подъехала к дому. Музыка помешала. После того, как Аня исчезла, испарилась, унеслась в какую-то свою, неведомую ему жизнь, оставив себя в его сердце вместе с ответным, трепещущим поцелуем, который он все еще ощущал на своих губах, он включил музыку на полную громкость, и ничком упал на диван.
Нюрка открыла дверь, прошла в гостиную и увидела его, лежащего.
Она несмело приблизилась к нему и прикоснулась ладонями к голове, заставив его вздрогнуть.
— Аня! Анечка! — воскликнул он, наперекор льющейся из динамика музыке.
Она наклонилась к его уху.
— Я забыла…
Он вскочил с дивана, убавил звук музыки и подошел к ней, взяв за руки.
— Что ты забыла?
— Спросить, как тебя зовут! — улыбнулась она.
— Олег! — и он в тот же миг определил ее руки к себе на плечи, а потом обнял за талию и принялся покачивать под музыку в танце.