Читать интересную книгу "Правильный лекарь. Том 8 - Сергей Измайлов"

я, наблюдая за её реакцией.

Взрослый человек в теле ребёнка — очень своеобразный коктейль. Она настолько привыкла изображать маленькую девочку, что выглядеть взрослой получается уже с трудом.

— И как ты себе это представляешь? — спросила она.

— Пока смутно, но я думаю над этим, — улыбнулся я, хотя через респиратор этого никто не увидит.

— Думай быстрее, а то укатишь в свой Питер и забудешь, — произнесла она с интонациями девушки, которую собирается бросить парень.

— А вот и не угадала, — сказал я. Мне казалось, что теперь мою улыбку видно уже и через респиратор.

— Да сними ты уже этот свой костюм, он же не нужен! — воскликнула Мария, когда мы уже подходили к машине.

— Ты права, теперь можно и снять.

Я оглянулся и увидел, как мои коллеги идут с обеих сторон длинной улицы обратно к машине. Скоро все будут в сборе, можно и пообедать по-человечески. Устроим свой полевой вариант «Медведя». Я обрызгался как следует антисептиком и начал стягивать с себя опостылевший уже противочумный костюм, скидывая всё в кучу в стороне от площадки. Туда, где сжигали костюмы вчера. Мои коллеги побросали сумки на снег и начали делать то же самое.

— Я даже и не думала, что ты такой, — тихонько сказала внезапно оказавшаяся рядом Мария.

— Какой такой? — спросил я. Ну да, она же до этого видела меня только в костюме и респираторе.

— Ты оказывается красавчик, — игриво добавила она.

Так дико слышать подобные комплименты из уст ребёнка, я даже не подозревал. Успокаивало только то, что внутри ребёнка находится взрослый человек, а если точнее — взрослая женщина.

— Мама с папой постарались, — хмыкнул я. — Так, дорогие коллеги, чтобы нас с вами не постигла та же участь, что и местное население, предлагаю к комплексному обеду добавить ещё одно блюдо. Ну чтобы наверняка.

Я достал из сумки облатку с антибиотиком и раздал всем по две таблетки. И себе в том числе.

— Ну, за здоровье! — сказал тост Илья перед тем, как закинуть таблетки в рот.

— И за Курляндского, — добавил я и выпил свои.

— А я? — спросила Мария.

— Извини, я что-то не подумал, — сказал я и выдал ей одну таблетку.

— А почему одну? — удивлённо спросила она, уставившись на белый кругляшок на ладошке.

— Доза препарата рассчитывается по весу, — пояснил я. — Тебе явно одной хватит. Вот, держи.

Я выдал ей бутылку воды, чтобы запить. Она ещё раз посмотрела мне в глаза, потом всё-таки выпила препарат.

— А что это там происходит? — настороженно спросил Сальников, указывая в сторону управы.

Все находившиеся внутри здания вышли на улицу, сняли респираторы и начали обрабатывать руки антисептиком.

— А, это я их заставил выпить антибиотики, — хмыкнул я. — Выполняют.

— Ну что, господа, торжественный обед? — спросил, потирая руки, Рябошапкин.

— Я думаю пора, — ответил Виктор Сергеевич.

— Слушай, я тебя уже не спрашиваю, что здесь эта девочка делает, — сказал Илья так, чтобы и она слышала. — Очень надеюсь, что ты теперь сам расскажешь.

— А чего сразу я, может она сама всё расскажет? — хмыкнул я и посмотрел в её испуганные глаза. Сейчас она больше всего походила на шестилетнюю девочку, которой сейчас придется отвечать перед взрослыми за свой проступок.

— Дядь Саш, а может не надо? — спросила она дрожащим голосом, жалобно глядя мне в глаза. Казалось, вот-вот навернутся слёзы.

Я чуть не заржал вслух и не зааплодировал. Станиславский сейчас точно сказал бы «верю!» Мои коллеги тоже поверили и расчувствовались.

— Ну ладно Саш, не хочет ребёнок открывать свою тайну, значит не надо, — сказал жалостливо Виктор Сергеевич. — зачем травмировать детскую психику?

Удержаться, чтобы не заржать у меня уже получалось с трудом. Мы переглянулись с Марией и закатились оба, даже не в состоянии оценить обескураженные лица моих коллег.

— Я уже ничего не понимаю, — покачал головой Виктор Сергеевич.

У всех остальных на лице было такое же тотальное непонимание ситуации, как и у Панкратова.

— Ладно, я всё расскажу, — отсмеявшись произнесла Мария. — Только давайте сначала обед приготовим.

— А в вашем статусе положено готовить обед, сударыня? — спросил я, изобразив театральный поклон.

— Я в деревне живу, забыл, что ли? — хмыкнула она. — А в деревне девочек к работе по хозяйству чуть ли не с рождения готовят.

— Жаль, что сейчас мы не сможем познать всю глубину твоего кулинарного таланта, — сказал я. — Нет у нас с собой ни печки, ни газовой плиты, ни полного холодильника продуктов. А то, что есть, просто надо разогреть на горелке. Иван Терентьевич, вы уже знаете, где что лежит, давайте будем накрывать стол к обеду, а то уже желудок требует.

— Сию минуту, Александр Петрович, — ответил Рябошапкин, открывая дверь багажника и начал шарить по коробкам, доставая консервы.

Среди нарядных банок я заметил персики и ананасы, хоть убей не помню, как они там оказались. Видимо старик хочет ребёнка порадовать, смешной. Да в принципе все порадуются, я это всё тоже люблю.

Глава 8

Мы как раз сидели обедали в машине, заодно отогреваясь, когда дезинфекторы пожаловали в здание управы. Через пять минут все, кто находились внутри, высыпали наружу. Сначала они так и слонялись туда-сюда в противочумниках, потом видимо поступила команда разоблачиться, и они начали с превеликим удовольствием сдирать с себя ставшие за полсуток ненавистными костюмы и респираторы. Всё свалили в кучу и подожгли.

Насколько я знаю, в помещения, обработанные дезинфекторами, минимум час нельзя заходить. Решив воспользоваться вынужденным перерывом, полицейские и разведчики рассосались по своим машинам, чтобы перекусить и хоть немного вздремнуть. Один из них направился к нашей машине. По погонам я узнал, что это тот самый майор. На вид ему было лет сорок, короткая щетина волос с проседью, гладко выбритое лицо и шрам от ожога, переходящий с левой щеки на шею, который только подчёркивал его брутальную внешность. Сразу видно опытного военного, скорее всего он не полицейский, а из контрразведки, о чём говорил и отличающийся от полицейских цвет мундира.

— Александр Петрович? — спросил он, глядя на меня.

— Хоть познакомимся теперь в открытую, — хмыкнул я, вылезая из машины и пожимая