— Да, и два сока нам какого-нибудь принесите. Впрочем, лучше кувшин, нам ещё долго сидеть.
В открывшуюся дверь просочился секретарь, беззвучно сервировал столик в углу и исчез, ловко обогнув вошедшего Кено Гуарди.
— Ну, и каковы наши потери? — тут же спросил Уно.
— Знаешь, на удивление невелики, — ответил тот. — Всего лишь сорок восемь отнюдь не новых самолётов из аэросекций. Пилоты, к сожалению, погибли почти все, это же не профессионалы, а любители. Да и море сейчас слишком холодное. Катапультировавшиеся просто не дождались спасателей…
— Светлая память… — помрачнел ректор. — Но неужели бомбардировщики не долетели до кампусов?
— Не долетели, — подтвердил эсбешник. — И благодарить за это мы должны мальчишку восемнадцати лет. Студента инженерного факультета, занимавшегося в центральной аэросекции. До его появления на поле боя ивейцы шерстили наших пилотов так, что только перья во все стороны летели. И почти продавили оборону. А указанный мальчишка уничтожил всех истребителей противника и сбил больше двадцати бомбардировщиков. Опытные пилоты из кадровых видели этот бой и в один голос утверждают, что никто из них ничего подобного сделать не сможет, это физически невозможно. Да машина такого просто не позволит! Однако Арио Тайри это сделал. У меня с собой запись боя с комментариями специалистов.
— Он выжил?
— К счастью, да. Подоспели вертолёты, и мальчишку успели вовремя вытащить из воды. Пока он без сознания в госпитале, но врачи обещают, что к завтрашнему утру придёт в себя.
— Стоп, — поднял руку Уно. — Арио Тайри, говоришь?
— Да, — подтвердил Кено.
— Мне знакома эта фамилия. А, вспомнил! Поступил доклад от Кейны, что в Университете появился математический гений. И это именно Арио Тайри.
— Ты уверен? Но тогда я ничего не понимаю. Не может один человек одновременно быть гениальным пилотом и математиком!
— Не может, — покивал ректор. — Хотя так категорически я бы не стал утверждать, всё когда-нибудь случается впервые. И я рад, что такой талантливый мальчик выжил. Он нам пригодится. Но сейчас хотел бы вернуться к нападению. Ты в курсе, что из Храма пришёл ответ на нашу ноту и что в этом ответе написано?
— В курсе, — дёрнул щекой эсбешник. — Чушь какая-то! Самоволие военных? Не верю! Хотя сразу скажу, что во всех резиденциях Храма Ивеа сейчас творится что-то непонятное, головы летят десятками. Снят с должности, отдан под суд и повешен генерал Ойтио, по личному распоряжению всех трёх магистров. Да-да, не расстрелян, а именно прилюдно повешен! На стальной струне.
— Ох ничего же себе! — вздрогнул Уно. — Хоть и сволочью он был изрядной, но такой страшной смерти явно не заслуживал…
— Я тоже крайне удивлён, — пододвинул себе стул и сел Кено. — Извини, что без спроса, очень устал. — Он ненадолго задумался и продолжил: — Меня всё случившееся крайне настораживает, такое ощущение, что в мире возник какой-то непредвиденный фактор, путающий карты всем игрокам. Да и эта казнь… Казнить единственного своего по-настоящему талантливого военачальника? Что это? Глупость? Но магистры глупостью никогда не отличались. Настолько паническая реакция возможна только в случае раскрытия масштабного заговора, но никаких его следов мои люди обнаружить не смогли. Тогда почему? Я не понимаю, и мне это очень не нравится, поскольку без понимания ситуации я не могу противодействовать.
— Ты прав, происходит что-то очень странное, — нахмурился ректор.
— И это ещё не всё, — как-то странно усмехнулся эсбешник. — Храмы прекратили войну и срочно развели свои силы, магистр Громах под гарантии безопасности вылетел на Коровье Копыто[262].
— Если они договорятся, то нам может стать кисло… — мертвенно побледнел Уно.
— Более чем кисло, — поёжился Кено. — Если они навалятся с двух сторон, то продавят нашу оборону, особенно на Белом Карлике и Дикой Кошке, да и до Каменного Великана[263] добраться способны, что доказала недавняя атака. А Саторан может и не прийти на помощь, там сейчас своих проблем хватает. Связался бы ты с архе Совехом…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Свяжусь… — скривился ректор. — Сам знаешь, что мы с ним никогда особо не ладили, слишком самолюбив. Не уверен, что это что-нибудь даст. Но свяжусь. Я…
Его прервал какой-то странный треск, затем стена напротив вдруг загорелась призрачным светом и на ней медленно проявилось человеческое лицо. Лицо девушки, вот только было в нём что-то пугающе чуждое. Немного другая форма носа, разрез глаз и форма скул буквально кричали, что перед ними кто-то не отсюда. До ректора как-то сразу дошло, что он видит перед собой гостью извне. Наверное, она с того корабля…
— Добрый день, — с почти незаметным акцентом поздоровалась гостья. — Думаю, вы уже поняли, кто я — на вашей планете подобных голографических технологий, насколько мне известно, нет.
— Здравствуйте, — наклонил голову Уно, продолжая жадно рассматривать инопланетянку. Никогда не думал, что доведётся встретиться с иным разумом, а вот поди ж ты, довелось.
— Моё имя — Тиналина Барселат, сокращённо — Лина, — продолжила она. — Мы не с вашей планеты, а из большой галактики. Корабль экспериментальный. К сожалению, здесь мы оказались совершенно случайно, попав в так называемую блуждающую червоточину — природный гиперпространственный провал, могущий вести куда угодно. Обнаружив в межгалактическом пространстве населённую планету, были крайне удивлены. Немного изучив ситуацию на Эруме, мы решили выйти на контакт именно с одним из Университетов, Храмы такого желания не вызвали, — она едва заметно улыбнулась и добавила: — Никогда не любила религиозных фанатиков, у нас они тоже, к сожалению, есть.
— Рад вас видеть, — медленно встал из-за стола ректор, ему почему-то казалось, что в этот момент вся прежняя жизнь на планете закончилась и теперь всё пойдёт не так, как прежде, совсем иначе.
* * *
Остатки истребителей сбились у полуразрушенной орбитальной базы, их пилоты собирались дорого продать свои жизни. Иллюзий по поводу выживания никто не питал, помощь, конечно, придёт, но нескоро — до ближайшей населённой системы четыре стандартных перехода! Не меньше двух недель пути. К счастью, нападающих вовремя обнаружили, и курьерский корабль успел разогнаться и уйти в гипер, так что командованию восьмого сектора вскоре станет известно об атаке на систему Нерпинск.
Полковник Надеждин глухо выматерился при очередном сотрясении базы от попадания ракеты — ещё кто-то из людей, за которых он отвечал, погиб. До сих пор пираты фронтира не рисковали нападать на русские сектора. Что же изменилось? Знают ведь, что имперский флот после такого частой гребёнкой пройдётся по их системам и выжжет всё, до чего дотянется. От планет до пустотных станций, причём не разбирая, кто виноват. Похоже, пираты тут — только прикрытие. Опять американская разведка в свои поганые игры играет. А значит, нужно, чтобы данные о нападении уцелели и дошли до командования. Поэтому всё происходящее записывалось и передавалось в информационные хранилища подземных бункеров, куда сейчас спешно эвакуировалось гражданское население.
Как только эвакуация завершится, входы в бункеры будут взорваны, и чтобы раскопать их, потребуется тяжёлое горнопроходческое оборудование и не меньше месяца времени, поскольку располагались они на глубине трёх километров. У пиратов ни оборудования, ни времени такого нет. Да даже если это и не пираты, всё равно добраться не смогут, разве что всю планету взорвут, но на это нужно не менее пяти кварковых зарядов, а они имеются далеко не у всех стран, слишком уж дорого обходится их производство. Не станут их тратить ради малонаселённой заштатной планетки, мало кому интересной и нужной. Нет здесь настолько ценных ресурсов, чтобы окупить такие затраты.
Выжить Надеждин не надеялся, тем более, что в плен попадать права не имел, слишком много знает. Поэтому, как только база исчерпает возможности обороны, будет приведена в действие система самоуничтожения. Всё уже подготовлено, осталось только отдать несколько приказов.