Читать интересную книгу Разлучи нас, смерть! (СИ) - "Ginger_Elle"

— Я догадываюсь, но… Вы ведь даже не знаете, что со мной делать, разве что теоретически…

— Уверен, вашего опыта хватит на двоих, — Рипли впился в Джейсона своими тёмными волчьими глазами.

— Хорошо, — ответил Джейсон.

Он опустился на колени Рипли, обхватив своими бёдрами его — жёсткие и худые. Их лица оказались очень близко друг от друга. Джейсон ещё чуть пододвинулся вперёд, шире разведя ноги, почувствовав, как от этого движения тело Рипли на секунду напряглось, потом быстро расслабилось, потом снова напряглось, словно подталкивая его к дальнейшим действиям. Мужчина был возбуждён: Джейсон хотя и чувствовал под собой его эрекцию, понимал, что возбуждение это в голове. Это не просто сексуальное влечение, это желание обладать, которому одного только тела мало, — такое же, какое сводило с ума Астона.

Джейсон снял пиджак и сбросил его на пол, при этом медленно раскачиваясь на коленях Рипли. Тот сглотнул, и дыхание его участилось. Джейсон улыбнулся, блеснув в полутьме влажной полоской зубов:

— Вы не знаете, что со мной делать… Даже теоретически… Вы не знаете, чего хотите: смотреть на меня, или слушать, как я играю, или заняться со мной сексом, или подарить меня своему брату, или просто отнять у Астона, — говоря это, Джейсон не прекращал своих несильных, но настойчивых движений.

Он потянулся к узлу своего синего с серебристо-серыми полосками галстука и распустил его.

Рипли, как заворожённый, наблюдал за точными уверенными движениями его пальцев. Это было какое-то колдовство: невероятно красивый юноша с внешностью сказочного принца, печальная музыка, до сих пор звучавшая в голове, холодный и безучастный блеск серых глаз и сводящие с ума медленные томительные движения его тела — они были практически незаметны глазу, но он чувствовал их там, внизу, и чувствовал всем телом.

Джейсон расстегнул самую верхнюю пуговицу на рубашке. Теперь он уже не улыбался: он смотрел на Рипли пристально, внимательно, следя за малейшими изменениями на его лице, прислушиваясь к ритму его дыхания и вслед за участившимися вдохами и выдохами учащая свои движения, делая их более резкими и определёнными. Он чувствовал, что владеет ситуацией полностью, абсолютно: Рипли был как мягкий воск, с которым он мог делать всё, что угодно. Ещё недавно такой заносчивый и уверенный в себе человек становился всего лишь послушной движениям его бёдер плотью, всего лишь мужчиной. Таким, как все… Даже слабее других: податливее, мягче, покорнее. Сам он не чувствовал сильного возбуждения, может быть, лёгкое волнение, не более того…

Его пальцы коснулись парной пуговицы — он увидел, как Рипли чуть рванулся к нему, словно желая коснуться, но не смея… А ещё он заметил, как Рипли сжимает зубы, стараясь сдержать слишком сильные вздохи и не начать двигаться в ответ. Всё, абсолютно всё читалось на лице.

Ещё одна пуговица: она уже открыла тело — беззащитное углубление между ключиц, гладкую блестящую кожу. Рипли не выдержал: его рука поднялась и коснулась маленькой ямки. Джейсон прикрыл глаза. Его бёдра качнулись чуть сильнее, вжимаясь в горячий пах мужчины. Пальцы Рипли подрагивали на его коже. Джейсон накрыл его ладонь своей.

Несколько секунд, несколько движений… и всё было кончено. Рипли дёрнулся всем телом и застонал, зажмурив глаза.

Джейсон тут же отпустил его руку и соскользнул с его коленей.

— Ну как, — спросил он, застёгивая пуговицы на рубашке, — получили своё возвышенное удовольствие?

Рипли ничего не отвечал, просто смотрел.

Джейсон кивнул, словно принимая молчание за утвердительный ответ, затянул узел галстука, подобрал с пола пиджак и вышел из комнаты. Он никогда серьёзно не рассматривал предложение Рипли воспользоваться его покровительством, понимая, что представляет для миллиардера лишь временный интерес, забаву на одно лето, но даже если бы… Нет, ни за что, он лучше останется со сволочью Астоном, чем погрузится в здешнее безумие… Он даже не понимал, для кого из братьев Рипли он предназначался бы, реши он принять предложение: услаждать зрение и слух Майкла или удовлетворять непонятные, подспудные желания Гэри. Джейсон понимал, что и сам не вполне нормален: нормальный человек не смог бы жить вместе с Астоном столько лет или не смог бы сохранить свою нормальность, пройдя через всё то, что пережил за последние годы он сам. И он совершенно определённо не собирался присоединяться к безумному чаепитию, устраиваемому двумя братьями.

Даже если бы был один — один только Гэри, — он бы всё равно не согласился. Этот человек был ему неприятен, и он был слишком слаб. Алекс Чэн был прав: ничтожество, не имеющее ничего, кроме денег и эксцентричности. Джейсон же искал в других силу, ту силу, которой сам был лишён и которую мог бы уважать.

У машины его ждала охрана. За руль ему на этот раз сесть не позволили: он возвращался домой на заднем сидении. Астону уже сообщили. И чёрт с ним — он был на другом конце света.

Три следующих дня Джейсон жил в Колоньи своей обычной жизнью. Конечно, он не мог не думать, что произойдёт, когда вернётся Астон. Ему даже было странно, что тот не примчался на следующий же день: возможно, очень важные дела не дали ему уехать раньше запланированного, а возможно, бывший любовник уже не значил для него так много, как раньше. Ведь могло же так быть: чувства перегорели и перекипели… Наконец-то… через год взаимных унижений и оскорблений.

Джейсон в эти выходные собирался куда-нибудь съездить, но после Лютри ему запретили покидать дом до приезда его господина и повелителя. Позавтракав, Джейсон просто бродил по саду, пока не обошёл весь и не сел на скамейку возле маленького фонтана. Утро выдалось очень жарким и солнечным. В такие дни он всегда с особенной остротой осознавал свою несвободу. Его жизнь ему не принадлежала.

— Джейсон, — услышал он где-то позади и сбоку знакомый голос.

Он медленно обернулся. Так необычно: Астон уже давно не называл его иначе, как Коллинз. И голос был спокойным, без злости и ярости, которые Джейсон ожидал в нём услышать. Он поднялся на ноги, встав напротив вышедшего с боковой дорожки Астона. Тот был в светло-бежевых брюках и белоснежной рубашке в тонкую кофейную полоску; галстука на нём не было. Волосы были слегка растрёпаны, но даже так Дэниел умудрялся выглядеть строго и безупречно.

— Нам надо серьёзно поговорить, — сказал Астон ровным деловым тоном. — Ты испытываешь моё терпение.

— Я не спал с Рипли. Я играл для него и его брата, — ответил Джейсон.

— Я знаю, — взгляд Дэниела был утомлённым и задумчивым. — Но дело не в твоей поездке к Рипли, а в том, почему ты это делаешь. Если тебе надоест Рипли, ты найдёшь кого-нибудь другого, потом третьего. Ты намеренно выводишь меня из себя… Мстишь мне таким образом?

Джейсон несколько секунд смотрел на Астона, удивлённый необычно спокойным началом разговора и не знающий, насколько честный ответ лучше дать.

— Да, мщу, — наконец сказал он. — И, надеюсь, я не просто вывожу из себя, надеюсь, я причиняю боль такую же, какую причиняют мне.

— Я не пытаюсь и никогда не пытался намеренно причинить тебе боль. Я всего лишь хотел, чтобы ты был со мной.

— Ты не всего лишь хотел: ты много чего сделал, чтобы этого добиться. И боль, которую из-за этого чувствовал я, не сравнится с теми булавочными уколами, которые достаются сейчас тебе.

Джейсон прямо и открыто глядел на Дэниела. Они не разговаривали вот так, по-настоящему, искренне, с прошлой осени, обычно обмениваясь лишь колкостями и уничижительными ремарками.

— Я любил тебя, Джейсон, и люблю сейчас. Я люблю тебя даже за ту боль, что ты мне причиняешь, за то, что ты не сдаёшься, за твоё упрямство и за гордость… за всё…

— Это хорошо, что ты до сих пор любишь меня, — жёстко ответил Джейсон, — тем больнее тебе будет.

— Ты ничего этим не добьёшься. Я всё равно не отпущу тебя, — ответил Астон не менее жёстко.

— А что мне ещё остаётся? На твоей стороне сила, а я только и могу, что истыкать твоё сердце булавками. И я буду это делать, не сомневайся. Может быть, когда-нибудь тебе это надоест.