подробным предложением и садимся за переговоры, как все люди, а уж потом можно начинать думать о как бы переночевать. Идите-ка домой! Учитесь! Подумайте! Будет у вас предложение — приходите с предложением. (Цингербай направляется к выходу, возвращается и садится рядом с ней.) Я понимаю так, что у вас есть предложение. Какое предложение?
Цингербай. Я предлагаю… просто… себя.
Берло. Простите?
Цингербай. Себя. Себя. Я предлагаю вам себя.
Берло. Себя и…
Цингербай. И…?
Берло. Сколько?
Цингербай. Много. Много, много любви.
Берло. А кроме любви?
Цингербай. Обожание.
Берло. Вы насмехаетесь надо мной, или что?
Цингербай. Насмехаюсь? Я падаю перед вами на колени, горю в мучениях, отдаю вам все — это насмешка?
Берло. Все? Вы отдаете мне все?
Цингербай. Все.
Берло. Все-все?
Цингербай. Все-все-все. Все.
Берло. И все, что у вас есть?
Цингербай. А что такого у меня есть?
Берло. У вас ничего нет?
Цингербай. Любовь. У меня большая любовь.
Берло. И…?
Цингербай. Обожание.
Берло. До свидания и спокойной ночи.
Цингербай. Нет! Еще нет! Я знаю, что мне нечего вам предложить, кроме себя, а я сам — это несерьезное предложение.
Берло. Это вообще не предложение.
Цингербай. Я знаю. И все-таки, недавно там, в аптеке, я думал, что вы проявили некоторый интерес…
Берло. Вы показались мне порядочным человеком.
Цингербай. Я и вправду порядочный.
Берло. Потому я и говорю: для обсуждения порядочного предложения, от которого вы, при всей своей порядочности, увильнули, я готова сесть за стол; но предложение, которое включает только вас — с любовью, без любви, — тут нечего и обсуждать.
Цингербай. Я понимаю.
Берло. И простите, что я снова делаю вам замечание, но, право, стоит пойти наконец и бросить презерватив в унитаз, пока он не соскользнул мне на ковер.
Цингербай. Не следовало мне натягивать его. Зря истратил пачку.
Берло. Завтра купите новую.
Цингербай. В пачке остались еще две штуки.
Берло. На завтра не хватит.
Цингербай. Не хватит? Двух штук? На один вечер?
Берло (с многообещающей улыбкой). Такой мужчина, как вы — и еще опрашиваете?
Цингербай (довольный). Пожалуй, вы правы. В особенно бурный вечер…
Берло. Бурный — не то слово.
Цингербай (подскакивает от радости). А может, в сущности, стоит родиться, хорошо родиться…
Берло. Ну вот и соскользнул на ковер! А ведь я же предупреждала!
Цингербай (поднимает презерватив с ковра). Простите.
Берло. Простите! Пачкают мне ковер и говорят «простите»!
Цингербай (про себя). Она просто великолепна! Держится великолепно, мебель содержит великолепно, а какой темперамент!
Берло. Что вы держите его за кончик, как селедку? В унитаз его, живее!
Цингербай. Завтра в девять?
Берло. В девять, и ни минутой позднее.
Цингербай. Какая вы точная, прямо чудо.
Берло. И с предложением в руках. (Цингербай уходит. Про себя.) Вот так. Любовь — обожание, обожание — любовь, а о шестидесяти тысячах — ни слова.
<…>
Картина пятая
Ночь. Квартира Берло. Берло. Входит Спроль.
Берло. Я надеюсь, что у вас есть основательная причина приходить к даме в полночь без приглашения.
Спроль. Десять тысяч причин из австралийской резины высшего качества и одна причина из плоти и крови.
Берло.