И он начал скоморошить! Сначала по чуть-чуть, словно опробуя воду возле берега. Потом – увидев ответные улыбки девушек, смелее. К нему присоединилась Завадская. Вдвоем они немного встряхнули присутствующих, и к тому времени, когда в зале послышались людские голоса – сначала негромко, потом – все сильнее, перерастая в некий гул, девушки уже улыбались!
- Так! Девочки! Готовность! Настраиваемся! Все будет хорошо! – Елена посмотрела на часики на руке.
Иван, чуть поторапливаясь, открыл бутылку коньяка, вскрыл плитку шоколада, поломал ее. В подставленные чашки булькнул по обговоренной дозе.
- Ну, девочки! Вы – самые красивые! Самые обаятельные и привлекательные! У Вас – самые красивые фигуры! Вы – самые-самые! За Вас, красавицы!
Он прошел со своей кружкой по кругу, обнял по очереди всех и чмокнул в щечки. Ритку, озорничая и дразнясь – тискнул за красивую попу! Она улыбнулась и протянула:
- Ну вот… а у нас уже губы накрашены и толком поцеловаться не получится! – и проверила взглядом реакцию Фатьмы.
Подруга Ивана, придержала его в своих объятиях и чуть задумавшись, смачно поцеловала в губы.
- А тебя, радость моя, я просто – люблю! – вот вырвалось это как-то… само!
Фатьма победительницей посмотрела на Риту, а потом и на Елену, повернулась к женщине-гримеру:
- Поправьте мне помаду, пожалуйста!
А потом… потом начался марафон! Он уже боялся сказать даже слово, так все были погружены в процесс. Девчонки заходили за занавес, который организовали на входе, и который в нужный момент открывала-закрывала одна из женщин. И сразу их обступали две-три женщины, которые раздевали моделей, и тут же одевали в другую одежду! И все это быстро-быстро, без задержек и церемоний! Только гример успевала мельком осмотреть их лица, что-то и где-то промокнуть ваткой, добавить чуть пудры, теней, помады… И снова – в зал! Какой, на хрен, здесь эротизм?! Пахота! Самая настоящая пахота!
Елизаров никогда не был в закулисье этого процесса. Да и сам процесс видел только по телевизору. Но здесь и сейчас… В какой-то момент ему стало страшно – это же надо так вкалывать! А из зала доносился голос Завадской – она вела показ и представляла модели.
«Как она здорово… интонирует! Когда – интригует, когда нужно – чуть снижает тон! Когда – задорно и весело! Артистка!».
Только в перерыве девочки смогли чуть перевести дух и выдохнуть! И их выражения лиц тотчас же сменились – из томных красавиц, неприступных, загадочных, они превратились в просто усталых молодых женщин. Они по-прежнему были красивы, но вот вожделеть их? Их хотелось просто пожалеть и обнять!
Рита посмотрела на него и выдохнула:
- Ваня, блядь! Убью за эти… туфли! Вот – убью, и Фатя меня не остановит!
Фатьма, привалившаяся к нему всем телом, простонала:
- Нет, Ритка! Хрен тебе! Я сама его убью! Тебе ничего не достанется. Дважды же не убьешь?
Марго хмыкнула, помолчала, но потом буркнула:
- Но… все-таки я их себе куплю… потом!
Фатьма повернулась к нему и прошептала:
- Нам пообещали потом, после показа, отдать все модели! Кто и что демонстрировал! Точнее, не отдать, а продать по себестоимости и с хорошей скидкой! Вот мы все и облизываемся!
Елена тоже устала, это было видно.
- Так, девочки! Перевели дух, и снова – взяли себя в руки! Сейчас – вторая часть! И как бы не самая сложная! Белье – это дело такое! Тут особо ничего не спрячешь, все недостатки будут видны!
Одна из женщин-помощниц обернулась на Ивана и растерянно протянула:
- Может… молодой человек выйдет на это время из костюмерной?
Завадская фыркнула и спросила:
- Почему?
- Ну так… белье же!
- И что? Что он еще здесь не видел? – засмеялась Рита.
- Но Вы же… понимаете… модели будут голыми… пока переодеваются!
- И что?
Женщина смутилась, что-то пробормотала.
- Так! Не отвлекаемся! Нет здесь молодого человека, здесь все свои. Некого стесняться! Фатьма – это его… подруга. Рита? Рита, ты стесняешься?
В ответ – негромкий смех.
Клаве, похоже, было вообще все – «до лампочки!».
- Ну вот и славно! Работаем, девочки, не стоим! – Завадская снова… как «мадам» в борделе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Все же Косов улучил момент и, приоткрыв дверь во двор ателье, выскользнул на улицу.
«Курить хочу – аж уши пухнут!».
Курил он долго – пока не замерз окончательно!
Когда он шмыгнул мышкой в костюмерную, Рита как раз натягивала на белую попу очередные трусики. Увидев его, она демонстративно замедлилась, и повернулась к нему спиной:
- Ва-а-а-нь! Посмотри, по-моему, складки остались… вот здесь… чуть пониже!
Метнувшуюся к ней костюмершу, она придержала рукой:
- Поправь ты, Ваня, пожалуйста!
Он подошел и скрывая улыбку, чуть поправил-подтянул трусики:
- Марго! Ну что ты в самом деле?! Ну какие могут быть складки на твоей прекрасной попе? На нее мешок рогожный натяни, и то – глаз не оторвать будет!
- Да-а-а? Ты и правда так считаешь? – красавица, изогнувшись, повернула к нему лицо.
- Тут и думать нечего! А врать женщинам я не приучен! – он чуть чмокнул ее в плечо, - все, беги-беги! А то Лена тебе выволочку устроит!
И слегка шлепнул ее по попе!
Вовремя! В костюмерную заходила Фатьма. Проверять подругу на реакцию, он все еще не осмеливался.
Он молча сидел на диванчике, смотрел на всю эту кутерьму вокруг, лишь изредка подбадривающе улыбался и подмигивал подруге, когда она забегала переодеться. Хотя… Ритке он тоже пару раз подмигнул – уж очень она выжидающе на него поглядывала, когда находилась в костюмерной. Волновали ли его голые женские тела? Ну… если только в начале, потом его тоже захватила нервная обстановка. Впору было ногти начать грызть! А тела… да, тела были красивые, без всяких оговорок. Только эти тела сейчас работали!
«Надо признаться… ну – если так, отвлеченно оценивать! Самая красивая фигура, без сомнения – у Клавы! Она очень хорошо сложена, рост, пропорции – без изъяна! Фатьма, при всей ее красоте, чуть с ростом подкачала. Ей бы еще сантиметров пять… а лучше – десять добавить и – ВАЩЩЕ! А так… что есть – то есть! Красотка, но… Ритка… Ритка – хороша! Но вот эта ее «альбиносность»… Абсолютно белая кожа, как из алебастра! И по всему телу – россыпь веснушек и родинок. Рыжая еще! Может кому и нравится, но не мне!».
Поначалу – ага! Тело его отреагировало соответственно на череду красивых и голых тел, но потом наступило визуальное пресыщение, и даже апатия навалилась. Поэтому он в конце уже толком и не следил за всеми событиями, и когда Елена в зале объявила об окончании показа, ему пришлось немного встряхнуться.
Подруга плюхнулась рядом с ним на диванчик, и, удивленно посмотрев, пихнула его локтем.
- Р-и-и-и-т! Ты посмотри на него! Да он же – задремал тут. Перед ним чередой носятся полуголые красотки, а он… храпеть бы еще начал!
- А что? Он храпит? – беспардонно стягивая с себя трусики, повернулась к ним Рыжая.
- Да не замечала раньше. Вроде бы нет. Хотя, знаешь, когда мы спать валимся, он меня так уматывает, что я сплю без просыпу. Может и храпит, да я не слышу?
- Ну ладно Вам! Не храплю я! Не храплю! И кто кого уматывает – еще посмотреть надо!
Ритка, справившись с деталями нижней одежды, натягивая на себя юбку, с улыбкой протянула:
- Посмотреть надо, говоришь? А я бы… посмотрела!
Фатьма вскинулась с возмущением, но Рыжая уже повернулась к ним спиной и попросила костюмера помочь ей со «сбруей» бюстгалтера.
Елена предупредила девушек, что сейчас нужно будет всем выйти в зал для фуршета, чтобы «поторговать лицом». Иван отправился с ними.
Несмотря на то, что, как сказала Завадская, основная масса зрителей уже ушла, в фойе ателье у столов с закусками, бродили, стояли, разговаривали много женщин. И мужчины тоже были! И хорошо, что Фатьма была постоянно рядом, взяв Ивана под руку.
- А что, разве вторая часть показа была не закрытой? Ну… только для женщин? – удивился Иван, - или мужчины здесь ждали своих дам?