В свадебное действо, корни которого уходят в дохристианские времена, долгое время не мог вписаться церковный обряд венчания. Как в XI в. церковники жаловались, что простые люди не признают венчания, а берут себе жен с «плесканием, гудением, плясанием», так и в XVI в. духовенство отмечало, что многие люди на «Руси незаконно мешкають: жены поймучи не венчаются, в урядники за таковых стоять»[307]. Иногда венчались до свадьбы — в день сговора, иногда после свадьбы. Многие вовсе не венчались, считая, что, сыграв свадьбу, они таким образом сообщали общественности о своем вступлении в брак. Как правило, обвенчанные до свадьбы не могли жить вместе.
На Подолии, например, о своем вступлении в брак необходимо было сообщить уряднику и уплатить «три гривны на замок». Подобным образом оформлялись и разводы, довольно частые в XVI— первой половине XVII в. как в среде украинской шляхты и магнатов, так и мещан. Церковь вела постоянную борьбу против не освященных ею браков и разводов. Церковники прибегали даже к такой крайней мере наказания, как отлучение от церкви.
Определенными обрядами, многие из которых ведут начало с древних языческих времен, сопровождались также похороны. Как правило, покойника везли на кладбище, независимо от времени года, на санях в воловьей упряжке. Этот обычай известен и во времена Древней Руси. Так, Владимир Мономах в своем «Поучении детям» писал, что создавал его уже «сидя на санях», т. е. в преклонном возрасте, перед смертью. По древним обычаям в гроб покойнику клали хлеб, ставили горшочек с кашей, бросали в могилу несколько монет. Оставляли для него также еду в доме. После захоронения там же на кладбище или дома поминали усопшего. Поминальный обряд сохранял некоторые черты древнерусских тризн — игрищ на могиле покойного. Церковь принуждала к выполнению церковного обряда, к соблюдению таких правил, как поминание на 9-й и 40-й день, в первую годовщину смерти.
Умершего оплакивали члены семьи, родственники. Похоронный обряд сопровождали причитания — «плачи-голосиння». В них говорилось о глубокой скорби, о тяжести утраты отца, матери, детей, восхвалялись их добрые сердца, трудолюбивые руки. На похоронах членов богатых магнатских родов или известных политических и церковных деятелей читались проповеди — «казанья», иногда в стихах. Некоторые из них представляют лучшие образцы ораторско-проповеднической литературы. Так, на похоронах гетмана П. Конашевича-Сагайдачного в 1622 г. ученики братской школы декламировали посвященные ему «вѣршѣ», написанные ректором школы Кассианом Саковичем. В них прославлялось мужество П. Сагайдачного и всего «рыцарства запорожского» в борьбе против турок и татар, беззаветное служение своему народу, отчизне («лепѣй ест стратити живот за отчизну, нѣжели неприятелю достат ся в корзину»[308]), восхвалялись его человеческие добродетели.
Погребальные обряды для юношей и девушек имели много общего со свадебными. Умерших одевали в свадебный наряд, девушки шли за гробом юноши с распущенными волосами, родители покойного одаривали молодежь платками или полотенцами. В народе сохранялось много суеверий, в которых прослеживается вера в могущество потусторонних сил. Считалось, что души покойных некоторое время витают в доме, поэтому живые стремились умилостивить их, строго придерживаясь всех обрядов.
Народный календарь. Народный календарь, бытовавший на украинских землях в XIV— первой половине XVII в., в основном сложился в период общеславянской этнической общности. Сформировался он в процессе трудовой деятельности человека, отражая наблюдения явлений природы, от которых во многом зависели результаты его труда. Земледельческое хозяйство, имевшее на украинских землях многовековые традиции, определило аграрно-производственное в своей основе содержание народного календаря. Оно отразилось прежде всего в старославянских по происхождению названиях месяцев, связанных с особенностями занятий крестьянина в определенное время года. Название месяцев «сичень» и «березень» (в Древней Руси — «березол») связано, в частности, с вырубкой и сжиганием деревьев на месте будущего посева при подсечном земледелии. «Лютый» — месяц морозов и холодов. «Квитень» — время весеннего цветения фруктовых деревьев. В «травне» вырастала трава, что позволяло выпасать скот, и т. д.
Времена года в народном календаре, как правило, определялись последовательно сменяющимися циклами сельскохозяйственных работ: вспашкой под яровые, посевом, всходами, созреванием хлебов, уборочной страдой, вспашкой под озимые, севом, вспашкой на зябь. С сельскохозяйственными и другими производственными процессами, составлявшими вехи народного календаря, была связана и бытовавшая в украинском народе некалендарная датировка событий: «як орали» — апрель; «як вівці стригли» — июнь; «як полотна білили» — июль; «як буряки вибирали» — начало октября. Даже обычная во второй половине XIV— первой половине XVII в. датировка событий, основанная на многочисленных народных праздниках, как правило, также была связана с производственной деятельностью крестьян. Например, праздник покрова Богородицы 14 октября (по новому стилю) считался рубежом между осенью и зимой, когда все сельскохозяйственные работы в основном были закончены. Это отразилось в народных пословицах и поговорках: «Хто cie на покровi, той не має що дати корові»; «Покрова покриває або листом або снігом». Часть религиозных праздников связывалась в народном календаре с весной. Приход ее отмечался, в частности, на пасху, праздновавшуюся в первое воскресенье после дня весеннего равноденствия.
О практическом, житейском назначении народного календаря свидетельствовала принятая в нем датировка событий по явлениям природы и стихийным бедствиям, по событиям общественно-политической и семейной жизни, по ярмаркам и т. п.
Народный календарь, бытовавший на украинских землях в период феодализма, в основном сложился еще в дохристианскую эпоху. Началом года на Руси, как и в Древнем Риме, считался март. Это было естественно связано с приходом весны и началом сельскохозяйственных работ. Поэтому, приняв вместе с христианством (988) летосчисление от так называемого сотворения мира, восточные славяне сохранили приуроченное к весне начало года.
С 1348 г. в восточно-христианском мире установилась другая дата начала нового года — 1 сентября. Но сентябрьский новый год на Украине утвердился лишь в церковном календаре — в светской жизни он не получил признания. На захваченных Польшей и Литвой украинских землях постепенно распространилось, прежде всего в деловодстве, летосчисление по юлианскому календарю, начинавшееся с января. Именно по этому стилю датирована, например, Львовская грамота 1368 г. В народном календаре, однако, еще некоторое время началом года считалась весна и счет времени велся «летами».
С принятием христианства церковь стала вводить праздники церковного календаря, приспосабливая их по времени и по содержанию к народным. Этим объясняется совпадение праздников церковного и народно-календарного, в том числе языческого, происхождения (например, рождестве Иоанна Крестителя и Купала — 7 июля), а также наличие элементов, отражающих народные верования и представления, в ритуале церковных праздников. Религиозные праздники и имена святых связывались, как правило, с производственной, прежде всего сельскохозяйственной деятельностью крестьян. Так они вошла и в народный календарь: «Хто не посіяв до Богослова (9 октября), той не варт доброго слова». Таким образом возникли своеобразные «бытовые святцы», которые хотя и имели с церковными общие даты и названия, но выполняли не религиозную, а производственно-бытовую функцию.
Процесс сближения народного и официального календаря был прерван в 1582 г. введением в качестве государственного григорианского календаря. «Ляхове отмінили календар», — записано под этим годом в Львовской летописи.
Политика насильственного введения на украинских землях григорианского календаря, которую проводила католическая церковь, попрание норм традиционного народного календаря углубили противоречия между православными и католиками, между господствующими польско-шляхетскими слоями общества и украинским народом. Массы украинского народа восприняли календарную реформу как очередное ограничение их прав и свобод, связанное с насаждением католицизма: рождество, новый год и другие праздники с тех пор католики и православные отмечали в разное время, так как между григорианским и юлианским календарями имелось расхождение (для XVI в. 9 дней). Пренебрегая традициями украинского народа, феодалы-католики принуждали украинских крестьян работать в православные праздники и отмечать соответствующие католические. Ректор православной Острожской школы Г. Смотрицкий писал: «Не толко у дѣйствах законных церковных, але и во всѣх справах и поступках светских… великая… ненависть межи людми с того поправленя (изменения календаря. — Ред.) всчалася»[309].