и они каперствуют?
— Товар страхуется? — Спросил он поэтому.
— Только на начальную стоимость, чтобы совсем не разориться. За вычетом двадцати процентов ставки страхования.
Нет, Петю такое явно не устраивает.
— Вложить деньги не в товар, а в ваше товарищество можно? Какая у вас прибыль за прошлый год была? Не общая, а та, что пошла в качестве дохода членам товарищества?
Молодой купец ответил после небольшой паузы, видимо прикинув, стоит ли от этом с Петей говорить вообще.
— В отчетах общества публикуется. Порядка двадцати процентов. Только по записке я вас в него принять не могу. Вот вернется корабль с прибылью, милости прошу, вносите живые деньги и ждите барышей. А так, извините.
— Так я, как раз, наличные и хотел внести. Сверх того, что в записке было.
Скептическое выражение лица господина Роте сменилось на заинтересованное, когда Петя стал выкладывать на стол небольшие пачки купюр, сложенные так, чтобы в каждой было по тысяче рублей.
Дальше последовал небольшой торг, на сколько можно увеличить эту сумму за счет той, что в записке указана. Считать ее за восемь тысяч или даже за шесть, купец отказался категорически. Чем окончательно убедил Петю в том, что его в этой торговой операции (с овсом) собирались надуть. Махнул рукой и согласился на пяти тысячах. Торговаться можно было еще долго, но было видно, что молодой купец не уступит. Возможно даже не из жадности, а потому, что на большее прав не имеет. Такое в лавке Петя чувствовать научился хорошо. Даже если устроить хороший скандал и пригласить Мышкина, не факт, что что-то улучшить удастся. Тот ему не с членством в товариществе обещал помочь, а разовой торговой операции. И опять же — все это время, а его нет. Вдруг прямо на завтра отъезд назначат?
Так что дал себе Петя зарок на будущее никогда интендантам на слово не верить и расписок от них не принимать. Только наличные деньги.
Оказалось, это было только началом долгого разговора. В привлечении дополнительных денег товарищество заинтересовано. И делает это тремя путями. Во-первых, можно просто сделать вклад в их банк. У Южного общества товарных складов, как у солидной организации, есть свой. С гарантией возврата денег в любой момент («Если банк не лопнет», — Хмыкнул про себя Петя) и выплатой пяти процентов дохода ежегодно.
Второй вариант — товарищество выпускает облигации. У них доход — десять процентов годовых, но получить начальный вклад можно только при погашении облигаций. У этих срок еще четыре года. Впрочем, никто не мешает Пете самому продать эти облигации другим частным лицам или банкам, но уже по той цене, на которую сумеет договориться.
Есть и третья возможность — купить акции товарищества. По их текущей рыночной цене. Тогда Петя будет получать не фиксированный доход, а долю в прибыли пропорционально количеству его акций. Но продавать акции, если захочется вернуть деньги, Пете в любом случае придется самостоятельно. Товарищество их у него выкупать не будет.
Было отчего задуматься. Больших денег у Пети раньше никогда не было. Более того, их не было и у Куделина, в лавке которого он работал. Так что ни о каких облигациях с акциями он раньше не слышал. Так что делать?
Просто в банк положить? Так за перевод денег из банка в банк тоже проценты берут. А ездить за своими кровными в Тьмутаракань — не лучшая идея. Если он здесь сам после Академии не осядет, конечно. Но последнее маловероятно. Город, конечно, красивый, но душа у Пети к нему не лежала.
Облигации? Или Акции? По акциям доход больше, но как оно получится в итоге, не ясно. Это пока у товарищества все хорошо. А сменится генерал-губернатор и Мышкина новый погонит? Ведь может такое случиться? Запросто. Тогда акции могут в цене очень сильно упасть, никакие прошлые прибыли не окупят потери.
Остаются облигации. Доход маловат. Всего десять процентов. Это при том, что рейс корабля в Англию чуть ли не тройную прибыль дает. Но хотя бы шансов на то, что деньги не пропадут, много больше. Пален-старший сидит здесь, вроде, крепко. Судя по особняку, никуда уезжать не собирается. Так что за четыре года, скорее всего, ничего не изменится. А там видно будет.
Спросил для проформы:
— Почему по облигациям всего десять процентов доход?
— Так по государственным займам и вовсе пять платят, — Невозмутимо ответил купец.
Не факт, что Петя сделал лучший выбор, но пусть будут облигации. За четыре года по ним еще десять тысяч должны набежать, а на текущие расходы и непредвиденные обстоятельства у него, помимо стипендии, еще пара тысяч осталась.
Даже самому страшно, какими же суммами он стал оперировать!
Впрочем, получить облигации удалось тоже не сразу. Для начала пришлось идти к самому главному Самохвалову за подписью на каком-то бланке, который Роте при Пете достал из стола и заполнил.
Молодой купец-то к «дядюшке» в кабинет сразу вошел, а вот Петю еще больше часа в приемной мариновали. Хорошо хоть он деньги этому Юлиевичу не отдал, а то бы совсем нервничал.
А так, можно и подождать. Кресел для посетителей предусмотрено не было, но оттоманка у стены была достаточно удобной. А на прочих посетителей и секретарей-приказчиков Петя внимания не обращал.
Вместо этого откинулся к стене, прикрыл глаза и выпустил «духа» послушать, о чем там за дверью разговор идет.
— Говоришь, маг-недоучка из простых но с большими деньгами наши облигации купить хочет? — Скрипучий такой голос, наверное, принадлежал хозяину кабинета.
— Да. Я ему уже хотел наши «особые» облигации дать, да тут он обмолвился, что учился в Академии с генерал-губернаторским сыном и на практику чуть ли не по его приглашению приехал. По крайней мере, на блокаду Томы они вместе ходили. Об этом в записке и Мышкин намекает.
Раздался звон колокольчика.
— Ну-ка, Мишенька, быстренько разузнай, что можешь, о кадете магической Академии Птахине Петре Григорьевиче. Как быстро? Сейчас! Он в приемной ждет. Подождет, конечно, но не до завтра же.
Кто такой Мишенька и откуда он взялся в кабинете, Петя не узнал. Тот в приемной не показался, наверное, еще один выход имеется.
— Кстати, Глебушка, — Проскрипел тот же голос, а Петя удивился, сколько же там за дверью в кабинете народа. Можно бы по аурам проверить, но отвлекаться от «духа» не хочется, лучше послушать: — Сколько мы корабликов из трофейных взяли? Что? Всего три за сто тысяч? Мышкин совсем совесть потерял. Еще и шесть тысяч для кадета на нас переложил. Но — нужный человек, терпеть приходится.
Петя с