В большинстве случаев вторая фаза процесса оканчивается весьма быстро.
После совещания со сторонами судья Олдер решил, что в случае перехода процесса ко второй фазе она займет не более трех дней. Олдер также объявил, что принял решение закрыть двери зала суда, пока вердикты по делу не будут полностью зачитаны, а присяжные не огласят своих мнений. Как только присяжные и подсудимые покинут зал, за ними последуют журналисты, а затем — наблюдатели и зрители.
Первыми в зал вошли девушки. На протяжении процесса они обычно одевались весьма пестро, но, по-видимому, сегодня у них не было времени переодеться, и поэтому все трое были одеты в стандартное тюремное платье. Тем не менее настроение у них, похоже, было хорошим: девушки шептались и хихикали. Войдя в зал, Мэнсон подмигнул им, и те подмигнули в ответ. На Чарли была белая рубашка и синий галстук; козлиная бородка его была аккуратно подстрижена. Еще одно лицо, новая маска — специально для Судного дня.
Плотной группой вошли присяжные; они снова заняли привычные места, как проделывали это уже сотни раз прежде. Только теперь все было словно в первый раз, и зрители впились взглядами в двенадцать лиц, ожидая увидеть там хоть какую-то подсказку. Возможно, самый устойчивый из всех судебных мифов гласит, что присяжные не смотрят в сторону подсудимых, если вынесли вердикт об их виновности. Это редко когда сбывается. Никто из присяжных не удержал обращенного к ним пристального взгляда Мэнсона, но никто и не отвел глаз слишком уж быстро. Их лица говорили только о напряжении и усталости.
Судья: “Присутствуют все присяжные и запасные присяжные. Присутствуют все юристы по делу, за исключением мистера Хьюза. Присутствуют подсудимые. Мистер Тубик, вынесли ли присяжные свой вердикт?”
Тубик: “Да, Ваша честь, мы вынесли вердикт”.
Судья: “Будьте любезны, передайте его приставу”.
Старшина присяжных Тубик протянул бумаги Биллу Мюррею, который, в свою очередь, отнес их судье Олдеру. Пока судья молча просматривал их, Сэди, Лесли и Кэти умолкли, а Мэнсон лишь нервно теребил бородку.
Судья: “Секретарь зачитает вердикты”.
Секретарь: “Верховный суд штата Калифорния, в округе Лос-Анджелес и в его интересах, Народ штата Калифорния против Чарльза Мэнсона, Патриции Кренвинкль, Сьюзен Аткинс и Лесли Ван Хоутен, дело номер А-253,156. Зал судебных заседаний 104”.
Дарроу сделал паузу, прежде чем зачитать первый из двадцати семи отдельных вердиктов. Казалось, протекли минуты, хотя, наверное, пауза длилась лишь несколько секунд. Все застыли, словно окаменев в ожидании.
“Мы, присяжные, действующие по вышеупомянутому делу, находим подсудимого Чарльза Мэнсона виновным в убийстве Абигайль Фольгер в соответствии со статьей 187 Уголовного кодекса Калифорнии, преступлении, упомянутом в первом пункте обвинительного акта, и, далее, мы считаем это деяние убийством первой степени".
Поглядев на Мэнсона, я заметил, что, несмотря на бесстрастное лицо, руки его дрожали. Девушки не выказали вообще никаких эмоций.
Присяжные совещались сорок два часа и сорок минут на протяжении девятидневного периода — замечательно малый срок для столь долгого, сложного процесса. Зачитывание вердиктов заняло тридцать восемь минут.
Народ получил те вердикты, на которые рассчитывал, против Чарльза Мэнсона, Патриции Кренвинкль и Сьюзен Аткинс: каждый из них был признан виновным в одном сговоре с целью убийства и в семи убийствах первой степени.
Народ получил также запрошенные им вердикты в отношении Лесли Ван Хоутен: она была признана виновной в одном сговоре с целью убийства и в двух убийствах первой степени.
Позднее я узнал, что Макбрайд предлагал рассмотреть возможность достижения иного вердикта в отношении Лесли, но во время голосования в ее пользу был подан лишь один анонимный бюллетень.
Пока отдельные присяжные объявляли индивидуальные вердикты, Лесли повернулась к Кэти и спросила: “Посмотри на присяжных; разве им не грустно?” Она была права: лица присяжных отражали печаль. Очевидно, это стало для них тяжким испытанием.
Когда присяжные уже покидали зал суда, Мэнсон внезапно закричал на Олдера: “И мы по-прежнему не можем выставить защиту? Ты этого не переживешь, старик!”
Как ни странно, вердикт не расстроил Канарека. Фитцджеральд объявил прессе: “Мы с самого начала ожидали худшего”, но он был очевидно потрясен исходом дела. Покинув зал суда, он сказал репортерам: “Мы чувствовали, что проиграли, с тех самых пор, как нам было отказано в проведении процесса в другом штате. Присяжные с самого начала были настроены враждебно. У подсудимых были те же шансы, что и у Сэма Шеппарда в Кливленде: никаких”. Далее Фитцджеральд заметил, что, если суд состоялся бы в любом другом месте, кроме Лос-Анджелеса, защите наверняка удалось бы добиться оправдания всех четверых.
“Я ни секунды в это не верю, — сказал я журналистам. — Обычные отговорки со стороны защиты. Присяжные не только оказались справедливы; в вынесении вердикта они основывались исключительно на показаниях, прозвучавших из уст свидетелей”.
“Да, — отвечал я на наиболее часто звучавший вопрос, — мы намерены требовать вынесения всем четверым подсудимым смертного приговора”.
Дежурившие на перекрестке у Дворца юстиции девушки Мэнсона узнали новость из сообщения по радио. И тоже проявили странную невозмутимость. Бренда заявила репортерам: “Скоро, очень скоро будет революция”, а Сэнди сказала: “Вы следующие, все вы”, — но то были слова Мэнсона, сказанные в суде месяцы тому назад и с тех самых пор все повторявшиеся девушками из пикета. Никаких слез, никаких явных эмоций. Так, словно ничто из происходящего в зале суда вообще их не заботило. Я знал, однако, что это неправда.
Позже, посмотрев интервью с “Семьей” по телевизору, я решил, что они, наверное, давно были готовы к самому худшему повороту событий.
Раздумывая об этом теперь, я вижу другую возможность. Некогда низшие из низших в иерархии Мэнсона, годные лишь для секса, производства потомства и прислуживания мужчинам, теперь эти девушки стали его основными апостолами, хранительницами веры. Теперь сам Чарли зависел от них. Весьма вероятно, что вынесенный вердикт не смутил их потому, что они уже выработали план, который, после осуществления, мог бы даровать свободу не только самому Мэнсону, но и всем остальным членам "Семьи".
Часть 8
“ПОЖАРЫ В ВАШИХ ГОРОДАХ”
Мистер и миссис Америка! Вы ошибаетесь. Я не Царь иудейский и не лидер культа хиппи. Я только то, что вы из меня сделали, и этот безумец, пес, дьявол, убийца, изверг, прокаженный — лишь отражение вашего общества…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});