— Это плотоядный рогоносец. Редкая хищная тварь. Его внешний вид — это естественная маскировка: издалека легко принять такого за крупного оленя или лося. Но зубы у него острее бритвы, и предпочитает он мясо. Охотиться как раз на оленей или лосей, подкрадываясь к стадам за счёт своей внешности, но и человечиной не брезгует. Думаю, пришёл к нам со стороны топей. Мощная оказалась скотина, несколько десятков полегло. — сокрушённо покачал головой король.
— И как ты объясняешь это для себя? Не видишь тут двойных стандартов? Мне ты запретил рисковать, а сам уехал на охоту! И почему ты не взял с собой мастеров?
— Я взял. Боевую пятёрку. Им не повезло: тварь выскочила на нас из кустов и снесла их первым ударом. Они успели ударить, но этого оказалось мало. То. что осталось от них, лежит вон в тех кустах. — указал здоровой рукой на кустарник в сотне метров от места боя Кормир II.
Верховный иерарх помрачнел и подошёл к туше твари, намереваясь рассмотреть её повнимательнее. Тяжёлое, весом в несколько тонн, покрытой короткой жёсткой бурой шерстью тело, на четырёх длинных мощных ногах, что заканчивались копытами. Гигантские рога были частично обломаны. На груди виднелась подпалина: удар мастера огня, что не смог прожечь толстую шкуру. В зверя было воткнуто несколько десятков копий, большая часть которых была сломана. А вот стрел, в противовес этому было мало: похоже, они просто отскакивали от толстой шкуры, даже не впиваясь в неё.
Кормир II поравнялся с другом, также рассматривая зверя.
— Ты так и не ответил на мой вопрос. — заметил Этериас.
Король Ренегона серьёзно нахмурился.
— Ты был в Кордигарде на двух конклавов, видел многих королей. Скажи мне, сколько из них было стариков?
Этериас на миг задумался, вспоминая.
— Ни одного. — ответил верховный иерарх. — Но какое это имеет значение?
— Самое прямое. Это долг любого короля — быть первым в битве, вести вперёд своих людей. Так повелось со времён первого короля Ренегона, моего великого предка. И я не буду тем, кто изменит это. В Ренегоне семь герцогств, и ими управляют достойные лорды. Никто из них не осмелится бросить мне вызов, и они слишком недолюбливают друг друга, чтобы объединить силы. Но в тот день, когда я или кто-то из моих потомков станет отсиживаться за спинами своих людей, каждый из них будет бросать мне вызов один за другим, пока мои люди не падут от усталости. Трус не может быть королём. — отчеканил Кормир II.
— Но мне ты запрещаешь подобное. Почему я, по-твоему, тогда должен быть трусом?
— Ты не король. Ты рука Отца, символ нашего единства с создателем. Последний символ, что у нас остался. — с горечью сказал король. — И если тебе надо быть трусом, чтобы сохранить это символ, это твоё бремя, и ты должен с честью нести его.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Этериас долгое время молчал, размышляя. А потом внимательно посмотрел своему другу в глаза.
— Символ, который спрятан в тени, ничего не стоит. Он должен быть на виду, должен быть первым щитом нашего народа. Иначе рано или поздно никто не будет верить в него.
— Лучше такой символ, чем никакого. — пожал плечами король.
— Нет, я не буду трусом. Я буду силен достаточно, чтобы снести любую преграду. Любую тварь, что будет врагов рода людского. Эту или любую другую - будь их хоть десять, хоть сотня, хоть тысяча! Людям не придётся умирать вместо меня.
В глазах верховного иерарха золотым сиянием засветилась сила. В ярости тот взмахнул рукой, и повинуясь его воле, по лесной просеке пронёсся настоящий ураган, взрывая землю и ломая многолетние деревья.
Король подошёл к первосвященнику и положил руку ему на плечо, успокаивая.
— Такова жизнь. Люди смертны. Мы победили сегодня, и все люди ближайших земель могут спать спокойно. Не волнуйся на этот счёт.
Некоторое время они молчали, пока иерарх унимал гнев на самого себя и собственную слабость, что душил его изнутри.
— Эх, мощная была зверюга. — прицокнул языком король. — Приручить бы такую и сесть сверху - вот это было бы дело!
— Она ещё жива. — внезапно заявил Этериас. — я чувствую, в ней ещё немало жизни.
— Вот как? — широко раскрыл глаза король. — Удивительно! Столько ран, и всё ещё дышит! Слушай, давай попробуем приручить, а? Вы, мастера, как-то приручили же конга! А ведь в тех тоже веса под несколько тонн, а теперь смотри, в каждом караване повозки таскают!
— Думаешь, получиться? — засомневался Этериас. — Конга были травоядные и изначально имели спокойный нрав. А это хищная, зубы у неё как кинжалы.
— Попытка не пытка. — воодушевился король. — Если получиться, подаришь мне! Буду на ней на охоту ездить!
Верховный иерарх вздохнул и решил всё же попробовать. Конечно, подобного опыта у него не было, но теорию он знал. С небольшой опаской он принялся приближаться к раненой, бессознательной твари.
Не будешь трусом, значит? — ехидно отозвался внутренний голос.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Вблизи тварь выглядела ещё более страшно, но, глубоко вздохнув, Этериас пересилил себя и подошёл к ней, кладя руку на голову, и попытался настроиться на эмоции зверя. Сперва ничего не получалось, но вскоре волшебника прошиб пот: словно громом, в его голову хлынули ощущения злобы, голода, ярости. Даже раненая и бессознательная, тварь всё равно была хищником и всех вокруг воспринимала только как добычу.