Брянский удел, переживший тяжелые времена без войн и нашествий врагов, привлекал всех. А правление Дмитрия Романовича, умело лавировавшего между всеми «грозными врагами», только способствовало славе брянской земли.
Наплыв беженцев, помимо положительных сторон, ибо в городе и уделе теперь не было нужды в рабочих руках, имел и свои недостатки: вновь прибывшим не хватало жилья, трудно было найти работу и приспособиться к местным порядкам.
Князь ничего не мог поделать с заполонившими улицы страждущими людьми. В былые времена он собрал бы большое ополчение для похода на врага. А уже враг сам бы помог избавиться от лишних, ненужных людей…Однако врагов было много, но воевать с ними не хотелось. Не из страха: ни один русский князь не уклонялся от своего воинского долга! Больше всего князя Дмитрия беспокоили последствия необдуманных военных действий, нарушение сложившегося равновесия сил и большие расходы. Он и так растрачивал почти все собранное за год серебро на выплату ордынского «выхода», который каждое лето возил в Сарай его верный боярин Кручина Миркович.
Князь не послал своих людей даже тогда, когда Ольгерд Литовский просил его об этом во время жестокой войны с немцами. Теперь он раскаивался в своем поступке. – Многие бездельники сложили бы головы в жестокой войне! – рассуждал князь.
Но слова словами, а дело делом! Эти самые «бездельники» стали в городе настоящим горючим материалом для брянцев, привыкших к городским «смутам» и лишь ждавших повода для новых беспорядков.
Вот таким поводом и стала смерть княгини. В городе сразу же вспомнили прежние сплетни и толки о деятельности знахарей. Всплыли старые сказки о колдовстве еще покойного Велемила и его сыновей.
Масла в огонь разгоравшегося бунта подлила еще одна смерть. На этот раз скончался брянский гончар Лобан Панкович, которого принудительно поместили в «лекарскую избу», поскольку он выезжал за пределы города «по ремесленным делам» и вернулся назад с явными признаками заразы. Задержанный еще на подступах к городу княжеской дружиной, имевшей строгое указание князя «отвозить всех, кто прибывает из чужих земель в лекарскую избу к Третьяку Велемиличу», гончар провел неделю под присмотром брянских лекарей и, разболевшись, приняв вместо лекарства по ошибке сильно действующий яд, скончался. Лекарь Третьяк строго наказал своих сподручных, проявивших беспечность и допустивших нелепую смерть, с позором изгнал их из «лекарской избы», но беспорядки предотвратить не смог. Вдова покойного гончара выбежала на улицы города и стала яростно кричать, проклиная врачей и призывая горожан к мести. И первыми взбунтовавшимися были пришлые бездельники, которые сразу же воспользовались скандалом и, похватав вырванные из заборов колья, устремились по льду на другую сторону Десны, где располагались лекарские избы.
Старый Третьяк Велемилович со своими сыновьями, внуками и лекарскими слугами поздно узнали об опасности. Разъяренная чернь, к которой присоединялись все новые и новые мятежники, стремительно подошла к большому забору, окружавшему избы брянских знахарей, представлявшие собой целый врачебный городок, и остановилась перед воротами. – Давай же, стучи, Вулк! – закричали в толпе, требуя от своего предводителя, здоровенного рыжего мужика, беглеца из Волыни, решительных действий. – А зачем стучать? – бросил тот, с силой ударяя своей тяжелой дубиной в ворота. – Ну-ка, братья, бейте же и давите всей силой!
Ворота под давлением толпы затрещали и медленно поползли в разные стороны.
Услышав от слуг о появлении перед забором мятежной толпы, хозяин врачебного городка Третьяк не испугался. – Уходите, люди мои и сыновья, через тайную калитку да побыстрей! – приказал он. – И бегите без оглядки прямо в дремучий лес! Спасайтесь! Набросьте только на себя полушубки – сегодня холодно! А я выйду навстречу брянским крамольникам и попробую отговорить их от неправедных действий!
– Мы не бросим тебя, батюшка! – возразили его поседевшие, но такие же сильные, сыновья. – Нам надо сообща защищать наши лекарские избы!
– Это мои последние слова! – крикнул, рассердившись, седой, как лунь, старик. – И если не послушаете, я прокляну вас лютым заклятьем! Вон отсюда!
Все трое сыновей лекаря, поклонившись отцу и, не посмев ослушаться его воли, быстро вышли из передней избы, поспешив за удалявшимися «лекарскими людьми».
В это время толпа повалила и ворота, и даже забор. – Ну, колдуны, сейчас! – орали окружавшие лекарские избы мятежники. – Мы враз вас всех попотчуем жарким пламенем!
– Эй, Порей Хвалич! – кричал главный бунтовщик Вулк, махая руками. – Беги к той дальней избе, чтобы колдуны и поганые знахари не смылись! Перережь им дорогу!
– Я не подведу, Вулк Твердилич! – весело ответил его сообщник. – Эй, славные люди! За мной! К той избе! – Еще одна толпа устремилась вглубь врачебного городка. Мятежники разбрелись по всей площади огороженного забором пространства, окружая каждый дом или служебную постройку. Часть людей ворвались в избы, но не найдя никого, стали все безжалостно бить и ломать.
Из передней избы, без боязни, вышел на крыльцо гордый, величественный старик.
– Вот он, самый главный колдун! – закричал сын брянского кузнеца Хлуд, известный лодырь и выпивоха. – Это – Третьяк Велемилич, бесовский сын!
– Опомнись, Хлуд! – возмутился седовласый лекарь. – Ты забыл, как я спас тебя от верной смерти? А твою жалкую супругу? А как лечил твоих детей, без всякой платы, на добром слове?
– И ты, лютый злодей, смеешь говорить о добром слове?! – вскричал, багровый от ярости черномазый мужик. – Ты лечишь людей не молитвами Господу, а нечестивым колдовством! Я не раз слышал о твоих злых делах от нашего мудрого попа Петра! Ты лечишь тело, но душу обрекаешь на адские муки! Смерть тебе, старый злодей!
– Зачем вы разрушаете лекарские избы?! – крикнул с горечью старик. – Я понимаю, что вы пришли сюда, чтобы лишить меня жизни…Но избы-то, избы не виноваты! И все это принадлежит не мне, а князю! Этот городок создавался в течение долгих лет, а вы хотите в одночасье погубить такую работу и оставить горожан без лекарской помощи!
Но слова старого врача никто не слушал.
– Говори же, злобный Третьяк, куда подевались твои людишки?! – возопил, выпучив глаза, старый плотник Бова Рудкович. – Неужели ушли в лес?
– Здесь нет моих людей, Бова, – покачал головой старый знахарь. – Они еще раньше ушли в город, в княжескую крепость! Я здесь один и готов держать перед вами ответ! – Он гордо выпрямился, глядя спокойно на толпу.
– Что вылупился?! – взвизгнул от злобы прибежавший откуда-то из глубины врачебного городка главарь бунтовщиков Вулк. – Неужели ты не видишь, что мы пустили тебе красного петуха?!