– Это – глупость, сын мой – покачал головой князь Иван Смоленский. – Зачем отдавать Литве русскую землю? Разве она мало отхватила себе от святой Руси? Я, конечно, не боюсь литовцев. Мои воины уже не один год приходят к ним на помощь против немцев! Ты помнишь, брат, их жестокое сражение на реке Стреве? Там, говорят, полегло около восьми тысяч литовцев! И едва отогнали немцев! Ты не посылал туда своих людей, Дмитрий?
– Нет, не посылал, брат, – пробормотал брянский князь. – Я дал им только серебро…Меня обидели тогда непотребные слова знатных литовцев на свадьбе Романа Молодого!
– Мы уже говорили об этом, Дмитрий, – тихо сказал князь Иван Александрович, – и не нашли в том ничего для тебя опасного. Посуди сам, разве ты не дружил с Михаилом Асовицким? И разве не скорбел о его ранней гибели! Я не прав?
– Прав! – кивнул головой Дмитрий Брянский. – И я помогал его сыну Роману Молодому…Но мне обидно слышать, как чернь объявляет его моим наследником, а он сам не желает изъявить своего почтения приездом в Брянск!
– Приедет, когда настанет время! – насупился князь Иван Смоленский. – Вот и держи его своим наследником…А мои сыновья пока не согласны. Но не беспокойся: мы всегда найдем выход! А с Литвой нужно дружить, пока у меня не все ладно с поганой Ордой! Мне нужна поддержка от великого князя Ольгерда…Вот если он предложит тебе в наследники того Романа, тогда соглашайся…Нельзя ссориться с Литвой!
С тем и ехал в Брянск князь Дмитрий Романович, не зная, что говорить по этому делу боярам. Город встретил его на этот раз спокойно. – Горожане пока утихли! – сказал, встречая князя у ворот крепости, тиун Супоня Борисович. – Но у нас другая беда: захворала твоя: княгинюшка! Теперь за ней присматривает лекарь Овсень! А вчера скончался твой старый боярин Брежко Стойкович! Я думаю, что тебе следует проститься со своим верным человеком!
– Милосердный Господь! – пробормотал, чувствуя в груди комок горечи, князь Дмитрий. – Я попал, как кур в ощип, с одних похорон на другие!
ГЛАВА 19
ДУМЫ СИМЕОНА МОСКОВСКОГО
– Что ты думаешь о просьбе Ольгерда, святой отец? Ты разрешишь ему жениться на православной? – промолвил князь Симеон Московский, сидя на татарском диванчике в светлице митрополита. – Литовский посланник ждет твоих слов…
– Я подумаю, – тихо ответил святитель, сидевший напротив князя в своем большом серебряном кресле на мягкой, набитой лебяжьим пухом подушке. Он склонил голову и закрыл глаза. Великий князь Симеон знал привычку митрополита Феогноста не спешить с ответом. Святитель был человеком практичным, рассудительным и просто так, наспех, решений не принимал. Князь, ожидая ответа, тоже откинулся на диванную спинку и погрузился в размышления.
К осени 1349 года ему удалось добиться больших успехов в своих отношениях с Ордой и Литвой. Неожиданно ему помогли сами литовцы. Ольгерд уже давно вынашивал планы покорения Смоленщины и примыкавших к ней московских земель, отхваченных в свое время московскими князьями у Смоленского княжества. Кроме того, он рассчитывал занять и Новгородчину, и Псковщину, но на пути к достижению этих целей стояла Москва. Великий литовский князь не забыл, как жестоко сражались против него еще при жизни отца Гедимина московские полки в 1341 году под Можайском. Помнил он и об ответных походах московской рати на его земли. – Просто так я не одолею могучую Москву, – решил Ольгерд, – и нужно искать сильного союзника.
Помимо всего прочего, Литву беспокоили постоянные вторжения немецких рыцарей, которые жаждали захватить русский север, но были непрочь поживиться и в Литве. Оставляя значительную часть своих сил для отпора немцам, Ольгерд никак не мог собрать большое войско для похода на Москву. В лихорадочных поисках союзников он принял совет своей знати – послать верных людей к ордынскому хану Джанибеку и, если удастся, заключить с ним союз против Москвы.
В Орду с богатыми дарами поехал брат Ольгерда Литовского новогродский князь Кориад с «нужными людьми». Татарский хан был несказанно удивлен приезду делегации от своих исконных врагов, сразу же согласился их принять и «порадовался предивным дарам». Но как только литовские посланники вошли, он встретил их суровым взглядом. Дело в том, что гордые, чванливые литовцы, привыкшие вести себя у чужеземных правителей достаточно вольно, сразу же совершили много ошибок. Уже при входе в приемную залу ханского дворца князь Кориад споткнулся о порог и со злобой чертыхнулся. Правда, по-литовски. Но хан и его вельможи поняли все. Гордые литовцы не пожелали и лечь на ковер, чтобы ползти до ханского трона, как им советовали ханские люди. Вместо этого князь Кориад с величием и высоко поднятой головой прошел вперед, к ханскому трону, а его люди, весело улыбаясь, проследовали за ним. Остановившись у золоченых ступеней, Кориад лишь склонил голову в небольшом поклоне, сказав по-русски: – Здравствуй, великий государь, славный Джанибек! Привет тебе от моего государя Альгирдаса! Наш великий князь и русский король хочет иметь с тобой дружбу! Вот почему мы здесь!
Хан Джанибек слушал его речь, окаменев от изумления. Такой наглости и неуважения к ханской власти он никак не ожидал! В приемной дворца царила мертвая тишина: все ханские вельможи побелели от страха, видя необычно серое, гневное лицо хана. – Разве у тебя не было нужных советчиков, наглый пришелец? – заговорил, наконец, придя в себя, Джанибек. – Почему ты нарушаешь наши привычные порядки? – Стоявший справа от ханского трона татарин-переводчик быстро переложил слова своего повелителя на русский язык.
– У нас были советчики, великий государь, – пробормотал, меняясь в лице, литовский князь, – однако мы – послы свободного государства, а не русские рабы! Посол – это неприкосновенное лицо. Мы представляем особу государя!
– И твой государь – не свободный правитель, а мой раб! – возмутился хан Джанибек. – Разве не он занимает немалую часть Уруси? И все знают, что Урусь – это моя земля, мой наследственный улус! Так что нечего здесь корчить из себя свободного государя! Вы – бесстыжие рабы и мои вечные данники! Почему не платите мне дань? Чем вы лучше коназов-урусов?
Растерявшийся литовский князь не знал, что говорить. Его лицо лишь меняло свой цвет: то превращалось из розового в красное, то белело от страха!
– Разве ты не знаешь, что у нас не принято задевать порог? Это – вражеская примета! – усмехнулся хан, наслаждаясь страхом литовцев. – Неужели тебе не говорили об этом?
– Говорили, говорили, государь, – пролепетал князь Кориад.
– Кто встречал этих лэтвэ? – спросил Джанибек, поворачивая лицо к стоявшему слева от его трона советнику Тугучи. – Как зовут этого барана?