Дворникова из Пушкинского цикла:
Музе сроду суждена
Не холопская карьера –
а грозовой язык барьера,
если праведна она.
Тайный холод и вражда –
Но не только в зале бальной.
Поперек души опальной
Только так. И навсегда…
А что сегодняшняя молодежь: о чем думает, тоскует, издевается, смеется? Понятия не имею, ибо вокруг нас никаких молодых людей нет, мы в некотором вакууме. Но вот «Новая газета» 2 февраля в рубрике «Смотрите кто» представила Алену Трубицину, «новое имя вошло в поэзию со страниц фейсбука» (для меня он неизвестен, я человек без интернета). Вот выдержки из стихотворения Алены, которые взорвали фейсбук:
Моя подруга может улететь,
В любой момент мотнуть к аэропорту
И первым самолетом сделать вжух,
Заранее прикинуть направленье,
Не выйдет так – утонет самолет.
Мой друг собрал тревожный чемодан
На случай предсказуемого «если»…
…мой брат по мыслям платит пятый штраф
за то, что смеет говорить открыто…
…моя сестра по крови греет ужин
себе и мужу, неплохому парню…
Они хотят успеть продать квартиру,
Родителям пока не говорят.
А пока муж сестры учит английский… Алена признается, что стихи пишет давно, лет с 10, но никогда себя не идентифицировала как поэта, она – музыкант.
Вопрос корреспондента: «Почему вам страшно?» Ответ Алены: «От того, что может произойти. От вариантов. Страшно за своего ребенка. Я понимаю, в каких реалиях ей придется расти, если она не уедет». Это и пугает, и хочется ехидно спросить: несмотря на «Елку желаний» в Кремле. Так чувствуют и думают много людей, – это глобально плохо. Что называется: приехали! Достигли пика свободы и счастья! А на десерт сладенькое: война с Украиной. И вопрос Георгия Иванова к современникам: «Весело вам?»
Мне больно и скорбно. Я убираю машинку, а то напишу что-то лишнее и крамольное. Смотрю на часы: 13:02. И слава Богу – еще светло. Хотя снега, снега, снега…
6 февраля, воскресенье, 12:32. Плохая лента в машинке, недостаточный свет, но все же продолжу долбить подходящий глагол. Понемножечку читаю Ще вслух «Драму лихих 90-х». Как хорошо, что вел дневник и издал книгу. Читается как фантастическая жуть, но это не фантазия, а жизнь, быль того времени – 1992 год, я тружусь, мечусь, изнемогая, бьюсь – «на честном слове и на одном крыле», – этот безумный полет. Как выдержал? Загадка… Поэт Всеволод Емелин выпустил книгу о том, как было в эти последние 30 лет в России, в жанре между трагедией и пародией, да еще со стихами. «Новая» 4 февраля дала отрывки под заголовком «Зачем империи обычные люди? Тут нет места таким, как мы».
Начал читать с интересом, а в итоге не очень интересно, плоско, и я бы сказал: нехудожественно. Да, мыкался, в 90-х был экскурсоводом по шаляпинским местам в Москве, пытался заработать: что-то купить и продать, но неудачно, ибо не было коммерческой жилки. Только поэт. «Победа пришла, вся страна кверху дном, / У власти стоят демократы». Август 1991-го: «больше карнавала, чем революции и серьезной схватки…» «Я согласен с тем, что многие потеряли себя в 90-х. Но ведь многие и нашли…» Емелин вспоминает движения пропутинские «Наши» и «Идущие вместе» – «чистые карьеристы. Продажная беспринципная сволочь»… Емелин говорил одному другу: «Сильный напал на слабого… За твоей спиной – злобная лязгающая танками держава. И кто-то ехал на бойню от скуки: “Прощай, жена фригидная, нас ждет война гибридная”…» Какие на фиг пенсионеры, когда надо империю возрождать?..
1 февраля поздравлял Юру Германа с 90-летием, открыл юбилейный сезон. У него жуткая ситуация со страдающей деменцией Люсей. Чтобы не сойти с ума, он делает хронику своих туристических выездов и походов за всю свою жизнь, – в слайдах с минимумом текста, только обозначения: где и когда? Я – книгу, он – слайды, чтоб запечатлеть прекрасные мгновения; чем дальше, тем они кажутся прекраснее, – парадокс!
А что у нас? «МК», 3 февраля, в колонке «Злоба дня»: «Охотники за головами». Важный депутат Госдумы чеченец по имени Адам предупредил всех противников Чечни: «Будем вас преследовать, пока не отрежем ваши головы и не убьем вас…» И это XXI век?..
И тут же в газете «Водка остается с человеком» о спиртном контрафакте. Ровно 5 литров водки выпил каждый россиянин за 2021 год. Не считая контрафакта. Так что голову можно потерять по-разному.
19 февраля, суббота, 12:21. Серо, мглисто, плохо вижу текст, но надо отразить последние события.
Читал верстку 3-го тома и удивлялся собственной жизни, какая насыщенная, буйная, с каким огромным напряжением сил. Как всюду успевал: книги, ТВ, радио, газеты, журналы, творческие вечера, презентации, постоянные переговоры, надежды и разочарования, и вряд ли кому-то такая жизнь пришлась бы по нраву. Ледовое побоище и Куликовская битва. Аустерлиц и Ватерлоо – победы и поражения…
А тут еще юбилей на носу, или убылей, как говорил Самуил Маршак. Знакомые спрашивают, где будете отмечать, в каком ресторане? Встречный вопрос: а с кем?! Не с кем, мы с Ще одни в пустыне. Наташа, Эдик, Людочка – они далеко, в разных странах. Знакомые москвичи больны, немощны и боятся выйти из-за пандемии из дома, ну, а многие просто прекратили марафонский забег и ушли в мир иной. Так что юбилей только вдвоем, можно снимать новый фильм «Два бойца».
Ладно, хватит, а то еще разрыдаюсь, как женщина, а это не положено, я прохожу по рангу: крепкий старик.
21 февраля, понедельник. С утра трудный поход за пенсией до улицы Алабяна. И погода, и снег, и лед, и возраст, соответственно, глаза и ноги, и ничего с этим не сделаешь, не поправишь, только вздохи и ахи. И разве можно оспорить Юнну Мориц: «Хорошо быть молодым, / Лучше, право, не бывает…»
К юбилею обстановка в мире все накаляется. Как перед войной с фашистами: «Если завтра война…» И каждый день по радио и ТВ ссылки на экспертов: такого-то числа начнется. Война по расписанию? И самое ужасное то, что война выгодна многим сторонам: и России, и Украине, и США, и НАТО, только не старушке Европе, которая содрогается перед возможностью новой бойни. Как точно сказал режиссер документального кино «Бабий Яр», посвященного жертвам холокоста, Сергей Лозница: «ВОЙНА – всегда отвратительный способ нерешения никакой проблемы», это – тупик и катастрофа.
Купил «Новую» (21 февраля) – там стихотворение, посвященное памяти Янова, и попутно воспоминание о