Читать интересную книгу Вампиры - Стивен Джонс

Шатаясь, он протолкался сквозь толпу и кинулся на улицу. Восход был уже недалек. И по пятам шла смерть.

Его дожидалось такси.

Сев в машину, он велел шоферу ехать в Брэмфорд.

Как только такси тронулось, Джонни увидел, как из «54» вышла монахиня. Он обратился внутрь себя, пытаясь отыскать там Отца, чтобы тот помог ему усмирить подступивший ужас. Бегства с вечеринки ему не забудут. Не стоило показывать свою слабость.

Но что-то по-прежнему было не так. Что же именно?

Появление монахини потрясло его. Неужели эта девушка и вправду стала монахиней? Быть может, кто-то в Ватикане специально направил ее уничтожить Джонни? У Церкви всегда были свои убийцы для вампиров. А может быть, она работает на мафию? Может быть, крупные мафиозные «семьи» решили устранить Джонни от созданного им бизнеса, чтобы присвоить себе огромные доходы от продажи драка? Или эта монашка — пособница его собственных собратьев, пешка Трансильванского Движения? Как раз на днях барон Майнстер обратился в ООН с просьбой о помощи, а старшие члены ТД считали Джонни выскочкой, который профанирует вампиризм слишком активным его распространением.

В течение нескольких веков Дракула сражался с бесчисленным множеством врагов и побеждал их. Толпа неизменно враждебна к провидцам. Джонни ощутил в себе присутствие Отца и откинулся на спинку сиденья, пытаясь сообразить, как ему быть дальше.

Ему нужны были солдаты. Вампиры. Дампиры. Потомство. Армия, готовая его защищать. И разведка, способная доставить ему информацию, которая позволит предусмотреть появление новой опасности. Надо будет начать с Руди и Эльвиры. Настало время дать им то, чего они хотят, — обратить их. Еще одна перспективная кандидатура — Патрик Бейтман, его консультант по инвестициям. Такие, как Бейтман, да еще обращенные в вампиров, — вот идеал настающей эпохи. Денежного Века.

Такси остановилось возле Брэмфорда. Ночь была пасмурной, и на тротуарах лежала тонкая корка застывшего снега. В лужах снег превратился в кашицу.

Джонни вышел из такси и расплатился с шофером.

Знакомый взгляд слегка безумных глаз. Еще один человек, которого Джонни уже встречал в этом году. Трейвис. Парень изменился: по бокам голова его была выбрита, а на макушке торчком стоял роскошный «ирокез».

Таксист вышел из машины.

Если этот тепленький придурок позволит себе хоть что-нибудь лишнее, Джонни легко разорвет его на части. Он готов к любым неожиданностям.

Трейвис вытянул руку вперед, как будто для пожатия. Джонни опустил взгляд и вдруг увидел в руке Трейвиса — выскочивший из рукава на пружине — пистолет.

— Глотни-ка этого, — сказал Трейвис, ткнув пистолетом Джонни в живот и спуская курок.

Первая пуля прошла сквозь него, как сквозь воду, не причинив боли. Это был просто ледяной укол, безболезненный и безвредный. Старомодный свинцовый заряд. Джонни громко рассмеялся. Трейвис снова спустил курок. На сей раз это было серебро.

Пуля вошла Джонни в бок, под ребра, и вырвалась наружу со спины, разрывая мясо и печень. В этом тоннеле, пробитом сквозь его тело, вспыхнул яростный ураган. Он упал на колени, сраженный такой чудовищной болью, какой еще не испытывал за всю свою бытность носферату. Внезапно он почувствовал холод: его куртка осталась в «54», и морозная снежная влага покусывала ему ноги, проникая сквозь ткань брюк, и обжигала вытянутую вперед руку.

Еще одна серебряная пуля — в сердце или голову, — и ему конец.

Возле скрюченного Джонни, возвышаясь над ним, стоял таксист. И рядом с ним, полукругом — другие. Целая толпа бесстрашных Истребителей Вампиров. Молчаливая монахиня. Чернокожий с деревянными ножами. Чернокожий с арбалетом. Полицейский, поклявшийся разбить Трансильванское Братство. Архитектор, выступивший в свой собственный крестовый поход, чтобы отомстить за семью, убитую дампирами. Стареющий битник, вышедший вместе со своей вонючей собакой-ищейкой из ярко раскрашенного фургона. Краснокожий дьяволенок-перебежчик с хвостиком и отпиленными рожками. Человек-истребитель с черепом на груди и огнеметом в руках.

Эта странная компания волков-одиночек собралась с единственной целью — прикончить Джонни Попа. Он слышал о каждом из них, но и предположить не мог, что они могут объединиться. Совершенно непостижимый город.

Дойл, полицейский, сжал руками голову Джонни и заставил его взглянуть на Брэмфорд.

На ступенях лежала мертвая Эльвира: из отверстия у нее в груди торчал кол, руки и ноги раскинуты, как лучи свастики. Из предутренней тени выскочил Руди; стараясь не смотреть Джонни в глаза, он переминался с ноги на ногу, держа в руках увесистый портфель. Арбалетчик отпустил его жестом, и Руди ринулся прочь, прихватив всю наличность, которую смог унести. Истребителям Вампиров не пришлось даже тратить собственные деньги, чтобы подкупить его.

Раздался оглушительный взрыв, прокатилась волна обжигающего воздуха, и из всех окон верхнего этажа рванули языки пламени. Дождем посыпались осколки стекла и горящие обломки. Убежище Джонни, его помощники, его «Фабрика», весьма значительная сумма денег, его гроб, в конце концов. В одно мгновение он лишился всего.

Истребители Вампиров испытывали мрачное удовлетворение.

Джонни увидел, как люди наводняют вестибюль и вырываются на улицу.

Что ж, опять не обойдется без зрителей.

Джонни отчетливо почувствовал присутствие Отца — гордый дух разросся, укрепил его силы, приглушил боль. Клыки Джонни вытянулись до трех дюймов в длину, челюсть потяжелела. Остальные зубы стали твердыми как камень и острыми как бритва. И побеги свежих клыков, подобных зубам пираньи, распустились из почек, о существовании которых он прежде не подозревал. Ногти его обратились в отравленные кинжалы. Рубашка порвалась на спине, и за плечами стали расправляться черные крылья. Его ботинки развалились, и швы по бокам брюк затрещали.

Он медленно поднялся. Рана у него в боку заросла, покрывшись драконьей чешуей. Навстречу Джонни метнулся деревянный нож, но он отбил его на лету. Волны пламени бились о его ноги, растапливая снег на тротуаре, сжигая одежду, изодравшуюся в лохмотья, но ему самому не причиняя ни малейшего неудобства.

Даже бесстрашные Истребители оторопели.

Он внимательно вгляделся в эти лица, чтобы хорошенько их запомнить.

— Что ж, потанцуем, — прошипел Джонни.

Теперь, когда Энди действительно стал вампиром, мы все поймем наконец — и скептики, и поклонники, — чего он все это время добивался. В западной культуре было принято считать, что вампир не может быть художником. Целое столетие вокруг этой проблемы шли ожесточенные споры.

В целом сошлись на том, что многие поэты и живописцы после смерти становились другими людьми, их посмертная деятельность превращалась в подражательную автопародию, не становясь истинным выражением впечатлений от удивительной, новой ночной жизни, обретенной ими в результате обращения. Существует даже предположение, что этот феномен не является недостатком вампиризма, но, напротив, доказывает его превосходство над обычной жизнью; вампиры — существа слишком занятые, чтобы пускаться в рассуждения, они слишком погружены в свой внутренний мир, путешествуя по нему, чтобы тратить время на путевые дневники, давая простым смертным пищу для размышлений.

Рассказывать о трагических судьбах подробно нет смысла: они и так хорошо известны. Возродившийся По сражался с собственными стихами, не желавшими воспарить ввысь; Дали разбогател как никогда, подделывая собственные работы (или платя другим, чтобы они их подделывали); Гарбо, по-прежнему оставшись прекрасной, на пленке выглядела как гниющий труп; Дилан, когда возродился, стал скучен как смерть; де Лионкур своим поступком в стиле «готического рока» разочаровал всех носферату. Но Энди был прирожденным вампиром — еще до обращения. У него все должно было сложиться совершенно иначе.

Но увы.

Между первой и второй смертью Энди постоянно работал. Портреты «голубых» и перевернутые тихуанские распятия. Бесчисленные заказные шелкотрафаретные портреты всех, у кого было достаточно денег, чтобы нанять его, — по 25 ООО долларов каждый. Портреты известных на весь мир боксеров (Мохаммеда Али, Аполло Крида — Mohammed Ali, Paul Creed) и футболистов (О.Дж. Симпсона, Роя Рейса — O.J. Simpson, Roy Race), о существовании которых он даже не слышал. А чего стоят до неприличия льстивые портреты шаха, Фердинанда и Имельды (Ferdinand and Imelda), графини Элизабет Батори (Elizabeth Battory), Виктора фон Доома (Victor Von Doom), Ронни и Нэнси (Ronnie and Nancy) — ведь их невозможно трактовать иронически. И при этом он посещал множество светских мероприятий — и приемы в Белом Доме, и вечеринки в самых злачных дампирских клубах.

Все это ерунда.

Поверьте мне, я проверяла. Как ученый, я прекрасно понимаю, в каком сложном положении оказался Энди. Меня ведь тоже подозревали в вампиризме еще задолго до того, как я обратилась. Считается, что научная дисциплина, которой я занимаюсь, — не что иное, как хитроумный способ поживиться за счет покойников, продлевая тем самым свое никчемное существование от одной заявки на грант до другой. И никто еще не обвинял старших вампиров в недостатке знаний. Чтобы прожить века, нужно выучить не один десяток языков и, насколько это возможно, прочесть все литературные произведения, написанные на вашем родном языке. Среди нас, возможно, мало художников, зато мы все меценаты.