Ира кивнула. Мог бы и не напоминать.
— И, как бы то ни было, не вините себя ни в чём, — тихо сказал Верховский. — Вы уже сделали намного больше, чем подразумевает гражданская клятва. Удачи вам.
— И вам, — эхом отозвалась Ира.
Администраторша выпроводила её за дверь, любезно пообещав перезвонить. В проулке на первый взгляд никого не было. Ира поправила на плече лямку сумки и быстро зашагала в сторону ближайшей оживлённой улицы. В разгар рабочего дня в толпе не затеряешься, но хотя бы такси там ездят чаще. Машина и впрямь подвернулась очень скоро; удачливый кулончик на шее нагрелся от усердной работы. Второй, надёжно спрятанный под водолазкой, оставался безнадёжно холодным.
Прохлаждающуюся у вестибюля «Театральной» Оксану Ира разглядела издалека. Облачённая в светлый брючный костюм красавица прятала глаза от солнца за широкими тёмными очками. Завидев спешащую к ней секретаршу, офицер Тимофеева лениво шагнула навстречу и, взяв Иру за плечи, клюнула губами воздух возле её щеки. Пахнуло горьковатыми духами.
— Поменьше нервов, подруга, — шепнула Ксюша. Ира постаралась расслабить напряжённую спину. — Пошли, не отставай.
— Куда?
— Подстричь тебе хвостик, — насмешливо фыркнула Тимофеева. — Рассказывай давай, как отпуск прошёл?
Они быстро, но без излишней суеты шагали меж стискивающих улицу монументальных громад. Ира, сообразив, чего от неё ждут, несла какую-то чушь про отдых на природе, Оксана весьма правдоподобно изображала интерес. Она-то знает, куда и зачем лежит их путь? Лучше спросить как-нибудь потом, в более укромном месте. У перекрёстка с Тверской Тимофеева решительно свернула в сторону Красной площади. Среди туристов, что ли, хочет затеряться?
— Сюда, — Оксана ненавязчиво потянула Иру вправо, к подземным павильонам Охотного ряда. — Не тупи, это вредно.
Ира ей это спустила. Если Тимофеева что-то делает, значит, так велел Верховский. Кроме Верховского, доверять, в общем-то, некому. Оксана протащила её вдоль сверкающих витрин и едва ли не силой втолкнула в огромный магазин.
— Вот, — в грудь Ире ткнулась вешалка с какой-то невразумительной тряпкой. — Брысь в примерочную и сиди там тихо. Я к тебе приду.
Убедившись, что Ира покорно отправилась исполнять указание, Тимофеева выскользнула из магазина и моментально растворилась среди праздно гуляющих зевак. Ира забилась в самую дальнюю кабинку, задёрнула за собой тяжёлую портьеру и плюхнулась на пуфик. Сердце колотилось так, будто она не пару сотен метров пешком прошагала, а, как минимум, пробежала кросс. На ценнике, свисавшем с ухваченной вещички, красовалась сумма в половину зарплаты. Ира осторожно пристроила вешалку на вычурном крючке, чтобы ненароком не повредить драгоценную тряпку. В какой, интересно, момент свернула не туда торная тропка её скучной обывательской жизни? Как она оказалась здесь, в тесной примерочной кабинке кошмарно дорогого магазина, на полдороге в стерильный бюрократический ад? Куда лезет, беспечно сметая по пути все преграды, за которыми могла бы благополучно прятаться долгие годы?
— Здра-а-авствуйте, — протянул снаружи нарочито громкий Оксанин голос. — Ой, я тут всего набрала-а-а…
Ира выглянула в осиянный тёплым светом коридор и махнула Тимофеевой. Через пару мгновений Ксюша юркнула в кабинку, небрежно зацепила за настенный крючок целую гроздь вешалок и поставила на пол два разрисованных логотипами бумажных пакета. В руки Ире ткнулся ворох мягкой ткани.
— Одевайся, бегом, — прошипела Тимофеева, вытряхивая из картонной коробки новенькие туфли. — Шеф сказал, времени мало… Твоё счастье, что все мало-мальски способные безопасники сейчас заняты.
Ира послушно влезла в строгие классические брюки. Мелкие застёжки на атласной блузке никак не желали поддаваться утратившим ловкость пальцам; Оксана, выругавшись сквозь зубы, сама просунула матово блестящие пуговицы сквозь узкие петли.
— Что это у тебя? — спросила она, указывая на выглядывающую из-под ворота серебряную цепочку. — От неё чарами фонит, как от склада «Гекаты».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ничего, — буркнула Ира, стягивая у горла чересчур открытый воротник. — Не трогай, её нельзя снимать.
— Нельзя так нельзя. Садись, — приказала Ксюша, указывая на пуфик. В её руках глянцевито сверкнула крышкой пудреница. — Дёрнешься — будешь ходить чучелом, понятно?
— Зачем это? — оторопело спросила Ира.
Ксюша сердито мазнула ей по носу тональным кремом.
— Чтобы черти, которые пасутся у выхода, тебя проморгали, — тихо и угрожающе проговорила она. — Шеф сказал, если нас там поймают, разбираться долго не станут. Будем бежать на полшага впереди… Да-а-а, подруга, не умеешь ты краситься.
— Спасибо.
— Давно сказать хотела, повода не было, — фыркнула Тимофеева. — Чеки на барахло не теряй, потом оформишь мне в какие-нибудь операционные расходы…
Нарисованное ею лицо в первый миг показалось чужим. Из зеркала на Иру смотрела бледная Оксанина копия — не такая яркая и изящная, вроде неумело подражающей младшей сестры. Тимофеева ловко собрала ей волосы в узел, набросила на плечи пиджак и водрузила на нос узкие затенённые очки. Пожалуй, этот маскарад может сработать, если «хвост» не слишком хорошо знает подопечную в лицо…
— Держи, — Ксюша вложила ей в ладонь нарядный брелок. — Машина стоит на Большой Никитской. Тёмно-красная «киа». Залезай и сиди там, пока не приду. Если вдруг докопаются — блокируй двери и жми на газ.
— Я не умею.
— Там много ума не надо. Так, выпрямись и сделай нормальное лицо! — командным тоном рявкнула Тимофеева. — Ты добропорядочная гражданка, никого не трогаешь, идёшь по своим делам, поняла?
Это оказалось невероятно сложно. Двигаться подчёркнуто размеренным шагом мимо нагруженных тряпьём вешалок, беззаботно помахивать вычурными брендовыми пакетами, в которые Оксана запихнула собственную Ирину одежду, изо всех сил заставлять себя не озираться по сторонам из-под очков. В глянцевых стёклах витрин торопливо скользили отражения. Никто не гнался за ней, но это ещё ничего не значило. Она до сих пор не сделала ничего подозрительного. Если конвоиры её и узнали, хватать её пока нет повода…
Новые туфли слегка натирали ноги. К вечеру это станет невыносимым. Наверное. Может быть, в сумке есть пластырь, но сейчас нет времени его искать. Перепутав выходы, Ира поднялась на поверхность в сторону Александровского сада; пришлось пересекать открытую взглядам Манежную площадь. Не оглядываться. Не спешить. Соразмерять шаги со стуком сердца: два удара — шаг, два удара — шаг…
Яркая — чересчур яркая! — машинка стояла прямо под знаком парковки, укрытая от бледных солнечных лучей тенью соседнего здания. Ира забралась в водительское кресло и заблокировала двери. Вытянула вперёд правую ногу, ощупывая педали. Которая из них — газ, она представляла. Что надо сделать, чтобы машина поехала, — нет.
В пахнущем пластиком и Ксюшиными духами салоне висела духота, но открывать окно было слишком рискованно. В зеркале виднелась пустынная тесная улица; каждого прохожего Ира внимательно провожала взглядом до тех пор, пока он не пропадал из поля зрения. Ксюшу она узнала не сразу: Тимофеева тоже сменила наряд; вместо офисного костюма на ней красовались джинсы и однотонная кофта вроде той, что лежала сейчас скомканной в одном из Ириных пакетов. Вид у Ксюши был победоносный.
— Разочаровались, — заявила она, изящно опускаясь на поспешно освобождённое Ирой сидение. — Проводили до эскалатора и забили… Ну, поехали, что ли.
— Ты знаешь, куда?
— Помню прекрасно, — фыркнула Тимофеева, заводя мотор. — Отвозили туда недавно твою бездыханную персону. Я не настолько была пьяна…
Она замолкла и сердито поджала губы. Машина резковато стронулась с места, резво покатилась по полосе. Мимо замелькали нарядные особняки и просторные площади; сверкнула на солнце закованная в гранит река. Ксюша притормозила, немного не доезжая до украшенного строгими арками дома, и заглушила двигатель. Кажется, она тоже начинала нервничать.