окружены с трех сторон, отбивались от нападавших до самой ночи. Французы атаковали их в пешем строю, используя латников, арбалетчиков и некоторого количества пехоты из Лангедока — дань влиянию английской тактики боя, которой Карл Блуа научился подражать задолго до любого другого французского полководца. Последняя и самая сильная атака на английские линии, которую возглавил сам Карл, произошла ранним вечером и не увенчалась успехом. Он был вынужден отойти с наступлением темноты, оставив многих своих людей мертвыми или ранеными на склоне холма. Пикардийский рыцарь Гийом
Валлиец де ла Эз, возглавивший первую атаку, как говорят, обещал привести Дагворта связанным во французский лагерь, но сам был повержен и взят в плен. После битвы перепись показала, что все английские латники остались в живых. Но почти каждый из них был ранен, некоторые — тяжело. "Я представляю вам свои войска, — писал Дагворт в своем отчете королю, — лучших людей вы не найдете во всем вашем королевстве"[832].
Под Эгийоном не было никакого прогресса. Несмотря на свою численность, обширные полевые укрепления и речные преграды, люди герцога Нормандского не смогли даже оцепить город. Небольшие группы англичан и гасконцев проникали тайком в город, привозя с собой припасы. Один бесстрашный гасконец совершил несколько таких рейдов. В июле отряд армии графа Ланкастера пробился через французские линии с продовольствием для гарнизона. Очевидно, существовало беспокойство по поводу способности гарнизона продержаться, иначе подобные отчаянные меры не были бы предприняты. Но положение осажденных, как оказалось, было гораздо лучше, чем у осаждавших. Герцогу Нормандскому приходилось кормить людей по меньшей мере в десять раз больше гарнизона и горожан Эгийона вместе взятых, а если учесть еще и лагерную прислугу, то, вероятно, и еще больше. Как обнаружил епископ Бове в 1339 году, когда пытался взять Бордо, большая осаждающая армия остающаяся на одном на месте, не может жить за счет окружающей местности продолжительное время. Территория вокруг французской армии, из которой нужно было черпать припасы, постоянно расширялась по мере того, как исчерпывались те запасы, которые можно было иметь под рукой. На севере и западе снабжение продовольствием было затруднено плотным кольцом английских замков в южном Перигоре и нижней части долины Гаронны. Французские поставщики продовольствия реквизировали стада скота на холмах Обрак в южной Оверни, примерно в 200 милях в востоку, и в пиренейских предгорьях Беарна, одного из самых скудных регионов Франции. По словам недовольных жителей, все сенешальство Тулузы было лишено зерна, вина и продуктов питания ради нужд армии. Несмотря на это, осаждающие начали страдать от голода и от другого большого бича средневековых военных лагерей — дизентерии. Граф Ланкастер двинулся со своей армией из Бордо в Ла-Реоль, тревожа линии коммуникаций противника, убивая фуражиров и гонцов, захватывая повозки и нападая на отдельные отряды французских солдат.
Осаждающие перенесли основное направление атаки с южной стороны города на более старую и низкую северную стену у реки Ло. Был разработан план штурма северной цитадели с трех специально построенных деревянных башен, установленных на баржах. Он оказался неудачным. В день, назначенный для штурма, в одну из башен попал камень из требюше, когда ее переправляли через реку. Башня опрокинулась, утопив всех кто в ней находился. Остальные плавучие башни были отведены[833].
* * *
Эдуард III находился в Порчестере с 1 июня 1346 года. Теперь он мог смотреть из старой крепости XII века на гавань Портсмута, где собирался его флот, с опозданием более чем на месяц. Армия стояла лагерем вокруг гавани и вдоль дорог на Уинчестер и Лондон. К концу месяца в гавани, по самым достоверным оценкам, находилось около 750 судов, начиная от прибрежных барок и заканчивая кораблями грузоподъемностью в 200 тонн. Суммарная грузоподъемность этих кораблей позволяет предположить, что армия насчитывала от 7.000 до 10.000 человек. Судя по приказам короля своим офицерам-вербовщикам, лучники составляли более половины из них. Были специалисты и обозники: рудокопы из Леса Дин для работы саперами, каменщики, кузнецы и возчики, инженеры, плотники и изготовители палаток, хирурги, несколько десятков чиновников, клерки и домашняя прислуга. Все получили плату по сегодняшний день и еще за две недели вперед. Корабли были снабжены продовольствием на две недели, то есть на время перехода в Гасконь[834].
Но им не суждено было отправиться в Гасконь. Король передумал и решил вместо этого высадиться на севере Франции. В то время было принято считать, что это решение было принято в последний момент, когда армия уже была посажена на суда и собиралась выходить в море. Но есть вероятность, что на самом деле оно было принято раньше, на секретном совещании ближайших военных советников короля около 20 июня. Новый план Эдуарда III заключался во вторжении на полуостров Котантен в южной Нормандии. Жан Лебель и вслед за ним Фруассар приписывали это решение влиянию Жоффруа д'Аркура, который, несомненно, был с королем в Порчестере.
Страна Нормандия — одна из самых богатых стран мира [Фруассар вкладывает эти слова в уста старого предателя]; сир, даю голову на отсечение, если вы высадитесь там, никто не сможет вам противостоять. Жители Нормандии до сих пор не имели опыта войны, и все рыцарство Франции собралось под Эгийоном вместе с герцогом. Сир, там вы найдете большие не укрепленные города, где у ваших людей будет богатство, которого хватит на двадцать лет.
Эти слова, если Жоффруа вообще их произнес, вряд ли могли стать откровением для английского короля. Вторжение в Нормандию обсуждалось как одна из нескольких возможностей с самого начала войны. Это было предпочтительное место высадки Эдуарда III во Франции в 1337 году, прежде чем союзники привлекли его к плану вторжения по долине Шельды из Брабанта. Король предпринимал эпизодические попытки поднять смуту в Нормандии задолго до встречи с Жоффруа д'Аркуром. Основными причинами выбора Котантена в 1346 году, вероятно, было то, что он находился ближе всего к Портсмуту и что ветры дули с запада. Эдуард III наверняка помнил о долгих задержках из-за погоды в 1342 году, когда он решил вторгнуться в Бретань, и еще более долгих задержках, которые задержали графа Ланкастера в 1345 году. Но Жоффруа вполне мог иметь отношение к новому плану, даже если он его не разрабатывал. Действительно, регион был практически не защищен, о чем он, скорее всего, знал. Это была его родная страна, и он говорил от имени некоторых значительных местных баронов. Но Жоффруа, несомненно, преувеличил их численность[835].
Для того чтобы усилить эффект от вторжения и разделить силы французов, было предложено устроить шумную диверсию на северной границе Франции. Хью Гастингс, предприимчивый и амбициозный рыцарь из Норфолка, недавно вернувшийся из Гаскони, 20 июня 1346 года, был назначен лейтенантом Эдуарда III и командующим во Фландрии. В помощники ему были назначены Джон Монтгомери и Джон