— Они желают сражаться, милорд, — вздохнул Трагер. — Я ничего не смог с этим поделать.
Рот Акилы сжался в узкую полоску.
— Они наплевали на мои предложения, — разозлился он. — Хорошо же, они заплатят за это. Атакуйте, генерал! Уничтожьте всех.
Эти слова прозвучали музыкой для Трагера.
— Да, милорд, — откликнулся он. И повернулся к полковнику Тарку, который ожидал приказа. — Приказ отдан, полковник. Первая линия — в атаку.
— Первая линия в атаку, — повторил Тарк и передал приказ лейтенантам. И сразу все всадники первой линии подняли копья. — Вперед, на холм! — кричал Тарк. — Атакуйте!
Через секунду лучники вырвались вперед, и только песок полетел из-под копыт. Они двигались, словно летящие стрелы, приготовив к удару оружие. Трагер смотрел на них как завороженный: даже на тяжелой для передвижения песчаной почве им удавалось почти не терять скорости. Как только лучники достигли подножия холма, вторая линия, вооруженная мечами, двинулась следом. Их собратья уже начали штурмовать дюны, в то время как наездники на крилах приготовились отразить удар, а мощные чешуйчатые «кони» нетерпеливо переступали когтистыми лапами. Вот воины на конях добрались до гребня дюны, и крилы прыгнули.
Они напоминали молнии, издающие душераздирающий вой, и Трагер едва мог различить, что происходит. Чудовища набросились на конников, вонзая острые клыки и раздирая тела людей громадными когтями, отшвыривая их копья и сминая ряды. Испуганные кони дико ржали и пятились назад всадники едва держались в седле. Наездники на крилах вдруг оказались повсюду, рубя мечами и щелкая хлыстами. Они уверенно теснили захватчиков. Некоторым из лиирийцев удалось прорваться, протыкая крилов и их наездников копьями, но большинство смешались, ошарашенные быстротой натиска врагов, и едва могли удержаться на ногах. Когти рептилий с ужасающей легкостью разламывали доспехи лиирийцев, прорывали кожаную одежду и беззащитную плоть под ней. Лошади жалобно ржали, а гигантские ящеры вспарывали им животы. Лучники размахивали неуклюжим оружием, пытаясь сгруппироваться вместе, но чудовища нападали. Щелкали хлысты, выдергивая всадников из седел и роняя их на песок. Копьеносцы напрасно размахивали копьями, пытаясь вслепую прорубиться сквозь мощную защиту из чешуи.
Трагер же, стоя среди лиирийцев, с ужасом наблюдал за гибелью своих людей. Лучники потерпели сокрушительное фиаско. Он просто не ожидал от крилов подобной прыти; столь неповоротливые с виду животные двигались с невероятной быстротой. Беспокойный ропот прошел по рядам его людей. Полковник Тарк выжидающе глядел на командира. Лицо же Акилы потемнело от гнева и напряглось.
— Неважное начало, генерал! — сердито бросил он.
«Заткнись, ты, задница!» — подумал Трагер. Ему ни к чему эти нападки со стороны труса. Ему нужно действовать, поэтому он отдал приказ следующим линиям выступать. Лейтенанты передали приказ, и еще две сотни всадников помчались галопом на неприятеля. Они высоко держали мечи, сотрясая воздух криками. На вершине дюны крилы и кавалерия схлестнулись в бою: когти и клыки против мечей. Лилась кровь. Крилы были повсюду, их было не так много, но они отличались быстротой, сновали между мечами и лошадьми, и их мощные челюсти легко перекусывали конечности. Над дюной клубилась пыль. Трагер выехал вперед, чтобы лучше видеть, оставив Акилу в безопасном тылу. Он знал, что где-то там поджидает его каган Кадар, желая сразиться один на один.
Почти целый час Торин и Кадар наблюдали за битвой, заняв безопасную позицию на соседней дюне. Первая волна воинов была отбита великолепно, но число бойцов-джадори сократилось, им требовались свежие силы. Кадар направил новых солдат на поле боя, и Трагер встретил их еще одной порцией почти неистощимого пополнения. Торин знал, что Кадар беспокоится. Его крилы, конечно же, лучше любой лошади, но ведь лиирийцы намного превосходят их численно, и это снижает шансы на победу. На лице Кадара отражалось волнение и, в то же время, спокойная решимость. Вопрос только во времени. Торин наблюдал за битвой, надеясь на чудо. С начала боя он неустанно размышлял, стараясь придумать новую тактику, чтобы найти новый шанс для джадори. Если бы они мобилизовали жителей города, то смогли бы победить армию Акилы. Но Кадар даже слышать об этом не пожелал. Его долг — защищать свой народ, и он скорее погибнет сам, чем позволит необученным фермерам взяться за оружие.
«И ждать этого осталось недолго», — мрачно подумал Торин. Как только его бывшие соотечественники разобьют крилов…
Битва яростно кипела. Кадар посылал в бой все новых и новых воинов, пока их не осталось в запасе не более пятидесяти. Торин умолял Кадара позволить ему отправиться на поле битвы. Неважно, что у него всего одна рука, заявлял он. Он по-прежнему хорошо сражается и сможет забрать, по меньшей мере, жизни десяти лиирийцев, прежде чем погибнет сам. Это хвастливое заявление заставило Кадара невесело улыбнуться.
— Поедете в Гримхольд, — решил он.
— Но я могу сражаться!
Кадар покачал головой.
— Гримхольд важнее всего, — возразил он. — Торин знал, что каган думает о своей дочери.
Спустя несколько минут началось то, чего так опасался барон. Посреди дюны, где пыль стояла столбом, воины-джадори начали терять силы. Усталость одолевала их и их верных мощных скакунов. А в отдалении Трагер готовил последний отряд кавалерии, и их число все еще было не менее тысячи. Это был конец, о чем Кадар, разумеется, знал.
— Поезжайте, барон, — велел он. — Доберитесь до Гримхольда, скажите, что вы здесь видели. Скажите, чего им ждать.
У Торина сжалось горло:
— Кадар, позвольте мне…
— Отправляйтесь в Гримхольд, — повторил Кадар. — Он вытащил копье и глубоко вздохнул. Потом обратился к Бенику: — Не мешкай. Ты должен во что бы то ни стало доставить его на место.
Беник кивнул, не говоря ни слова. Как и Торину, ему была ненавистна сама мысль уехать и оставить кагана. Жесткое лицо Кадара смягчилось, и он улыбнулся Торину.
— Будьте молодцом, барон Гласс. И проследите за тем, чтобы Бронзовый Рыцарь хорошенько защищал мою дочь.
— Прослежу, — ответил Торин. Он бросил прощальный взгляд на дюну, где кипел бой. На востоке Трагер и его кавалерия готовились выступить. Никогда прежде барон не чувствовал себя трусом, и ему это было невыносимо.
Он сказал Бенику, что уже готов, едва выдавив из себя эти слова, и они оба покинули поле битвы ради безопасности Гримхольда.
Каган Кадар Джадорийский смотрел, как уезжает прочь чужеземец из Лиирии, увозя с собой его величайшие чаяния и надежды. Он не ожидал, что сможет привязаться к барону или доверить ему жизнь дочери. Просто теперь Кадар понял: он жил в замечательную эпоху. Случилось так, что жизнь его была долгой, он похоронил многих жен и друзей, видел разные чудеса. Он с радостью вернул амулет Эла-даз. Теперь можно и умереть. Но не раньше, чем все закончится. Он не надеялся добраться до безумца Акилы, нет, это было бы уж чересчур. Но вдруг ему удастся сразить генерала — тогда он покинет сей мир со спокойной душой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});