Гермиона и Джинни вышли к Темзе и устроились на небольшом причале. Рыжая ведьма покачивала коляску, а Гермиона курила, усевшись поодаль и прислонившись спиной к широкому деревянному столбику. По реке то и дело проплывали небольшие моторные лодочки и катера с пикниками на борту; кругом, по обоим берегам, тоже виднелось много празднующих на природе магглов.
Гермиона смотрела на свою подругу, вынувшую из коляски Генриетту и начавшую с ней играть, и испытывала настоящий ужас. Джинни может миллион раз повторять, что та роль, которую она должна сыграть в продолжении рода Беллатрисы и Волдеморта, ее не беспокоит, что она только рада, что это для нее «честь»… Джинни может сколько угодно убеждать в этом саму себя. Но Гермиона видела, с каким выражением лица брала ее подруга на руки ребенка. Как сможет она навсегда отдать своё дитя? Отдать другой женщине. Той, кого человек, с любовью к которому она ничего не могла поделать, — а теперь Гермиона очень ясно это поняла, — выделяет среди других, кого он сделал своей официальной супругой? Ведь Джинни просто не сможет пережить этого! Бедная, несчастная девочка! Почему же ей в жизни так не везет с возлюбленными? Это слишком жестоко…
Гермиона содрогнулась. Она представила себя обязанной отдать кому‑то Етту, навсегда расстаться с ней, никогда не сметь более претендовать на своего ребенка. Какое страшное испытание. Непосильное!
— Смотри, ей нравится эта игра! — ворковала над малышкой Джинни. — Посмотри, как она улыбается! Гермио… Мерлин, что с тобой?! — вздрогнула молодая девушка, случайно подняв взгляд на свою подругу.
— А? Что? — дернулась Гермиона. — Я задумалась, — добавила она, отводя глаза. — Задумалась о прошлом.
— У тебя на лице не скорбь, а ужас! — похолодевшим голосом заметила ее собеседница. — Что случилось?
— Я… Да не обращай внимания. Глупости всё это. Что там за игра? Научишь непутевую мать?
— Ну уж нет! — странно улыбнулась девушка. — Это моя игра. Я сама буду играть с ней. Да, моя маленькая? Тетя Вирджиния будет с тобой играть, будет тебя баловать, да, мой ангел?..
Гермиона почувствовала, как волосы зашевелились у нее на голове…
* * *
В семь вечера подруги, оставив малютку Етту на попечение дедушки с бабушкой, переместились в соседний дом, где уже царило шумное веселье. Робби собрал у себя не меньше сорока человек! Громко играл музыкальный центр, нанятый бармен не успевал смешивать напитки, а танцы через пару часов угрожали превратиться в массовый стриптиз.
Джинни определенно веселилась в необычной для нее компании. Вот уже полчаса она отчаянно флиртовала с бывшим сокурсником Робби Паулем Смитом, позабывшем совершенно о белокурой Катрине, пришедшей вместе с ним.
Гермиона очень радовалась этому обстоятельству. Нужно постараться всеми силами отвлечь Джинни от постоянных мыслей о Темном Лорде и заинтересовать иной жизнью. Пусть даже и маггловским банкиром! Вообще нужно будет побольше выводить ее гулять, таскать по самым разным вечеринкам — как делал Робби с самой Гермионой. Ведь это действительно помогает… Пусть и временно.
— Я совсем потерялся во времени!
— Что? — не расслышала сквозь шум музыки слов приятеля Гермиона.
— Я, говорю, совсем потерялся во времени! Такое чувство, что мы уже сутки гуляем.
— Я тебя не слышу! — громко крикнула Гермиона, жестом предлагая подняться на второй этаж, где было потише. Парень кивнул.
— Говорю, что устал, будто мы гуляем сутки, — повторил Робби, когда они оказались на балконе его спальни, и Гермиона вытащила заветные сигареты.
— О да! — живо согласилась она. — Который час?
— Половина третьего.
— Пора и честь знать, — усмехнулась молодая ведьма, прислоняясь к перилам и вдыхая свежий ночной воздух. — Хотя Джинни, наверное, не захочет уходить.
— Оставь девочку в покое. Она заводит полезные связи!
— Такие уж и полезные, — сострила Гермиона.
— А что, у Пауля все шансы быстрого карьерного роста…
— Не нуди, Робби, — попросила молодая женщина, вдыхая тяжелый дым.
— Не вопрос! Я могу быть чертовски веселым и развязным!
— Да ну!
— Легко! — парень обнял ее сзади и поцеловал в шею.
— Да ты хулиган! — рассмеялась Гермиона, выбрасывая окурок и распрямляясь. Она невольно оказалась в его объятиях.
— Я — сама бесшабашность! — хохотнул Робби, игриво качнув бедрами и прижимая ее к перилам. — Но куда уж нашему брату тронуть сердце этой Мэри Поппинс.
— Это я — Мэри Поппинс?! — возмутилась молодая женщина.
— От улыбки до жестов. И с самого детства. Выше всяких похвал!..
— Ах, так! — Гермиона видела пьяный блеск собственных глаз, отражающихся в стеклах неизменных темных очков ее приятеля. — Ну‑ка, посмотрим! — она закинула ногу и прижала парня ближе к себе. — На вас грязная рубашка, Роберт Томпсон! — строго сообщила она, принимаясь расстегивать пуговицы. — Сейчас же снимите ее!
— Ах, простите, мадам! — подхватил Робби, позволяя ей стащить влажную ткань.
— Так‑то лучше. Что у нас здесь? — не останавливалась Гермиона, ловко расстегивая пояс на его джинсах.
— Ах, мадам, вы и сами слегка запачкались. Позвольте мне снять и очистить вашу блузу.
— Уж постарайтесь сделать это быстро, Роберт!
— Снять или очистить? — хриплым шепотом спросил парень, освобождая ее тело от верхней части наряда.
— Да выбрось ее к дементорам, — пробормотала Гермиона, подталкивая его к распахнутой двери в спальню и припадая к горячим губам.
В комнате было очень темно и пахло фиалками. Жадно целуясь, они избавились от остатков одежды. Уже опустившись на прохладную постель, Гермиона подумала, что следовало остановиться на снятии рубашки, но Робби не дал ей раздумывать, и последней четкой мыслью женщины было неожиданное и бесшабашное: «А почему бы и нет?»…
* * *
Гермиона проснулась от боли в груди — пора кормить Генриетту. Открыв глаза, она поняла, что находится не в своей постели. Лежа на животе, женщина поднялась на выпрямленных руках и увидела рядом с собой Робби, полусидящего, едва прикрытого простыней, в одной с ней кровати.
— Доброе утро, шаловливая Мэри!
Женщина повалилась лицом в подушку и пару секунд не двигалась, а потом скрестила ноги и вынырнула из укрытия лицом в противоположную от Робби сторону.
— Герм, ты что, жалеешь? — игривым тоном спросил он, подталкивая ее локтем.
— На счет практической части едва ли, — улыбнувшись, соврала Гермиона. — Тут огрехи в теории…
— Нет, это даже не Мэри Поппинс! Это… Это… Просто страшно подумать, кто.
— Это — Кадмина Саузвильт.
— А?
— Не думай об этом. — Гермиона сладко потянулась и опять нырнула лицом в подушку.
Робби гладил ее пальцами по левому плечу, наводя очертания Черной Метки на коже. Жалела ли она? В сущности, о чем тут можно особо жалеть? Пускай Робби и не оказался неземным любовником, зато был очень старательным и трогательно–нежным. И забавным. Надо же как‑то дальше жить? Выбираться из омута прошлого?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});