Фидель Кастро полагал, что интернационализм является самой прогрессивной формой проявления солидарности и братства между людьми: «Победа нашей революции 1 января 1959 года не означала конец сражениям. Из–за каждой коварной выходки империалистов нам приходилось снова надевать рюкзаки и ботинки. Многим патриотам еще долго приходилось отстаивать интересы своей страны с оружием в руках»[566].
Уже через год после Карибского кризиса, осенью 1963 года, когда Алжир подвергся агрессии в регионе Тиндуф со стороны Марокко при поддержке США, «кубинские войска – батальон танков, полученных из СССР для нашей собственной защиты, несколько артиллерийских установок и несколько сотен бойцов – пересекли океан и, не спрашивая ни у кого разрешения, поспешили на помощь братскому народу Алжира, чтобы защищать их территорию и ресурсы»[567], – рассказывал Фидель Кастро.
Кстати, эта «переадресация» советской помощи была не разовой акцией, а установкой Фиделя: «Цепь событий в истории длинна и непрерывна. Мы, получившие (советскую) техническую помощь, расплатимся за нее, помогая другим народам. Мы также когда–нибудь в меру наших возможностей и наших сил выплатим долг благодарности людям, выплатим его, помогая другим. Таким образом, те, кто помог нам сегодня, помогли и другим народам. Все это можно сравнить с тем, как человек сеет плодоносящие семена, помогая тем самым сегодня нам, завтра другим, а эти другие в свою очередь будут помогать еще кому–то до тех пор, пока, наконец, все народы Земли не освободятся от эксплуатации человека человеком <…>» [568].
С 1965 по 1974 год кубинцы воевали и в Гвинее–Бисау, которая в это время вела борьбу за независимость от Португалии и попросила кубинцев прислать инструкторов и оказать материальную поддержку. В июле 1975 года острова Кабо–Верде и архипелаг Сан–Томе и Принсипи тоже добились независимости от Португалии. В том же году и Мозамбик стал свободным после долгой и кровопролитной войны под руководством друга Фиделя Кастро Саморы Машела. За 30 лет, с 1959 по 1989 год, кубинские военные выполняли интернациональный долг в 13 странах мира.
Конечно, многочисленные интернациональные кампании сказались на экономике страны – ухудшилось снабжение кубинского населения продовольствием и товарами первой необходимости, резко сократились ассигнования на социальные программы. В народе снова пошли разговоры о том, что самим есть нечего, а «тут тебе африканские страны со своими проблемами». Но в целом большинство кубинцев считали, что они должны оказывать братскую помощь странам, пытавшимся избавиться от колониализма.
Фидель Кастро после ангольской кампании завязал дружбу с Эфиопией и Мозамбиком. В июне 1977 года, когда сомалийские войска вторглись в пустыню Огаден в Эфиопии, Москва попросила Кубу направить в этот район 15 тысяч кубинских военных, оснащенных самым современным на тот момент советским оружием, которые с помощью эфиопских подразделений выбили к февралю 1978 года сомалийские войска из Эфиопии.
Активность кубинцев в Африке опять породила напряженность в отношениях между Кубой и США. Белый дом старался не допустить участия Кастро в намеченном на июнь 1976 года в Панаме совещании правительств латиноамериканских стран, опасаясь, что оно примет антиамериканский характер, запугивая эти страны новой угрозой «экспорта революции».
В марте 1976 года президент США Джеральд Форд с группой сенаторов провел совещание по вопросам внешней политики. Сенатор Стоун заявил журналистам, что президент информировал их о «разработке и обсуждении чрезвычайных планов» в отношении Кубы. Форд, по словам сенатора, сказал, что предупреждения в адрес Кубы не «являются блефом». Конечно, речь не шла о военном вторжении. Это означало бы конфронтацию с Советским Союзом. А большая часть американцев в то время не желала обострения отношений с Москвой. Другое дело, что заявление главы Белого дома спровоцировало антикубинскую кампанию в американских СМИ. Американцы, нагнетая обстановку, хотели заставить Кубу убрать свои войска из Анголы.
Начались очередные провокации против кубинцев в Карибском море. 7 апреля 1976 года в нейтральных водах было совершено вооруженное нападение на два кубинских рыболовецких судна. Одно из них было затоплено, другое отбуксировано в Майами. 1976 год вообще ознаменовался целой серией террористических акций в отношении кубинских граждан и учреждений, в частности похищением двух кубинских дипломатов в Аргентине, которые не найдены до сих пор, взрывами бомб в офисе кубинской авиакомпании в Панаме, в посольстве Кубы в Португалии и кубинском представительстве при ООН. Все это вынудило Фиделя Кастро сделать жесткое заявление: «Мы не будем подписывать с Соединенными Штатами в дальнейшем никакого соглашения до тех пор, пока не прекратится террористическая кампания, развязанная против Кубы, не будут даны эффективные гарантии о недопущении подобных действий против нашего народа и не будет положен конец враждебным действиям и агрессии Соединенных Штатов против Кубы. Не может быть никакого сотрудничества между агрессором и страной, подвергшейся агрессии»[569].
Хотя на самом деле в кубино–американских отношениях к середине 1970–х годов не все было так уж безнадежно. Еще в начале 1973 года 12 американских конгрессменов опубликовали специальный доклад, в котором настаивали на их нормализации. Сайрус Итон, в очередной раз побывавший на Кубе, сказал, что восстановление отношений между Вашингтоном и Гаваной открыло бы путь к экономическому сотрудничеству, к чему уже была готова американская деловая элита: «Пока же многие корпорации США торгуют с Кубой через свои латиноамериканские и европейские филиалы, а не напрямую. Пора же наконец стать реалистами»[570]. А в 1974—1975 годах и вовсе произошло неожиданное. Между Кубой и США начались секретные переговоры, в ходе которых американские представители сенаторы У. Роджерс и Л. Иглбергер выдвинули в качестве главных условий нормализации отношений между двумя странами требование прекращения советско–кубинских военных связей и выплаты компенсации за национализированную собственность американских компаний. Эти секретные переговоры были прерваны после того, как американцам стало известно о высадке кубинских войск в Анголе.
Сенатор Эдвард Кеннеди, выступая в конгрессе в марте 1975 года, заявил: «Уже пять лет я призываю положить конец политике изоляции и эмбарго в отношении Республики Куба и сейчас считаю целесообразным внести законопроект, чтобы высвободить нашу нынешнюю политику в отношении Кубы из паутины правовой казуистики<…> Сейчас создается впечатление, что мы, наконец, признаем: политика изоляции Кубы не отвечает интересам Соединенных Штатов. Эта политика представляет собой очевидный анахронизм»[571].