- Бах!.. Бах!.. Бах!..
Это падают бомбы. А в ответ ничего! Лишь изредка где-то застрекочет одинокое орудие и вдруг остановится. Потом полчаса слышишь:
- Бах!.. Бах!.. Бах!..
Опять где-то застрекочет одинокое орудие и вдруг остановится.
В такие минуты меня охватывало какое-то бешенство, и я проклинал и Чемберлена, и Болдуина, и многих других консервативных лидеров, которые из-за своей политической глупости не подготовили Англию к отпору нацистскому "блицу".
Сопротивление немецким атакам оказывала английская авиация. Качественно она была выше германской, а количественно мало чем уступала, но она еще только училась ночным операциям и, естественно, делала немало ошибок. Главное же, и истребителей, и пилотов у англичан тогда недоставало.
Помню такой случай. Как-то в самый разгар "большого блица" мы с женой были на обеде у Бивербрука, занимавшего в то время пост министра авиастроения. Когда подали сладкое, вдруг завыли сирены. Начался налет. Все остались за столом, но только Бивербруку стал почти непрерывно звонить секретный телефон. Он что-то слушал, что-то отрывисто говорил, но смысла таинственной беседы нельзя было уловить. Я видел только, что Бивербрук сильно взволнован и сидит за столом как на иголках. Мы хотели поскорее уехать домой, но хозяин нас не пустил и требовал, чтобы мы дождались, пока германская бомбежка хоть временно затихнет (небольшие перерывы в этих ночных представлениях иногда бывали).
Так прошло часа два. Наконец, Бивербрук бросил телефонную трубку и с глубоким облегчением воскликнул:
- Ну, слава богу, эту атаку мы отбили!
Спустя несколько минут мы с женой уехали. Много позднее, уже после нападения Германии на СССР, когда мы с Англией стали союзниками, Бивербрук мне рассказал, что в тот памятный вечер исход воздушного боя висел на волоске.
- Вы понимаете? - восклицал Бивербрук. - Немцы все наступали и наступали, а у нас в резерве было только пять истребителей... Только пять!
Но если с вооружением дело обстояло плохо, то зато дух народа был выше всяких похвал. Риббентроп ничего в этом не понимал. Дух народа, дух широчайших трудящихся масс был тверд и несгибаем. О том можно было судить на каждом шагу по многочисленным действиям и фактам.
"Большой блиц" совершенно перевернул нормальную жизнь Лондона и его населения. Полтора миллиона жителей, в первую очередь дети, были эвакуированы из столицы в провинцию и рассредоточены главным образом по сельским местностям. Перед оставшимися во всей остроте встала проблема сна. Две-три ночи в случае крайности можно перебиться без нормального отдыха, но, когда речь идет о 57 бессонных ночах, положение резко меняется. Жители Лондона решали проблему сна по-разному, кто как мог.
Более состоятельные днем, когда крупных налетов не было, работали, как обычно, в своих учреждениях, конторах, магазинах, а вечером, до начала налетов, уезжали за город и там спокойно проводили ночь. Все отели, пансионаты, меблированные комнаты, частные дома в зоне, расположенной на расстоянии 30-40 км от столицы, мгновенно заполнились временными постояльцами, которые охотно платили их хозяевам самые фантастические цены.
Менее состоятельные, которые не могли себе позволить такой роскоши, ночи проводили в бомбоубежищах и "тьюбе" (лондонская подземка). Бомбоубежищ тогда еще было мало, но в "тьюбе" еженощно располагались на ночлег сотни тысяч лондонцев. Часов в шесть-семь вечера повсюду в огромном городе можно было видеть одну и ту же картину: по улицам в мутной мгле приближающейся ночи двигаются бесконечные вереницы людей с чемоданами и мешками в руках, с рюкзаками за плечами, мужчины, женщины и дети; коляски с малышами; старики, опирающиеся на палки; рабочие, грузчики, лавочники, клерки, интеллигенты, актрисы, портье, торговые служащие - все, все, нагруженные постельными принадлежностями и небольшим запасом продовольствия, стремятся неудержимым потоком в "тьюб", чтобы скрыться там на ночь от очередного налета. Внутри, на платформах и в помещениях подземных станций, внезапно возникают пестрые и шумливые походные лагеря. Люди семьями, группами устраиваются на ночлег, едят, пьют, разговаривают, читают газеты, обмениваются новостями, проклинают наци, грозят Гитлеру. В 6 часов утра, когда кончится германский налет, все они поднимутся с каменного пола "тьюба", вернутся домой (если дом уцелел), наскоро позавтракают и побегут на работу: И так изо дня в день, в течение двух месяцев...
Однако и выезжавшие за город, и ночевавшие в бомбоубежищах и "тьюбе" составляли все-таки лишь скромное меньшинство населения Лондона... Ну, а остальные?.. Остальные, все эти пять или шесть миллионов, проводили ночи у себя дома, под гул самолетов, под грохот бомб и треск пламени, полагаясь на случай или счастье. Результат понятен: в период "большого блица" погибло около 50 тыс. человек и во много раз больше было ранено. Свыше миллиона домов и коттеджей было разрушено или серьезно повреждено.
А кроме того, пострадало много важных и известных зданий: Британский музей, картинная галерея Тэта, Тауэр, Английский банк, Букингемский дворец, американское и японское посольства, министерство финансов, здания газет "Таймс", "Дейли экспресс", "Дейли геральд" и "Дейли уоркер", Вестминстерское аббатство, собор Святого Павла, Карлтон-клаб - цитадель консерваторов и многие, многие другие.
И все-таки народ не дрогнул! Он твердо, упорно, деловито, без всякой аффектации и театральности сопротивлялся германской атаке. Один случай произвел на меня особенно сильное впечатление.
Рядом с радиостанцией Би-Би-Си тогда находился большой концертный зал "Квинс-холл". Немецкие бомбардировщики хотели во что бы то ни стало разрушить радиостанцию, но это им как-то не удавалось. Зато окружающие Би-Би-Си здания в полной мере испытали ярость германского "блица". Концерты в "Квинс-холл", однако, продолжали устраиваться, и в слушателях недостатка не было. Как-то мы с женой поехали на очередной концерт в этом зале. Присутствовало не меньше двух тысяч человек. В разгар концерта вдруг тревожно завыли сирены: начинался германский налет. Концерт был прерван, вышел администратор и заявил, что ближайшее бомбоубежище находится там-то и что желающие могут покинуть зал. Я с любопытством ждал, что дальше произойдет?.. Человек десять - я внимательно считал - поднялись и вышли, остальные две тысячи в полном молчании остались на местах. Администратор удалился, и концерт продолжался как ни в чем не бывало, хотя в небе противно гудели самолеты и то справа, то слева слышался грохот падающих бомб. Оркестр играл изумительно, - должно быть, грозная опасность придавала его участникам особое вдохновение...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});