Я не видал самого главного, т. е. Форума, Ватикана, Палатина и проч., но думаю, что и они не изменят первого впечатления, т. е. того, что город ласкает, интересует, но не потрясает, как я это думал. Пантеон прекрасен (времен Августа), храм Весты очарователен, но они не потрясают.
Приехали домой, пили с Кирой чай. Пришла Машенька Ливен, и потом сама старуха (которая начинает мне нравиться). Сидели долго. Потом обедал у Стаховичей, а Кира – дома. После обеда, по неотступной просьбе Алексея Александровича (который тоже болен и сидит дома – легкая инфлюэнца), пришлось прослушать записки кн. Волконского – того самого, который читал в Художественном театре. Согласился я на это чтение неохотно, но теперь не раскаиваюсь. То, что он написал, гораздо талантливее, гораздо важнее, гораздо интереснее, чем это говорили в театре. Он, как и я, преследует ту же гадость, имя которой – театральность, в дурном смысле слова3.
Если бы мне удалось писать так талантливо и изящно по форме, как он, я был бы счастлив.
Вообще кн. Волконский мне нравится. Мне его жаль – он сгорает от жажды играть, режиссировать, томится в своем обществе, а его родственнички его держат за фалды и все прокисают от скуки в своих палаццо. Брат Волконского уже был у меня и просил Алексея Александровича, чтобы мы не сбивали с толку его артистического брата. Глупо!
Вернулся домой около 11 часов. Сейчас же заснул. Ночью, как и все эти дни, проснулся, но на этот раз вскоре заснул, тогда как в прежние дни долго ворочался, как и в Москве.
Обнимаю и нежно целую тебя, Игоречка благословляю. Бабушку обнимаю.
Твой Костя
374. Из письма к М. П. Лилиной
Рим. Среда 26 января 911
26 января 1911
Дорогая и бесценная.
Вчера получил твою телеграмму о том, что ты играешь Варю. Это интересно. В первый раз эта роль встанет на свое настоящее место, конечно, если тебе дадут возможность срепетировать ее как следует1. Прочел в твоем письме о кругах (в Фее) и порадовался. Вывезут ли круги и на этот раз? Напиши2. Немного успокоился и за Александрова. – Послал тебе, телеграмму, которые, к слову сказать, ходят безобразно медленно, чуть не сутки. В телеграмме в первый раз пишу о здоровье Киры, так как, по моим расчетам, первое письмо с нездоровьем Киры – дошло до тебя. Таким образом, телеграмма не взволнует, а, напротив, успокоит тебя, так как ты поймешь, что грипп, инфлюэнца или трахеит прошли. Остается только выдержать Киру. Надо отдать справедливость доктору: он очень осторожен.
…Теперь пишу про себя. Вчера у меня была с утра тяжесть в желудке. Я решил посидеть на диете, но у Стаховичей так великолепно кормят, что там нет возможности удержаться. Поэтому я решил не ходить к Стаховичам и питаться куриным бульоном и разварной курицей. Утром, часов в 12, зашел к Стаховичам, чтобы предупредить об этом. Алексей Александрович все еще не выходит. Он сказал мне, что Машенька меня хотела видеть, чтоб ехать куда-то. Ливены живут напротив. Я зашел в квартиру Волконского, где они живут. Великолепное палаццо с фресками, потолками и пр. Оказывается, что Волконский дает свой автомобиль и Машенька хочет меня катать по Риму. Дженечка не может. В 1 1/2 ч. дня старуха Ливен и Машенька заходят за мной, и мы едем. 1) Колизей и арка Константина. Чудесно, интересно, но я ждал большего. 2) Via Appia.- Дорога за город, в поля (Compagnie). По двум сторонам дороги хоронили знаменитых римлян. Тут и Цицерон, тут и Куриации и т. д. Все гробницы – в руинах, конечно. 3) Дворец Диоклетиана. Одно слово – ничего, кроме больших камней, не видно. 4) Форум Romanum. Очень интересно, хотя, как говорит Дункан, "c'est trop complique" {"это слишком сложно" (франц.).}. Каюсь, и здесь я ждал большего. 5) Форум Траяна – одни поломанные колонны торчат и валяются. 6) Новый памятник Виктору Эмануэлю – ерунда. 7) Старый цирк – кусочек стены. 8) Храм (забыл, чей) – три колонки. Конечно, все это интересно, но не столько как история, сколько как известный каше {Le cachet – здесь: характер, колорит (франц.).} для нового города. Конечно, для историков – все это важно, но я говорю как художник, которому, к слову сказать, очень надоела избитая римская колонна.
Было солнечно, но прохладно, так что в ваточном пальто и калошах – в самый раз. Приехал домой и до 9 ч. вечера сидел у Киры – пил чай и обедал дома. Вечером прислал неугомонный Стахович. Я зашел на минутку к ним. Легли спать около 12 ч. Спал недурно, конечно, просыпаясь к рассвету. Болела рука, но немного. Словом, все, как всегда.
Обнимаю, прижимаю. Скучаю, люблю, благословляю тебя и Игоречка.
Твой Костя
375. M. П. Лилиной
Рим. Суббота 29/1 – 911
29 января 1911
Дорогая и бесценная Маруся.
Вчера поздно встал, чуть не опоздал к завтраку Стаховичей. Днем возил в закрытой карете (с открытым окном) Киру по Пинчио и Villa Borgese (наш Петровский парк – рядом с нами). Вечером засиделся у Стаховичей (меня знакомили с кн. В. Барятинским или Бобринским).
Вот почему не писал.
Вчера у Киры весь день нормальная температура и даже ниже нормы. Сегодня – тоже. Сегодня Кира в первый раз вышла к Стаховичам к завтраку, но так как свежисто (только каминное отопление, по крайней мере в большой, главной комнате – гостиной, где всегда сидят), то Кира сидела там и в столовой в пальто (летнем).
Сегодня тепло, но пасмурно, так что и сегодня не решились вывозить Киру в открытом экипаже. Она поехала с Машенькой и старухой Ливен в автомобиле Волконских. Они долго ездили по городу, и Машенька объясняла те древности, которые попадались по пути.
А я поехал в карете со Стаховичем в банк, так как мне подали счет за 9 дней (350 лир). Получил деньги, и – проезжая мимо Капитолия – мы вышли, осмотрели, потом увлеклись и взяли гида, спустились к Форуму и осмотрели его. Видели место, где Брут (т. е. – я1) говорил речь, где сжигали Цезаря и пр. Вышли к Колизею, куда отправили карету, и приехали домой. Я пошел в Пинчио – погулял немного, так как продолжаю скоро уставать от ходьбы.
Посидел на скамеечке, послушал музыку ("Травиата" и "Аида") и до захода солнца вернулся в гостиницу. Кира – здесь, ставит градусник, а я в 4 шагах пишу тебе письмо.
Вечером буду читать свои записки Волконскому.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});