шагов стало больше. Конец! Глаава вспомнила женщин, которых тзохи приносят в жертву Сокрытым жизням. Она видела, как те умирали с глазами, полными ужаса, она слышала их мольбы и предсмертные крики. Темные люди уготовили ей ту же участь.
Глава одиннадцатая
Возвращение разведчиков
До самой зари оугмары страдали от чудовищного ливня. Без огня, в непроницаемой тьме, будто заживо погребенные под монотонные звуки нескончаемого дождя, они дрожали, промокшие до костей. Временами погружались в тяжелый сон и пробуждались от невыносимого холода, лишенные сил и воли.
Охранники Глаавы не обращали на нее внимания: мысль о том, что она может убежать в такую ненастную ночь, просто не приходила им в голову.
Дождь наконец прекратился. Незадолго до рассвета на измученных людей повеяло прохладным ветерком; пробился мягкий свет; кочевники проснулись. Один из них вскрикнул, остальные в замешательстве переглядывались.
Тогда один воин спросил:
– А где же дочь тзохов?
Акроун с трудом поднялся. Тело ломило, сырость гибельна для здоровья в его годы. Он обернулся на крик воина и не увидел пленницы.
Он вскипел от ярости и спросил громовым голосом:
– Что делали те, кто должен был охранять Дочь Скалы? Есть ли у них глаза, уши и руки или они подобны червям, ползающим по земле?
Четверо воинов, которые стерегли беглянку, опустили головы:
– Слепые и глухие не заслуживают права быть воинами. Они не заслуживают ни жен, ни потомства. От них меньше толку, чем от собак!
– Но собаки не лаяли! – униженно сказал один из них.
– Девушка тзохов не была чужой для собак. Она была чужой для мужчин.
Акроун замолчал, в нем боролись желание наказать виновных и страх лишиться сторонников. Глаава должна была служить его целям, благодаря ей он мог держать в напряжении Хейгоуна и Хелгвора, а затем натравить друг на друга.
– Пусть воины спросят у земли! – приказал он.
Он сам принялся за дело и очень скоро убедился, что только случай может помочь им обнаружить девушку. Она бежала, пробираясь через топи и дождь, и, возможно, не вынесла изнеможения и холода. Как и вождь, воины понимали, что теперь бесполезно искать следы: все размыто дождем. Они все же попытались, правда, некоторые из них совсем без охоты. Один из воинов, дойдя до места, где привязали каноэ, воскликнул:
– Лодка исчезла!
Акроун вспомнил, что женщины-тзохи приплыли из своей страны на лодке, и теперь, когда уже не сомневался, что Глаава похитила каноэ, одновременно чувствовал и гнев, и уважение к девушке.
– Девушка тзохов сражалась вместе с Хелгвором! – прошептал он. – У нее и сердце, и воля мужчины-воина.
Ему еще сильнее захотелось поймать ее, потому что он вспомнил сверкающий ненавистью и отвращением взгляд, которым она смерила Хейгоуна; и он подумал о своей бабушке Аве, убившей воина, который собирался взять ее в жены.
– Пусть две пироги отправятся в погоню за Дочерью Скал! Но воины должны вернуться прежде, чем солнце встанет между утренними водами и вершиной неба…
Отсутствие Хейгоуна и Хтраа начинало его раздражать.
Вернулись каноэ с разведчиками, они не нашли никаких следов Глаавы, и Акроун вновь с сожалением подумал:
– Дочь Скал хитра, словно рысь!
Подчиняясь судьбе и имея лишь смутное представление о времени, он уселся ждать.
Солнце прошло зенит и двигалось к закату, когда в лагерь с северо-востока вернулись дозорные:
– Хейгоун показался за холмами!
Акроун помрачнел: он предвидел победу соперника.
– Хейгоун ведет пленных! – донесся второй голос.
На душе Акроуна стало горько, как от листьев ивы. В ушах звучала одна и та же фраза: Хейгоун станет вождем.
Повернувшись в сторону холмов, он увидел, что Хейгоун стоит на вершине, победно размахивая руками, и показывает на двух пленных тзохов, а рядом с ними – четыре женщины.
Оугмары закричали, обезумев от восторга, и один из них осмелился произнести:
– Хейгоун будет великим вождем!
Все бросились навстречу прибывшим; трое воинов, узнав своих жен, запрыгали, как горные козлы.
Хейгоун из хвастовства сперва подошел к вождю и гордо сказал:
– Вот два пленника и четыре женщины; три тзоха убиты.
– Хейгоун – искусный воин! – произнес Акроун через силу. – Сколько тзохов он поразил?
– Пятерых! – ответил другой. – Разве я не сказал, что трое погибли?
– Почему было только пять тзохов?
Одна из женщин ответила:
– Сначала было больше двадцати тзохов и десять женщин. Потоп забрал шесть женщин и полтора десятка воинов. И тогда пришел Хейгоун со своим отрядом.
– А пять тзохов доблестно сражались? – коварно спросил Акроун.
Женщина ответила, не почувствовав подвоха:
– У тзохов совсем не оставалось сил.
Акроун хмурил брови, сдерживая смех, а Хейгоун с негодованием посмотрел на женщину. Но мало кто из оугмаров понял, что произошло на самом деле: все они восхищались мастерством Хейгоуна.
Воины столпились вокруг пленников – жалкие, измазанные кровью и грязью, с израненными ногами, впавшими животами, расширив от ужаса глаза, они дрожали всем телом. Некоторые из оугмаров выкрикивали им оскорбления и грозили смертью.
Хейгоун кивнул:
– Сын Волка хотел, чтобы оугмары увидели лица врагов, – сказал он. – Но от этих лиц скоро ничего не останется.
– Разве они не убивали стариков и детей, не мучили женщин оугмаров? – спросила женщина, которая уже говорила.
Под одобрительные громкие крики один из воинов взмахнул топором, и вот уже дротики вонзились в животы пленников, которые просили пощады, вздевая к небу трясущиеся руки. Взметнулись дубины, вонзились острия: тзохи рухнули на землю, пытаясь защищаться и испуская пронзительные стоны.
Кровь хлынула потоками, внутренности вываливались наружу, похожие на синих рептилий, еще живым пленникам выкололи глаза, раскроили черепа, отрубили конечности. Скоро несчастные затихли, а гвахи тем временем отрезали куски все еще теплого мяса, вырывали сердца и пили кровь.
Акроун и несколько оугмаров с отвращением отошли в сторону.
Хейгоун, который внимательно наблюдал за происходящим, не увидел Глааву и спросил:
– А где чужестранка?
Акроун, волнуясь, ответил:
– Чужестранка сбежала!
Дрожа от гнева, Хейгоун повторил:
– Чужестранка сбежала!
Его огромные плечи тряслись, глаза угрожающе смотрели на вождя:
– Кто позволил ей сбежать?
Акроун покачал головой.
– Вождь рассудит позже! – загадочно сказал он.
Он выпрямился; угроза вернула ему энергию: Хейгоун понял, что должен остановиться.
– Пусть ее ищут!
– Ее уже искали.
Хейгоун расслабился, и голос его смягчился:
– Хтраа еще не вернулся? – спросил он.
– Хтраа не вернулся.
Хейгоун разразился странным смехом: он надеялся, что Хелгвор погиб, и эта надежда почти обрадовала его. Затем он внезапно испугался: а вдруг девушка тзохов теперь соединилась с сыном Хтраа?
Солнце опустилось на треть, а Хтраа все не возвращался. Акроун тревожился: без Хтраа и без Хелгвора борьба усложнилась