Читать интересную книгу Христианство и эрос - Вячеслав А. Сорокин

она была бесплодна по вине мужа, который не был в состоянии выполнить свой супружеский долг по причине отсутствия эрекции, неужто не обратилась бы она к Богу со столь же горячей мольбой, чтобы Он снизошёл к желанию обоих и послал Аврааму вожделенное возбуждение детородного органа?

XII. Скопцы и скопчество

Пожизненному хранению девства соответствует другой, гораздо худший вид самоистязания – скопчество. Цель самооскопления – полное лишение себя чувственности. Было три степени оскопления, при третьей мужчина выжигал себе соски, освобождаясь тем самым от всех эрогенных зон и воздействий греховной плоти. В России скопчество получило широкое распространение благодаря Кондратию Селиванову, основателю этой секты. Он трижды оскоплял себя (в третий раз выжиганием сосков), чтобы окончательно победить демона похоти. Личность харизматическая, Селиванов легко собрал вокруг себя последователей, составивших вместе с ним ядро секты, влияние которой росло так стремительно, что скопчество сделалось в России серьёзной государственной и религиозной проблемой. Скопец, добровольно подвергший себя изуверскому обряду, желает передать свою веру дальше. В этом тоже состоит для него смысл его веры – чтобы разделить её с другими, даже таким необыкновенным и жестоким способом. И вот уже он, отказавшийся добровольно от части своей плоти, но от её, без преувеличения, важнейшей части, уговаривает другого стать таким же.

Селиванов, несмотря на своё крестьянское происхождение и малообразованность, в делах религиозных был фигурой заметной. Его духовные наставления, записанные его учениками с его слов, оригинальны, но не выходят из общего русла христианства. Его личность и избранный им путь неизменно вызывали любопытство. Он приглашался на духовные беседы в самые именитые дома и даже удостоился приглашения от императора Павла. Попытка склонить при этом императора к вступлению в свою секту стоила Селиванову помещения (впрочем, недолговременного) в сумасшедший дом. Приверженцы видели в Селиванове сподвижника Христа и даже второго Христа. В. В. Розанов задался целью постичь психологию этого нового религиозного и общественного явления:

«То, что мы читаем по документам, хранящимся в архиве Петербургской градской полиции, в „делах” от 1801 по 1820 год, превосходит всякое вероятие. В эпоху конгрессов, Сперанского и потом Аракчеева, когда не смела дрогнуть не так, „не по закону”, ни одна былинка, – в Петербурге на глазах высшего правительства образуется общество и деятельно распространяет учение о „Сыне Божьем”, „Иисусе Христе”, „вторично сшедшем на землю Искупителе”, который есть вот этот седенький столетний старичок, с ласковым лицом и „необыкновенно нежным взглядом”, перед коим поются гимны, молитвы тысячными собраниями в доме Солодовникова»[113].

Розанов ставит вопрос о мотивах скопцов. Его заключение: мы не имеем в этом случае дело лишь с явлением патологическим. Селивановым двигало фанатичное убеждение в святости и необходимости его дела.

«По-видимому, мысль свою он считал неотразимо обоснованной; он не сомневался в присутствии своего идеала у всех людей… но видел, что всем им недостаёт универсального средства, которое вот наконец он „открыл”. <…> Ему, тульскому тёмному мужику, собственная мысль – без сомнения, плод многолетних размышлений и чтения с „отметинами” всего Писания – представлялась волшебно-непобедимою, как некоторая новая математическая формула»[114].

Но кто из фанатиков-идеалистов и реформаторов не считает «неотразимо обоснованной» и «волшебно-непобедимой» свою мысль, открытую им истину, и не ставит её на уровень «математической формулы»? При других обстоятельствах Селиванову могло бы удаться основание особого течения в христианстве, ещё более враждебного плоти, чем уже враждебно традиционное христианство.

Был у Селиванова и свой Иоанн Предтеча, страстный искатель истинной религии А. И. Шилов:

«[Он] во всех верах был учителем, а сам говорил всем: „Не истинна наша вера и постоять не за что. О, если бы нашёл я истинную веру Христову, то бы не пощадил своей плоти! Рад бы головушку свою сложить и отдать бы плоть свою на мелкие части раздробить!” <…> Характерно его восклицание, когда его озарила новая „благая весть”: „Вот кого надо и кого я ждал сорок лет – тот и идёт. Ты-то [то есть Селиванов] – наш истинный свет и просветил всю тьму осветил всю вселенную, и тобой все грешные души просветятся… – и тебе я с крестом поклоняюсь! Кто как хочет, а я тебя почитаю за Сына Божьего”»[115].

В основании скопчества лежат две идеи, восходящие к христианству: идея нечистоты плоти и всего плотского и идея спасения. Христианин знает, что спасение для него – в Христе и через Христа. Остальное – дело интерпретации. Только так объяснимо, что для одних, николаитов, путь к спасению лежит через половой акт, для них священный, а для других – через уничтожение самой возможности этого акта. Идеал скопца отличается от идеала девства лишь степенью жестокости по отношению к себе (Селиванов произвёл операцию над собой раскалённым железом), цель же в обоих случаях та же – целомудрие. Но, хотя путь к цели в первом случае чрезвычайно болезнен, во втором он мучителен своей продолжительностью. В обоих случаях имеет место истязание тела и духа. Дух не остаётся незатронутым тем, что происходит с телом. Но что для одних бессмысленное варварство, то для других высокий, хотя и мучительный, подвиг, первое соединение с Богом, за которым последует второе – в смерти.

Однажды уверовавших в идеал трудно убедить переменить его. Противникам идеалистов недостаёт «пассионарности», если воспользоваться выражением историка Л. Н. Гумилёва, для успешного противостояния им, чем победа идеалов зачастую бывает предрешена. Не их истинность обеспечивает идеалам победу, но пассионарность их носителей. Каким бы варварским ни виделся акт самооскопления со стороны, для оскопляющего себя это высокое духовное действо, совершаемое ножом и раскалённым железом. Осуждение тут возможно, но оно ничего не даёт для понимания явления и проистекает как раз из его непонимания. Вожди всех религий и всех социальных движений ослеплены каждый своим идеалом одинаково, так что действия любого революционера или религиозного вождя по своей сути ненамного отличаются от действий скопца, который, если бы обстоятельства позволили, без колебаний и с сознанием собственной правоты повелел бы оскопить весь мужской род планеты.

XIII. Мария Египетская

Исполнено большого драматизма житие святой Марии Египетской, отличавшейся как неудержимой чувственностью, так и беспримерной способностью к покаянию, которому она предавалась всю вторую половину жизни. Первая половина жизни прошла в грехе, вторая – в покаянии. О святой сообщается, что она была необьжновенно красива, но преувеличения в рассказах такого рода обычны и скорее являются правилом, чем исключением. С двенадцати лет она избрала для себя блудную жизнь, но не ради денег:

«Как