Как ударить? — актриса было шагнула к столику, возле которого стояло два старых, довольно тяжелых табурета, но в нерешительности остановилась.
— Сильно и по голове. Так, чтобы нам не потребовалось его связывать, — пояснила мисс Милтон.
Ленская нехотя подчинилась, поднесла табурет, приподняла ее, держа за ножки и опустила ее на голову нового гостя, но слишком слабо — удар даже не прервал его испуганный вопль.
— Сильнее, Свет! Если бить слабо, то придется делать это много раз. Представь, что это такой спектакль. Сыграй его хорошо, насколько можешь, — попросила баронесса и приблизила ствол остробоя ко лбу оравшего в страхе парня.
— Ты кого блядью назвал⁈ — воскликнула актриса, вспыхнув вдруг решительностью и с немалой силой опустила табурет на затылок лохматого — крик тут же оборвался.
— Отлично! Запомни себя в этот момент. Очень не хотелось бы, чтобы в твоей жизни была потребности снова обратиться к нему, но лучше быть готовой ко всякому. Идем отсюда, — мисс Мильтон направилась к выходу и, переступив порог, добавила. — Только лучше, если ты запрешь дверь.
Ленская так и сделала: выйдя, захлопнула дверь, и заперла ее на два оборота замка, который она до сих пор не поменяла, хотя собиралась уже третий день.
О том, что внизу стоит еще два человека Голдберга, Элизабет решила Ленской не говорить. Она подумала, что актриса может проявить лишнее волнение, и этим обратит на себя внимание. Знают ли те двое Ленскую в лицо или нет, оставалось лишь гадать. Баронесса рассчитывала, что им удастся пройти мимо них беспрепятственно и не поднимая ненужный шум.
Глава 7
Испуганный голос Элиз
Старший пилот, как и распорядитель миссии категорически отказались вернуться к Нововладимирску хотя бы на пару часов. Для меня и для Ольги это было важно. Я хотел собрать собственные вещи, оставленные в гостиничном номере. Но вещи — ладно, это мелочь — от них можно было без особого сожаления отказаться. Важны были кое-какие наброски логической таблицы к переводу свитка, добытого для меня Элизабет и материалы на коммуникаторе, присланные Майком — их я собирался удалить по окончанию нашего отпуска. Конечно, вряд ли кто в них разберется, даже если они попадут в чьи-то недружелюбные руки, но все же в таких серьезных вопросах лучше перестраховаться. Еще для меня был важен мой эйхос — на нем сохранились последние сообщения от Майкла, Торопова и иных людей. Очень бы не хотелось, чтобы эти послания оказались в распоряжении моих недругов. Вполне возможно, что мой эйхос давно у людей, занимавшихся организацией похищения Ковалевской. Однако, шанс, что я выронил эйхос в эрмимобиле извоза тоже был немалым, и Даша, вернее Хитлалли, также могла подобрать его.
В общем, увы, все эти вопросы пришлось оставить открытыми. Едва приняв нас на борт, Вимана «Эльбрус-СРТ» взяла курс на Москву — указание императрицы, видите ли, срочно без задержек на полной скорости. Что это указание выполняется со всем старанием, я убедился, заглянув в рубку. Кстати, мое появление там старший пилот воспринял недружелюбно, не взирая, на то, что я — персона огромной важности. В какой-то момент я даже хотел сделать подарок Глории и экипажу воздушного судна ее величества: сотворить с ее виманой то, что в свое время со «Стрижом» Веселова. Вот бы они все обалдели, когда «Эльбрус» ускорился раза в два! Но я решил, что ее величество обойдется и без столь полезных жестов с моей стороны. Закрыл дверь в рубку и вместе с Ольгой отправился на вторую палубу в сопровождении Эреста Павловича — приятного седовласого старичка, служивший третьим камергером при ее величестве Глории, что он подчеркнул с особой важностью, в первые же минуты знакомства с нами.
Вообще, что императрица послала за нами свою личную, хоть и не единственную виману, да еще на эту как бы несложную миссию направила аж столь высокий чин, говорило о важности, которую она придавала вопросу скорее доставить меня в Багряный дворец. И я опасался, что как только вимана приземлиться в Москве, так Глория сразу, не дав ни дня покоя, призовет меня к себе и тут же отправит в Индию, в чертово местечко, называемое Долина царей Арихши. А мне с лихвой хватило непростых приключений во владениях ацтеков. Мне хотелось увидеться с мамой и Светой Ленской, кроме того, я собирался навестить Талию и Родерика. Да, я люблю вкус жизни, люблю, когда жизнь сполна насыщена этими вкусами, но иногда от всего этого слишком устаешь и мечтаешь о покое. И какая-то особо деятельная, непоседливая часть моего сознания тут же напомнила: Елецкий, не наглей — у тебя было несколько дней в одной из самых роскошных гостиниц на Карибах!
— Смею заверить, ваши вещи останутся в исключительной сохранности, — как бы возвращаясь к прежнему разговору и успокаивая меня, сообщил Эрест Павлович. — Все они будут описаны, бережно упакованы и переданы в столицу ближайшей рейсовой виманой, как груз особой ценности.
— Это очень любезно с вашей стороны! — иронично улыбнулся я.
— Может быть есть еще какие-то пожелания? Что-то осталось вне вашего гостиничного номера? — угодливо спросил камергер.
— Ольга Борисовна забыла купальник на пляже, — сказал я, повернувшись к нему и когда старичок, открыл рот, чтобы что-то произнести, добавил: — Шутка.
Мысль сказать ему насчет утерянного эйхоса и моих логических таблиц, я отверг. Ведь понятно же, все это попадет к Глории и будет тщательно исследовано ее людьми. Этот важный вопрос я собирался решить позже. Вернее, поручить его решение Ольге: пусть она свяжется с отцом. Наверняка у Бориса Егоровича или иных близких ему людей есть в Нововладимирске те, кто решит эту проблему.
Мы бегло осмотрели вторую палубу. Эрест Павлович показал нам кают-компанию, где в скором времени должен был состояться обед, провел к балкону, но двери открывать не стал над ней горел красный индикатор, обозначавший, что скорость полета превышает 50 километров в час. И превышала она установленную норму этак раз в десять-двенадцать. Вообще, балконы на современных виманах — явление лишнее. Остались они, как и многие иные необязательные элементы конструкции в наследие от первых виман, которые передвигались едва ли быстрее дирижаблей. Правда и сейчас некоторые любят зависнуть над приятным для глаз местом и наслаждаться с высоты пейзажем, попивая на балконе чай или вино.
Хотя «Эльбрус-СРТ» была виманой относительно небольшой — лишь четвертого размерного класса, на ней имелось две просторных, комфортабельных каюты, едва