Читать интересную книгу Вариации на тему - Витауте Жилинскайте

— Нет, вы только подумайте, какие у нас замечательные люди! Скромные, сознательные. Газировки в городе нет, а они не протестуют, терпят, молчат, — спохватились как-то отцы одного городка. — Есть предложение: установить на центральной площади автомат с газированной водой!

Сказано — сделано. Установили. Не автомат — монумент: массивный, красной эмалью покрытый, никелем сверкающий… И семь стаканов на нем — граненые, новенькие, без единой трещинки.

Собрались горожане. Бросишь три копейки — с сиропом, бросишь копейку — чистая! Шипит, в нос шибает, холодная… Пей — не хочу! Целый день толпа у автомата галдела. А когда разошлись — все семь стаканов как в воду канули.

— Замечательные у нас люди, — обсудили итоги городские власти. — Скромные. Однако сознательность хромает. Надо воспитывать.

Утром на автомате вновь сверкало семь новеньких стаканов. Однако на сей раз все они были прикованы цепочками. Снова сбежались городские жители, снова целый день смаковали шипучку да нахваливали заботливых руководителей. А к вечеру осталось только два стакана…

— Ну что же, дело идет на лад! — обрадовались руководители, ощупывая концы пяти оборванных цепочек.

На следующий день у автомата поставили сторожа. Исчезло всего три стакана.

— Что теперь скажете? — восторженно потирало руки начальство. — Если так пойдет, глядишь, через неделю собственные стаканы приносить начнут.

Рядом со сторожем посадили здоровенную овчарку.

В этот день испарилось всего два стакана.

— Даже поверить трудно, — дивились руководители. — Как быстро сознательность растет!.. Но нельзя почивать на лаврах…

И возле сторожа с собакой учредили наблюдательный пост. В этот вечер недосчитались лишь одного-разъединственного стаканчика!

— Факт налицо! Против него не попрешь! — возликовали руководители, пожали друг другу руки, уволили сторожа, прогнали собаку, поблагодарили милиционера. Заперли в шкаф оставшиеся стаканы, на автомат повесили табличку «Не работает» и сели составлять отчет о том, как проводилась в их городе работа по воспитанию сознательности, как в короткие сроки в корне изменилось отношение горожан к общественной собственности.

ЖИВОЙ АВТОМАТ

Перед выездом из автобусного парка водитель подошел к главному инженеру.

— Хотелось бы, — сказал он, — прокатить вас.

— Это еще зачем? — удивился инженер.

— Видите, ли, — скромно потупился водитель, — я тут одну штуковину придумал, усовершенствовал билетный автомат… Может, вам небезынтересно будет взглянуть, как он действует?

Инженер с сомнением покачал головой и не тронулся с места. Тогда водитель добавил:

— Сами знаете, какой ущерб от этих автоматов. То старую монету сунут, то железку, то пуговицу. А сколько пассажиров вообще норовят зайцами проехать?.. Пришлось крепко поворочать мозгами, пока сообразил, почему нашему автомату далеко до кондуктора.

— И почему же?

— Так нет у него живого контакта с пассажиром. Мертвый он. Вот я и… Только лучше прокатитесь со мной хоть немножко. — И он предупредительно распахнул двери автобуса.

Инженер соблазнился и полез в салон. Автобус выехал из парка на линию. Автомат, несколько более крупного размера, чем обычный, занимал место кондуктора у задних дверей. Рабочий день кончился, на первой остановке в автобус набилось немало пассажиров. И тут…

— Чего толкаетесь? — раздался вдруг зычный, режущий ухо женский голос. — На базаре, что ли? А кто за проезд будет платить? А? Ну-ка, живее!

Голос раздавался из автомата. Застучали падающие в его нутро монеты. Инженер навострил уши и ошарашенно раскрыл рот. Он даже привстал от неожиданности. На лице его были написаны восхищение и зависть: гениально! Что может быть проще: вмонтировать в железный ящик магнитофонную ленту и пару электронных деталей!

— Кто еще не заплатил за проезд? — гремел автомат. — Неужто трудно приготовить деньги, прежде чем лезть в автобус? А то вопрутся и шарят по карманам до тех пор, пока уж и выходить надо. Знаю я вас как облупленных, голубчики!

Автобус остановился.

— Живей пошевеливайтесь! — поторопил автомат выходящих. — Ползут как черепахи, задницу с места сдвинуть трудно, что ли? Живей! А вы куда прете? Гонятся за вами? Успеете! — задержал он пробивающихся вперед новых пассажиров. — Кто платить будет? Дедушка? Берите билеты!

И как только автобус тронулся, автомат завопил:

— Освободите двери! Вам говорят! Набились, как бараны!

И вдруг голос зазвучал вкрадчиво:

— В салоне контролер. Приготовьте билеты… — И злорадно добавил: — Ну, теперь достанется вам на орехи! — И тут же перешел на визг: — Что ты прешь на меня, как слон!

В конце маршрута автомат громко подвел итог:

— Дальше автобус не идет. Ножками топайте. Конечная! Посадки нет. Освободите салон! Живо!

Автобус опустел. Водитель с инженером вскрыли автомат и пересчитали выручку. Ого! Инженер, не веря своим глазам, принялся считать заново: сумма выручки намного превысила стоимость проданных билетов! Он уже собрался было похвалить рационализатора, но автомат опередил его:

— А ты что, зайцем будешь ездить? Водитель, тащи-ка этого мошенника в милицию!

Обалдевший инженер сунул в пасть автомата всю мелочь, которая нашлась в кармане.

— В жизни ничего подоб… — пробормотал он.

— Оторви билет, раззява! — гаркнул автомат.

ТРАНСПОРТНАЯ ПРОБЛЕМА

Ожидая недавно в ателье запропастившегося куда-то закройщика, листала я от нечего делать старый ободранный журнал и заинтересовалась статьей одного не то социолога, не то транспортолога о пассажиропотоках. В результате длительных, скрупулезных, проведенных с помощью электронно-вычислительных машин исследований этот дотошный ученый пришел к выводу, что в любом автобусе или троллейбусе, как бы плотно ни был набит он пассажирами, имеется якобы достаточно свободного места; чтобы уместить в нем еще столько же народу. Переполненные автобусы и троллейбусы, утверждал транспортолог, остаются, по существу, полупустыми, и виноваты в этом не кто-нибудь, а сами же увальни пассажиры, не способные таким образом притираться друг к другу, чтобы занять минимум и освободить максимум полезной площади. Чтобы вдвое увеличить пропускную способность городского транспорта, заключал исследователь, необходимо лишь одно: воспитывать и еще раз воспитывать пассажиров!

Статья взволновала меня, как говорится, до глубины души: с каким гражданским пафосом, с какой хозяйской заинтересованностью написана! Побольше бы таких серьезных авторов, подумала я. Этот человек не просто так болтает языком или переводит бумагу, он ищет и находит выход! А когда я подумала о том, что он, чего доброго, сам сумел влезть в троллейбус в час пик, в момент наиболее напряженного пассажиропотока, сам всем своим засидевшимся телом транспортолога максимально приблизился к стройной длинноногой фигурке, заняв лишь рекомендуемый минимум и высвободив максимум места, — когда я об этом подумала, то почувствовала — не могу молчать!

— Вот, — обратилась я к незнакомой даме, тоже ожидавшей закройщика, — вот статья, которая волнует!

Она недоуменно передернула плечиком, но журнал все-таки взяла и даже пробежала статью одним глазом.

— Да, — произнесла она. — Актуальная проблема. Впрочем, я и мое семейство всеми силами способствуем ее решению.

— Вот как, значит, и вы тоже! — обрадовалась я; оказывается, заинтересовавший меня автор имеет последователей. — И… каким же образом?

Дама кивнула в сторону широкого окна ателье, за которым в шикарной «Волге» дремал шофер, уронив голову на руль.

— Служебная машина, — разъяснила мне дама. — Утречком мужа на работу отвозит, потом доставляет в школу младшего сына, привозит его домой и отвозит в ту же школу старшего, в перерыве забрасывает на рынок бабушку, а меня — к парикмахеру, прачке, портнихе, маникюрше, в магазины и еще кое-куда. Так подсчитайте сами, сколько площади высвобождаем я и моя семья в троллейбусах или автобусах в часы или не в часы пик! Если бы не мы, чего доброго, несколько пассажиров ежедневно не могли бы влезть в автобусы и из-за этого опаздывали на работу — представляете себе, какой убыток государственному карману?!

Это я себе представляла, а она между тем говорила и говорила — долго, аргументированно, убедительно и с большим гражданским пафосом. Особенно приятно было то, что человек, которому, скорее всего, ни разу не приходилось втискиваться в автобус и шарить в собственном кармане, чтобы оплатить проезд, так глубоко понимает проблемы пассажиропотока и так бдительно оберегает государственный карман!

И потому, когда она кончила, я сказала: