говорим; через неделю она исчезнет, а вместе с ней исчезнет и половина всей красоты. Вы ведь пойдете сейчас, не так ли?
Мистер Этеридж огляделся с комичным испугом, потом рассмеялся.
Раздался смех лорда Лейчестера, и он повернулся к Стелле с видом человека, который победил и больше не нуждается в словах.
– Видишь, – сказал мистер Этеридж, – вот как меня ведут, как свинью на рынок, хочу я этого или нет! И сколько времени у меня займет набросок?
– Несколько часов!
– Там все, что нужно унести вниз…
Лорд Лейчестер подошел к старомодному шкафу.
– Я понесу все и вас в придачу, если хотите.
Затем, положив руку на шкаф, он резко остановился и повернулся к Стелле.
– Прошу прощения! Я всегда грешу. Я забыл, что теперь есть председательствующий дух. Я так привык позволять себе вольности с вещами вашего дяди; я так хорошо знаю, где находятся все его принадлежности, что …
Стелла встала и улыбнулась им.
– Тогда ваши знания глубже, чем у моего дяди, – сказала она. – Не просите у меня прощения.
– Можно мне? – сказал он, открыл шкаф и достал блокнот для рисования и коробку с цветами; затем, с некоторым трудом, он вытащил складной стул из массы художественного мусора в углу, а затем приготовился уходить.
Мистер Этеридж наблюдал за этими действиями с печальным выражением лица, но, видя, что сопротивление давно вышло из-под его власти, сказал:
– Где моя шляпа, Стелла? Полагаю, мне пора идти.
Лорд Лейчестер открыл ей дверь, и она вышла, сопровождаемая всеми собаками, и взяла мягкую фетровую шляпу, держа ее кончиками пальцев.
Вздохнув, мистер Этеридж шмякнул ее на голову.
– Дайте мне кое-что из вещей, – сказал он, но лорд Лейчестер отказался.
– Ни чего, – сказал он, смеясь. И мистер Этеридж, не сказав больше ни слова, вышел.
Лорд Лейчестер стоял и смотрел на Стеллу с задумчивым нетерпением в глазах.
– Я зашел так далеко, – сказал он, – что осмеливаюсь пойти еще дальше. Вы тоже пойдете со мной?
Стелла вздрогнула, и на мгновение в ее глазах вспыхнул нетерпеливый огонек, затем она протянула руки и рассмеялась.
– Мне нужно приготовить пудинг, – сказала она.
Он посмотрел на белые руки, а затем на нее с еще большим нетерпением.
– Если бы вы знали, как прекрасно утро, как величественно выглядит река, вы бы бросили пудинг.
Стелла покачала головой.
Он наклонил голову, слишком хорошо воспитанный, чтобы упорствовать.
– Мне так жаль, – просто сказал он. – Теперь я сожалею, что добился своего. Я думал, что вы пойдете.
Стелла стояла молча, и с чем-то похожим на вздох, положила вещи и протянула руку; но когда он взял палец, который она ему дала, его лицо просветлело, и в глазах появился свет.
– Вы все еще тверды?
– Я бы ни за что не оставила пудинг, милорд, – наивно сказала Стелла.
При слове "милорд" легкая тень накрыла его лицо, но тут же исчезла, как только он сказал:
– Ну, тогда вы придете, когда будет приготовлен неизбежный пудинг? Вот, – сказал он нетерпеливо и, все еще держа ее за руку, подвел к окну и указал хлыстом, – вот это место! Это недалеко, как раз через луга и через первые ворота. Вы видите?
– Да, – сказала Стелла, мягко убирая руку.
– Вы придете? – спросил он, его глаза смотрели на нее с напряженной серьезностью.
В это мгновение слово – гнусное слово – "бесчестный" зазвенело у нее в ушах, и лицо ее побледнело. Он заметил внезапную бледность, и его глаза потемнели от искреннего вопроса.
– Я вижу, – тихо сказал он, – вы не придете!
Что ее так тронуло? Повинуясь внезапному порыву, она подняла глаза и пристально посмотрела на него.
– Да, я приду! – сказала она.
Он молча наклонил голову, подозвал собак и ушел.
Стелла постояла с минуту, глядя им вслед, потом пошла на кухню, не смеясь и не напевая, но со странной серьезностью; странное чувство овладело ею.
Она чувствовала себя так, словно ее околдовали. "Очарованный" – часто употребляемое слово, но это правильное слово для описания ощущения. Было ли это его лицо или его голос, который преследовал ее? Пока она стояла, рассеянно глядя на стол, простые слова, короткие и банальные, которые он использовал, зазвучали в ее ушах с новым значением.
Миссис Пенфолд встала и посмотрела на нее с любопытством и удивлением. Она уже начала привыкать к быстро меняющемуся настроению Стеллы, но внезапная перемена привела ее в замешательство.
– Позвольте мне сделать это, мисс Стелла, – взмолилась она, но Стелла твердо покачала головой; ни на дюйм она не отступила бы от своего дела, несмотря на прекрасный голос и благородное лицо.
В полном молчании она закончила свою работу, затем поднялась наверх, надела шляпу и спустилась вниз. Когда она вышла из дома и пошла по дорожке, мастиф перепрыгнул через калитку и бросился к ней, и в следующее мгновение она увидела лорда Лейчестера, сидящего на ступеньках.
Он спрыгнул на землю и подошел к ней.
– Как быстро вы управились, – сказал он, – я думал, что пудинг – это загадка, которая требует огромного количества времени.
Стелла посмотрела на него, ее темные брови сошлись в прямую линию.
– Вы ждали меня? – сказала она.
– Нет, – просто сказал он, – я вернулся. Мне не хотелось думать, что вы должны пойти одна.
Стелла молчала.
– Вы сердитесь? – спросил он тихим голосом.
Стелла на мгновение замолчала, затем откровенно посмотрела на него.
– Нет, – сказала она.
Если бы она только сказала "да" и повернула назад! Но тропинка, вся прекрасная, с яркими красками весны, простиралась перед ней, и у нее не было ни мысли о том, чтобы повернуть назад, ни мысли, ни подозрения о темной и опасной земле, к которой она шла рядом с ним.
Очарование любви уже окутывало ее, как мягкий туман летнего вечера; слепо, пассивно она двигалась навстречу судьбе, уготованной ей богами.
Глава 7
Бок о бок они шли по лугам, жаворонки поднимались перед ними и взлетали к небесам со взрывом песни, река бежала в серебристой тишине к морю, зеленые деревья мягко колыхались на летнем ветру, а над ними простиралась длинная серая каменная кладка Уиндворд-холла.
Лорд Лейчестер странно молчал несколько минут после этого "Вы сердитесь?", и Стелла, проходя рядом с ним, время от времени наклоняясь, чтобы собрать коровью губу, взглянула ему в лицо и подумала, может ли ее дядя ошибаться, не обманули ли они все, думая, что это тихое, изящное создание с красивым лицом и мечтательными, почти женственными, мягкими глазами, дикое и безрассудное, отчаянное и совсем плохое. Она почти забыла, каким