– Именно, – вздохнул Шеллар, чего-то подобного и ожидавший в ответ. – «Мог бы, но она же сама…» Господин наместник, не будьте ребенком. Вас так удивляет, что женщина не стала отказывать вам в том, что вы могли бы взять, не спрашивая ее согласия?
– Шеллар, брось полировать мне гребни! – разозлился Харган. – Ни одна женщина этого, мать его так, дворца, этой, мать ее разэтак, страны и всего этого мира, мать его перетак, не приперлась ко мне в первый же день предлагать себя! А эта пришла! Сама! И трясла тут передо мной сиськами! А луну спустя оказывается, что она от этого ах как невыносимо страдала, и я во всем виноват! Ладно, я верю, она боялась от меня уйти, но сказать, что именно не так, она тоже боялась? Объяснить, попросить, пожаловаться? Я ведь не ставил себе целью затрахать ее насмерть! Она мне живая больше нравилась!
Советник терпеливо улыбнулся. Некоторые вещи туго доходят до юнцов вроде почтенного начальника… Приходится объяснять на пальцах…
– Конечно, если бы Камилла желала выстроить с вами прочные и долгие отношения, она бы непременно нашла способ и обсудить, и объяснить, и заставить вас понять. Но поскольку успела убедиться, что вы – ее величайшая ошибка в этой жизни и отношения с вами не имеют перспективы, она предпочла просто уйти. Раз все равно ничего не выйдет, зачем лишние сложности?
– Подожди, а какой еще перспективы ей было надо?
– Вы меня опять удивляете, господин наместник. Вроде взрослый человек… Вы хоть раз задавались вопросом: почему Камилла вообще с вами связалась и почему явилась к вам предлагать себя в любовницы?
Судя по озадаченной физиономии демона – не задавался.
– Я уверен, она много раз вам намекала, что желает получить что-то взамен, но вы оказались поразительно невосприимчивы к намекам. А задаром Камилла, извините, не обслуживает. Только вот не надо теперь вопрошать, не могла ли она сказать простыми словами. Не могла. Все-таки не придорожная шлюха. Да и клиент не конюх какой.
Наместник продолжал молча обрабатывать поступающую информацию. Где-то глубоко, под костяными гребнями, шла титаническая работа мысли, отголоски которой неясно мелькали на малоподвижном лице. Покинутый любовник смутно чувствовал, что его обидели, где-то она сидела, эта обида, невидимой колючей занозой, но вот объяснить себе, в чем суть этой самой обиды, он никак не мог. Подумать только, советник должен объяснять главе державы, на что ему следует обижаться…
– Простите, господин наместник… – скорбно произнес Шеллар, намеренно мешая раскаяние с сочувствием. – Я даже не подумал, что вы ожидали от Камиллы большего, чем она могла предложить… Вы всерьез полагали, что нравитесь ей?
На самом деле вряд ли парень вообще о чем-то думал, падая в гостеприимные объятия труженицы будуара, но если вовремя и аккуратно направить его мысли в нужное русло, он и не усомнится в том, что именно так и думал с самого начала. А уж у Шеллара, с его многолетним опытом разочарований и обид, найдется чем царапнуть пылкое сердечко юного балбеса.
– Ты уже уходишь?
– Я бы остался с тобой хоть навсегда, но… опаздывать – это неуважение к наставнику.
– За которое можно получить нехилую нахлобучку. – Откуда-то из-под натянутого на голову одеяла донеслось беззаботное хихиканье. – Ладно, беги… Деньги на тумбочке оставь.
Уже наклонившийся, чтобы поцеловать на прощанье первую женщину в своей жизни, юный любовник застыл, словно обездвиженный сразу дюжиной заклинаний. К счастью, природная сдержанность не позволила ему задать глупый вопрос «Какие деньги?» и окончательно выставить себя идиотом.
– Да, конечно… – небрежно произнес он, нашаривая кошелек. – Сколько?
Лица его зарывшаяся в подушки девица видеть не могла. Тоже к счастью. А то еще испугалась бы. А так дело ограничилось лишь легким удивлением – почему же этот богатый клиент больше ни разу не пришел? Ведь собирался…
– Юноша, вы болван.
Бабушка Джессика знала абсолютно обо всем, что происходило во дворце, даже если это происходило за закрытыми дверями спален, и, давая оценку случившемуся, частенько жертвовала вежливостью и тактом ради пущей точности.
– А также безнравственный кобель и взяточник. Да-да, взяточник, причем самой мерзкой разновидности: мзду получили, а выполнить свою часть сделки не в состоянии. И вернуть… гм… взятку тоже никак не получится. Разве что женитесь на этой бестолковой недотепе, которую обесчестили.
Пылающий от стыда заместитель главы департамента по порядку осмелился вставить:
– Боюсь, она не согласится…
– Еще бы! Она еще несколько лет теперь заикаться будет при одном воспоминании о вас! А жаль. Был бы вам прекрасный урок на всю жизнь. А теперь потрудитесь объяснить, как вы дошли до жизни такой.
– Она ждала меня в моей постели, и я подумал…
– Подумал? О боги, он «подумал»! Юноша, думают люди головой, вы же явно действовали противоположным местом, в котором ни капли мозгов не содержится, как уверяет современная медицина. В вашем возрасте, при вашей должности пора бы уже понимать: если вы вдруг находите в своей постели женщину, это вовсе не значит, что она без памяти в вас влюблена и истомилась от вожделения до полной потери рассудка! Если бы вы в самом деле подумали – ну хотя бы самую малость! – то для начала вы бы зажгли свет и взглянули, кто забрался в вашу постель! Вы же немедленно вскочили на свое нежданное приобретение, подобно горному козлу, торопясь поскорее им овладеть, пока не передумало!
Все было немного не так, но возражать Шеллар не осмелился. Некоторая неточность в деталях не отменяла его провинности в целом.
– Уж вас-то я считала умнее, но, вижу, традиционное мужское доминирование члена над мозгами не обошло и вас. К вашему сведению, это запросто могла оказаться наемная убийца. Это могла быть любого вида подстава – представьте себе, что в разгар веселья вдруг вспыхивает свет, вваливается несколько свидетелей, и вы опорочены до конца жизни. Вам еще повезло, что дело ограничилось банальной взяткой, вы не находите?
– Если бы она сразу сказала… – обреченно пробормотал посрамленный взяточник.
Старушка перевела дух и жестом прокурора, обличающего закоренелого преступника, указала на заместителя длинным прокуренным мундштуком.
– То, что она такая дура, тоже ваше счастье. А ее маменька не просто дура, а еще и сволочь – невинную девушку заставлять хлопотать таким образом за братца-уголовника… В результате мы имеем попытку подкупа должностного лица, за которую эта самая мамаша и будет отвечать. Девчонка действовала по принуждению, а вы, как лопух последний, ничего не знали и не подозревали, потому что она вам с перепугу ничего не сказала и не объяснила. Но запомните на будущее – если вы впредь найдете у себя в спальне неизвестно откуда взявшуюся даму, не забывайте на радостях, что у вас, кроме всего прочего, есть еще и мозги! Которыми следует подумать, прежде чем что-то делать!
О связи главы департамента с красавицей Мальвиной знали все.
Об истинных его чувствах к ней не знал никто (обнаруженное впоследствии исключение было единственным и к делу не относилось).
Не знал о них и Флавиус, но, движимый потомственными классовыми инстинктами, заводить с начальником разговор о своих подозрениях поостерегся. Нюхом чувствовал, что ему могут не поверить.
Разрабатывали Мальвину целую луну и взяли с поличным на передаче документов.
Флавиус немного удивился, когда начальник отказался от в высшей степени разумного предложения использовать раскрытого агента в своих целях, но возражать не стал.
Ни на дознание, ни на казнь Шеллар не пошел. Вид чужих страданий и смерти никогда не доставлял ему удовольствия, а любое напоминание о Мальвине отчего-то вызывало брезгливость и желание вымыть руки.