ПОДАЛЬШЕ ОТ НАРКОТИКОВ!!!» Это самая трепетная демонстрация жесткой республиканской ярости в стиле Боба Доула[25], которую я когда-либо видел. Я мог только смеяться. Его деградация больше не могла причинить мне вреда. Я наконец соскочил с крючка, и он тоже (я, кажется, видел его за рулем нового зеленого «Плимут Волэри» вскоре после того, как я бросил школу, и могу только сделать вывод, что скромный фонд на мое высшее образование был немедленно отозван и спущен на эту мечту сутенера). Пуповина официально перерезана. Я свободен.
«СМОТРИ НЕ ОБЛАЖАЙСЯ», — ДУМАЛ Я.
Что касается моих друзей из Dain Bramage, ну… они были в ярости. Я оставил их в дерьмовый момент, и, возможно, еще долгие годы на стопке горящих пластинок Scream лежали истыканные иголками куклы вуду с моим лицом, но счастлив сказать, что по сей день мы дружим и стараемся видеться при возможности. Наш единственный LP, I Scream Not Coming Down, записан во время страшной грозы над Крофтоном, штат Мэриленд, в июле 1986 года и представляет собой буйство спазматического ритма и красивой мелодии. Я буду вечно гордиться этим альбомом не только потому, что он мой первый, но и из-за его удивительных уникальных качеств. Не было никого похожего на нас.
Моя жизнь полностью перевернулась: я устроился на местный мебельный склад, загружая грузовики с пошлыми тумбами под телевизор и откидными креслами, и начал регулярно репетировать с Scream. Мы потратили несколько месяцев, оттачивая звучание и работая над новым материалом, прежде чем наконец дебютировали в новом составе 25 июля 1987 года на благотворительном концерте для Amnesty International в университете Джона Хопкинса, за которым должен был последовать тихий марш при свечах у нескольких международных посольств, чтобы привлечь внимание к нарушениям прав человека во всем мире. Я нервничал как никогда, не только из-за размера аудитории (для меня все, что больше двенадцати человек, — стадионный рок), но и потому, что зал заполнили все мои местные кумиры. Участники Minor Threat, Fugazi и Rites of Spring оценивали, способен ли я занять место великого Кента Стакса, и я чувствовал, что моя личная ответственность — заставить группу гордиться. В конце концов, Scream тоже их кумиры.
Мы запланировали осеннее турне по Америке, стартующее в октябре. Scream уже несколько раз совершали этот круг в 6000 миль[26] по всей стране — для меня же эти гастроли должны были стать первыми, о которых я мечтал с тех пор, как взял в руки первый инструмент. Идея путешествовать из города в город без какой-либо другой цели, кроме как зажигать ночь за ночью, казалась слишком хорошей, чтобы быть правдой.
Предполагаемый маршрут был словно со старой концертной футболки Grand Funk Railroad, двадцать три быстрых выступления за месяц с небольшим: по Восточному побережью, через Средний Запад, через Скалистые горы к Западному побережью и обратно домой через Юг. На тот момент я не был нигде дальше Чикаго во время наших эпических семейных поездок, так что просто охренел, увидев в расписании такие города, как Канзас-Сити, Де-Мойн, Сан-Франциско, Остин, Такома и Лос-Анджелес. Я был не только на седьмом небе от счастья — я чувствовал себя так, будто еду туда на фургоне «Додж».
Кстати о фургоне.
Исторически сложилось так, что фургоны всегда были предпочтительным и наиболее экономичным способом передвижения для молодых независимых групп, которым необходимо добираться из пункта А в пункт Б практически без денег. Все группы, от The Beatles до Bad Brains, начинают так или, по крайней мере, должны так начинать. Фургон не только служит вашим грузовиком с оборудованием, тщательно упакованным, чтобы уместиться внутри (множество усилителей, гитар и барабанов), но и становится вашим домом вдали от дома. Место для сна, когда нет номера в отеле (а его никогда не бывает), место, где можно согреться, когда нет закулисья, и место, где в этих эпичных и тесных поездках по стране образуется связь на всю жизнь с товарищами по группе. Я могу вам сказать — это не для всех. Требуется определенный склад характера, чтобы прожить месяцы в месте, больще похожем на миниатюрную подводную лодку на колесах, но, если вы справитесь, это станет формирующим вас опытом, на который вы всегда будете полагаться.
Нас в группе было пятеро (плюс один роуди[27], не кто иной, как мой давний друг Джимми Суонсон), так что нам приходилось точно, до последнего квадратного дюйма, организовывать пространство в фургоне. Scream — ветераны науки «сделай сам», поэтому разработать планировку, способную вместить и всех людей, и все наше оборудование, не было невозможным. Для этого просто потребовались инженерная мысль (спасибо нашему солисту Питу Шталю) и несколько поездок в строительный магазин. Конструкция предполагала создание платформы из деревянного бруса и фанерных листов, которая служила бы местом для сна, в то время как все оборудование удобно помещалось под ней. Совсем не гламурно, но зато эффективно и функционально. Едва найдя идеальную конфигурацию для размещения оборудования под платформой, мы не могли отклониться от этого тщательно рассчитанного тетриса, иначе бы вся эта херня просто не влезла. И хотя этот тур был больше тридцати лет назад, я все еще хорошо помню, как загружать это старое ведро ржавчины со скоростью и эффективностью пожарной команды.
И вот этот день настал: мы готовы отправиться в путешествие через всю страну. Наш фургон стоял на подъездной дорожке к старому дому в Бейлис Кроссродс, где мы репетировали несколько месяцев. Один за другим появлялся каждый участник группы со своей спортивной сумкой и спальником, готовый отправиться в путь. Я был самым молодым участником группы, младше всех почти на десять лет, и это должен был быть мой первый тур, так что сказать, что я новичок, — в лучшем случае великодушно. «Привет! — рявкнул на меня Харли с переднего сиденья, когда мы забрались в фургон. — Не проси меня передавать вещи сзади каждые десять секунд, слышишь?» Автобус «Далше» Кена Кизи[28] быстро превращался в речной патрульный катер из «Апокалипсиса сегодня», а мы еще даже не выехали с гребаной подъездной дорожки. Твою мать.
За несколько месяцев до этого я наконец упомянул в одном интервью, что мне на самом деле не двадцать один, а всего восемнадцать,