бархатный футляр и положила туда речник.
– Придется отдать его Габору. С извинениями и заверениями, что вы будете наказаны и подобное больше не повторится.
При упоминании о наказании Ведающему стало совсем не по себе. Парень опустился на ближайший стул и обреченно уставился на стену напротив, на портрет мужчины с крупными, но совершенно невыразительными чертами лица. Этим мужчиной являлся прежний хранитель клана, Феликс.
Кристиана заявление матери привело в негодование.
– Старик не смеет предъявлять права на камень! Это наш артефакт!
– Ваш артефакт? – мягко переспросила колдунья, а затем громко воскликнула: – Из-за вашей дерзкой выходки мне снова придется кланяться в ноги Батори! Проклятье, Кристиан! Почему я должна унижаться перед ним из-за вас?! Из-за тебя! – Женщина ни минуты не сомневалась, кто явился зачинщиком беспредела. – Разве нельзя было уехать сразу же, как только поняли, что вас опередили?!
Ведьмак молчал. Вины за собой он не чувствовал, но объяснять матери, чем руководствовался, уничтожая приспешников Габора, не собирался. Все равно не поймет.
Цецилия посмотрела в равнодушное лицо Кристиана и поняла, что ее слова – лишь напрасное сотрясание воздуха. Керестей никогда не был послушным сыном, не желал чтить их законы. Сколько раз она задавалась вопросом: где ошиблась? Ведь она приложила все усилия, чтобы воспитать из него достойного преемника. Но Кристиана волновали только развлечения и охота за дарами. Едва ли проблемы клана занимали ум молодого ведьмака.
И хуже всего то, что это замечала не только она. Ее подданные не испытывали почтения к наследнику и, случись с ней несчастье, неизвестно, последовали бы за Кристианом или поспешили бы переметнуться на сторону Габора.
В такие моменты, как сейчас, женщина жалела, что ее сын не был наделен хотя бы толикой качеств, которыми обладал Этеле. Вот кто действительно был достоит носить корону! Этеле Батори унаследовал от своих предков, некогда правивших Польшей и Трансильванией, не только силу. Он был отважен, справедлив и благороден, но вместе с тем жесток и беспощаден к своим врагам. Именно таким Цецилия хотела видеть Кристиана. Но сын, к сожалению, был бесконечно далек от идеала…
– Вы что-то говорили о наказании, – кротко напомнил Даниэль, нарушив ход мыслей женщины.
Парень так и не дождался ответа, потому что в кабинет вошел Венцель. Он по-прежнему был в халате, наброшенном поверх старых брюк и видавшей виды футболки, а также в уютных домашних тапочках, так как считал, что находясь у себя дома, имеет право ходить в чем угодно. И плевать, что особняк полон гостей, многих из которых Венцель даже не знал по имени.
Он казался мягким, неконфликтным человеком, живущим под каблуком у властолюбивой жены. Усиливал обманчивое впечатление и тот факт, что Венцель Божик не принадлежал к колдовскому миру. Люди, наделенные силой, недоумевали, как наследница знатного рода могла связать свою судьбу с никчемным простаком.
Не возвышал мужчину в их глазах и тот факт, что Венцель владел крупной строительной компанией и что только благодаря его союзу с Цецилией семья Эчедов продолжала благоденствовать. Именно на средства мужа Цецилия отправляла Ведающих на поиски артефактов, привечала колдунов в своем поражающем роскошью особняке (отремонтированном благодаря Венцелю; до этого родовое гнездо Эчедов, с годами пришедшее в упадок, представляло собой жалкое зрелище), не жалела денег на зелья, импортируемые из-за границы.
Этот брак, устроенный отцом Цецилии, Феликсом, и родителями Божика, несмотря на отсутствие любви, держался уже двадцать пять лет. Восемнадцатилетняя Цили наверняка, как и всякая девушка, грезившая о романтических чувствах, безропотно покорилась отцу, согласившись стать женой человека, который был старше ее на десять лет и, по правде говоря, не блистал ни красотой, ни колдовскими талантами. Тем не менее, Эчед хранила ему верность. Была послушной женой. Разумеется, когда дело не касалось ее клана. Но в колдовские игры супруги Венцелю хватало ума не вмешиваться.
Мужчина пересек кабинет.
– Твой родственничек, Габор, на словах благодарит Кристиана и его друзей за то, что избавили его от хлопот и сами наказали изменников. – Венцель на мгновение задержал взгляд на ведьмаках, а потом снова повернулся к жене. – Артефакт он просил передать с посыльным.
– И ты готова так просто с ним расстаться?! – не унимался Крис. Ему невыносима была мысль, что все их старания ушли впустую.
– Пусть забирает! – зашипел на друга Даниэль. – Нам ведь достались их силы. Или Габор потребует вернуть и дары? – Он с затаенной мольбой воззрился на госпожу.
– Не потребует, – буркнула Цецилия и поспешно добавила: – Но не думайте, что вам все сойдет с рук. Передо мной вы по-прежнему виноваты!
Кристиан скорчил недовольную мину, Даниэль тяжело вздохнул, Этеле лишь равнодушно передернул плечами, еще раз подтвердив, что решение главы клана относительно их судеб, каким бы оно ни оказалось, ему совершенно безразлично.
– Это еще не все, – Венцель побарабанил пальцами по столу. – Та вещица, о которой ты говорила…
– Нашел? – оживилась Цецилия. На бледных щеках проступил румянец, а глаза заблестели.
– Что за вещица? – влез в разговор Крис.
Мать коротко пояснила:
– Артефакт, когда-то принадлежавший Эржебет. По легенде только благодаря его силе графиня долгие годы сохраняла молодость.
– А кровь девственниц использовала просто так, вместо питательного бальзама, – хмыкнул Эчед.
– Об этом артефакте упоминается еще в древних мадьярских летописях, – пропустив мимо ушей реплику сына, продолжил Венцель. – С его помощью человек мог исполнить самую заветную свою мечту. Сила покидала сосуд и пребывала с новым хозяином до тех пор, пока тот не обретал желаемое.
– Или не умирал, – тихо вставила колдунья, но на ее слова никто не обратил внимания.
– И мы должны будем его отыскать? – расцвел в улыбке Даниэль, а про себя подумал: «Вот было бы здорово отправиться на новое задание и таким образом загладить перед Цецилией свою вину!»
– Боюсь, вас и на этот раз обскакали, – разочаровал парней Венцель. – Я выяснил, что в Чейте, где был спрятан сосуд, крутились археологи из России. Они улетели сегодня и, как мне стало известно, не с пустыми руками. – Может, Божик и не обладал колдовской силой, но как «ищейка» был неоценим. – Я также узнал, что у Кальманов, так зовут наших воришек, есть копии документов по делу Эржебет. Те самые, что все утро дотошно изучала ты, дорогая. Пока не привели Имре, и ты не кинулась на ваш шабаш, чтобы устроить публичное линчевание, тем самым помешав моим планам, – не преминул упомянуть о наболевшем мужчина.
– Считаешь, Имре не виноват? – уловила нотки осуждения в голосе мужа Цецилия.
– Чист как стеклышко. Думаю, он заплатил за чужую ошибку.
– Ты не прав! Имре не был под заклятием. Алкоголь развязал ему язык, вот