1937
Еще про Данилу
Солнце дымное встает,Будет день горячий.Дед Данила свой обходПо усадьбе начал.
Пыль дымит, дрожит земля,Люди в поле едут.Внук-шофер из-за руляКланяется деду.
День по улице идет,Окна раскрывает,Квохчут куры у ворот,Кролики шныряют.
Все проснулось, все пошлоИ заговорило.А на сердце тяжело.Темен дед Данила.
Как всегда, при нем кисет,Спички — все чин чином,И невесел белый светПо иным причинам...
Он идет. НаискосокТень шагает в ногу,Протянувшись поперекЧерез всю дорогу.
Вьются весело дымки:Всюду топят печки,Мажет дегтем сапогиСторож на крылечке.
— Здравствуй, сторож!Как дела? — Говорит Данила, — Хорошо ли ночь прошла?Все ли тихо было?
По ухватке сторож лих,Кроет честь по чести:— Не случилось никакихЗа ночь происшествий.
Никакой такой бедыНи большой, ни малой.Только с неба три звездыНа землю упало.
Да под свет невдалекеПес от скуки лаял,Да плеснулась на рекеЩука — вот такая...
Дед качает головой,Грустен, строг и важен:— Ничего ты, страж ночной,И не знаешь даже.
А прошел бы нынче, брат,Близ моей ты хаты,Услыхал бы, как стучатВедра и ухваты.
Мог бы ухо приложитьК двери осторожноИ сказал бы сам, что житьС чертом невозможно.
Ни покоя нет, ни сна — Все грызет и точит...— Это, стало быть, жена?..— Называй как хочешь...
И, едва махнув рукой,Дед проходит мимо,Оставляя за собойПаутинку дыма...
Чуя добрую жару,Свиньи ищут места.Солнце, словно по шнуру,Поднялось отвесно.
Воздух, будто недвижим,Золотой, медовый.Пахнет сеном молодымИ смолой вишневой.
И среди дерев укрыт,Выстроившись чинно,Дружно воет и гудитГородок пчелиный.
Луг некошеный душист,Как глухое лядо[19]Вот где благо, вот где жизньПомирать не надо.
Между ульев дед прошел,Будто проверяя,С бороды звенящих пчелБережно сдувая.
Ходят дед и пчеловод,Рассуждая тихо:— Скоро липа зацветет...— Тоже и гречиха...
И приятна и легкаДельная беседа,о свое исподтишкаБеспокоит деда.
— Вот живу я, — говорит, — Столько лет на свете.Спору нету — сыт, прикрытИ табак в кисете.
Кликну — встанет целый взводСыновей и внуков.Ото всех кругом — почет,А от бабы—мука.
Чем бы ни было — корит,Все ей не по нраву.Будто завистью горитНа мою на славу.
Ноль ты, дескать, без меня,Мол, гордишься даром...Места нет, как от огня,Как от божьей кары.
Пчеловод считает пчел,Слушает, зевает:— Э, Данила, нипочем, — В жизни все бывает...
— Так-то так... — Встает старик, — Вроде легче стало.Долог день, колхоз велик,Путь еще не малый.
Над рекою, над водой,Чуть пониже садаСруб выводит золотойПлотничья бригада.
Сам Данила плотник был,Сам всю жизнь работал,Сколько строил и рубилПросто нету счета.
И доныне по своейДеревянной части,Может, в области во всейОн первейший мастер.
Каждый выруб, каждый паз,И венец, и угол — Проверяет дед на глазХорошо ль приструган.
Вся бригада старикаРазом окружила.Тормошат его слегка:Похвали, Данила.
А Данила: — Что хвалить?Надобно проверить:Полон сруб воды налить,Затворивши двери.
Как нигде не потечет,Разговор короткий:Всем вам слава и почетИ по чарке водки.
Шутке этой — тыща лет,Всем она известна.Но и сам доволен дед,И бригаде лестно.
Ус погладив, бригадирМолвит горделиво:— Как закончим — будет пирС музыкой и пивом.
Только ты не подведи,Чтоб уж верно было:Со старухой приходи,С Марковной, Данила.
— Благодарствую, друзья...И бормочет глухо:" Без старухи, что ль, нельзя?Для чего старуха? "
— Как бы ни было — жена,Сыновей рожала,Внуков нянчила она,Правнуков качала.
Как ни что — не близкий путь, — Жизнь прошли вы рядом.Ну смотри же, не забудь,Просит вся бригада...
Двери настежь по путиКузница открыла.Мимо кузницы пройтиМожет ли Данила?
Хрипло воет горн в углу,Клещи в пекло лезут,А повсюду на полуСколько тут железа!
Лемеха, обломки шин,Обручи, рессоры.Шестеренки от машин,Тракторные шпоры.
Рельс погнутый с полотна,Кузов от пролётки,Из церковного окнаРжавые решетки...
И щекочет деду носЗапах самовитыйКраски, мази от колес,Дыма и копыта.
И готов он без конца,В строгом восхищенье,Все глядеть на кузнеца,На его уменье.
Вот он что-то греет, бьет,Плющит и корежит."Ножик", — скажет наперед.И выходит ножик.
Сам кузнец форсист и горд,Что ж, нельзя иначе.И прикуривает, черт,От клещей горячих.
Подавляя вздох в груди,Дед встает с порога.А кузнец: — Ты погоди,Посиди немного.
На минуту на однуЗадержись, Данила,Кочергу сейчас загну,Марковна просила...
Дед оказии такойРад невероятно.К дому с теплой кочергойШествует обратно.
Дело в том, что не был дедЗлобен по природе,Да и близится обед,Да и скучно вроде.
Да и все-таки — жена,Сыновей рожала,Внуков нянчила она,Правнуков качала.
Да и правду — как ни прячь — Спрятать не во власти:Сам, отчасти, был горяч.Виноват, отчасти.
Нерешительны шаги,Сердце трусу служит.Но прийти без кочергиБыло б даже хуже.
Потому, как ни суди,Все-таки услуга.Дрогнет что-нибудь в грудиУ тебя, супруга!
Только вдруг издалека,И совсем некстати,Окликает старикаВласов, председатель.
Сели рядом на бревне:— Вот что, дед Данила,Заявление ко мнеНынче поступило...
Снял со лба фуражку дед,Вытер пот с изнанки.— От кого же? Ай секрет? — От одной гражданки.
Ты старик передовой,Для чего же радиСо старухою женойМиром не поладить?
Скажем попросту — подчас,Ей, жене, обидно:Всюду ты да ты у нас,А ее не видно.
Сам-то ты идешь впередМолодому впору,А старуха не растетОттого и ссоры.
— Нет, позволь, уже позволь,Дед перебивает,Не бывает в жизни, что ль?В жизни все бывает.
Про себя ж сказать могу:Разве я сердитый?Вот несу ей кочергу — Значит, все забыто.
И жена от слов своихОтреклась, я знаю.Только нация у нихЖенская такая.
Днями дружно все у нас,Неполадки часом...— Ну смотри ж, в последний раз,Заключает Власов.
И встает.— Пока прощай.День удался знатный.Клевера-то, брат, как чай,Сухи, ароматны.
Только б тучки, — говорит, — Не собрались за ночь.Как погода — постоит,Данила Иваныч?
И, задумавшись слегка,Молвит дед солидно:" Постоять должна пока,Постоит, как видно..."
Подступает к дому дедНе особо смело.У крыльца велосипед.Гости. Лучше дело.
У старухи прибран дом,Пол сосновый вымыт.И Сережка за столом,Внук ее любимый.
От порога дед спешитСразу все заметить:Вот яичница шипитС треском на загнете.
У старухи добрый вид,Будто все забыла:"Где ж так долго, — говорит, — Пропадал, Данила?
— Обошел я весь колхоз,В кузнице промешкал,Да зато тебе принес,Видишь, кочережку.
— Так и знала — принесешь...Голос полон ласки.Кочергу вручает, все ж,Дед не без опаски.
Но, усевшись за столом,Видит — все в порядке.— Ну, так выпьем, агроном,По одной лампадке?
— Всем ты, дед, весьма хорошИ всегда мне дорог.Вот одно, что водку пьешь...— Пью, но к разговору.
А не пить, — смеется дед, — До чего ты ловкий!Ведь в законе даже нетЭтой установки.
— Пей-ка! — сдался агроном.Выпили помалу.Закусили огурцом,Закусили салом.
Веселее от винаПовелися речи.Только смотрит дед — женаВсе стоит у печи.
Будто в хате зябко ей.Руки сощепила.Так всю жизнь она гостейЗа столом кормила.
Только б кушали они,Только б сыты вышли.А сама всегда в тени.В стороне, как лишний.
Смотрит, думает свое,Как жила когда—то...Дед со внуком для нееРавные ребята.
И тепло, тепло в груди,И чему-то рада...— Ну-ка, Марковна, ходи,Да садись-ка рядом.
Вздрогнув, кланяется им:— Пейте, пейте, что вы...Уж куда с питьем моим, — Кланяется снова.
— Подходи, не стой в углу,Не хозяйка вроде.— Пейте, пейте... —И к столуМедленно подходит.
Утирает скромно рот.— Пейте, пейте.Что вы...Рюмку бережно берет:— Будьте все здоровы.
Мирно старые сидятСтрогой, славной парой.Внук с улыбкой аппаратТащит из футляра.
Дед и бабка за столомЗамерли совместно.И сидят они рядком,Как жених с невестой.
А над ними на стене,Рядом с образами,Ворошилов на конеВ самодельной раме.
Как получше норовитСнять их внук форсистый.И, серьезный сделав вид,Щелкнул кнопкой быстро.
— Эх, живешь, не знаешь, дед,О своей ты славе!Про тебя один поэтЦелый стих составил.
Дед Данила весел, сыт,Курит бестревожно."Все возможно, — говорит, — Это все возможно..."
1931