class="p">Бог пришел сюда.
Она закатила глаза, стала сильнее мести пол.
— Кто? Посейдон? Да, я его видела.
Она не говорила друзьям о встрече с богами пару ночей назад. Никто не хотел признаваться, что ходил, когда стоило спать, и Медуза уже знала, что ее отругают за такой риск. Она была не как они. Бессмертные могли выходить, куда хотели. Медуза? Она была человеком, все могло навредить ей.
Может, они чересчур оберегали подругу. Но она не собиралась говорить им этого или жаловаться, ведь они делали ее жизнь куда проще.
Сфено прижала корзину к бедру и прищурилась.
— Не говори, что жрица, обожающая богов, жалуется, что один из них в храме? Мы должны сделать его пребывание тут удобнее. Ты должна первой хвататься за эту возможность.
— Почему я?
— Потому что ты не перестаешь говорить о богах, — ее подруга рассмеялась, звук гулко разнесся по храму. — Ты не хочешь хотя бы увидеть его?
Она помнила, как он смотрел на ее грудь. Он не казался добрым, не был похож на божество, каким она его считала. Посейдон только вызывал у нее неудобства.
— Нет.
Может, было что-то в ее тоне, потому что Сфено нахмурилась. Или ее подруга знала ее достаточно хорошо, чтобы понимать, что что-то шло не так.
— Что случилось? Почему ты не хочешь его видеть?
Она выдохнула и убрала волосы с лица.
— Ничего не случилось, Сфено. Ты же знаешь, я тебе рассказала бы, если бы что-то случилось.
Но она испытала нечто странное. Она хотела спросить у Сфено, были ли такими все боги. Она и ее сестра точно встречали нескольких. Их родители были из таких же созданий, какими были Посейдон и Афина.
Она хотела знать, были ли все они такими потусторонними и жестокими на вид. И ощущала ли себя Сфено при виде них маленькой и слабой. Но куда больше она хотела знать, права ли была ее интуиция насчет Посейдона.
Что ей не стоит оставаться с ним наедине.
Было глупо думать так. Посейдон был из богов Олимпа. Он бился против титанов, чтобы создать лучший мир для смертных. И хоть порой казалось, что женщин забыли спасти, она хотя бы не жила в мире, где ходили великаны, которые ели всех людей, которых видели.
Она должна была проявить к нему доброту и верность. Страх в груди был естественной реакцией смертной женщины на первую встречу с богом. И все.
— Пожалуй, ты права, — Сфено улыбнулась и протянула к ней корзинку. — Но если хочешь встретиться с первым богом и узнать его, отнеси ему это сама. Я закончу тут, чтобы ты могла не спешить. Боги моря порой потрясают, но я всегда находила их добрее многих.
Медуза поверила ей. Если Сфено считала, что ему можно было доверять, то она увидится с ним. Сфено защищала ее больше всех. Значит, с Посейдоном не было опасно.
Она взяла корзинку и прогнала тревогу. Ей нужно было управлять собой, или Посейдон увидит ее слабость, как было прошлой ночью.
Ничего не случится. Она просто несла ему еду. Это ведь было хорошим поступком?
Качая головой, она вышла из храма и прошла в небольшой павильон, установленный для богов. Смертным нельзя было туда входить, если бог не вызвал их. Посейдон не выбирал жрицу, и пришла она. Надеялась, что будет не так неприятно, как в прошлую встречу.
Посейдон отдыхал у небольшого фонтана в центре павильона. Он водил пальцами по воде, и магия прыгала в воздух. Жидкость была в облике прозрачной рыбы, которая точно не могла быть настоящей, но его магия сделала ее более реальной, чем обычная рыба.
Она сглотнула и ступила на каменную плитку.
Он, словно у него были уши летучей мыши, тут же повернулся и лениво окинул ее взглядом.
— Что за жрица несет мне еду?
Она не хотела говорить ему свое имя. От мысли о личном слове на его губах ее кожу покалывало. Он не заслуживал знать ее имя, и ему не требовалось звать ее как-то, кроме «жрица».
Он смотрел на нее, выжидая. Медуза поняла, что у нее не было выбора.
— Медуза, — буркнула она сквозь зубы. — Я принесла финики и инжир.
— Ах, да, только эта смертная еда близка к нектару богов, — он махнул ладонью. — Подойди ближе. Я хочу разглядеть твое милое лицо.
Дрожа, она подошла к фонтану и опустила корзину на край.
— У меня есть работа. Боюсь, я не могу задерживаться.
— Высшая жрица поймет. Твоя работа не просто ухаживать за храмом. Твоя работа — ухаживать за богами, — он выпрямился, борода развевалась вокруг его лица. — Разве я не один из богов?
— Да, — прошептала она. — Вы один из величайших богов, если я правильно помню.
— Да. Мы с моими братьями — единственная причина, по которой у вас, смертных, есть дом. Место, где вы не переживаете, что великаны съедят ваши кости, — он коснулся пальцем ее щеки. Он провел пальцем от скулы к подбородку, поднял ее голову к солнцу. — Как красиво. Всегда забываю нежность кожи смертных женщин, пока не вижу одну из вас снова.
Она попыталась сглотнуть желчь в горле. Ее мутило, и ей отчаянно хотелось убежать от этого бога и его знакомого прикосновения. Но она была жрицей, вряд ли могла просто уйти.
Вместо того чтобы убежать, как она хотела, Медуза застыла в его хватке.
— Думаю, там, где вы живете, не так много смертных женщин.
Он рассмеялся.
— Где же я живу, милая жрица?
— В океане? — он был богом морей. Наверное, большую часть времени он проводил среди рыб и морских созданий, которые нуждались в нем.
Посейдон отклонил голову и рассмеялся. Грохот смеха бил по ее ушам. Звук не был радостным. Его смех был наполнен скорее жестокостью, чем весельем.
Когда он утих, он отпустил ее лицо и сел на фонтан.
— Смертные думают, что я живу там? Как странно. Нет, милая. Я живу на горе Олимп с другими богами. Но редкие смертные женщины забираются на гору, чтобы насладиться нашим обществом.
Гора Олимп? Почему он жил там? Она слышала, что боги жили там, где был их народ. Потому Деметра была в мире смертных, чтобы фермерам было проще с ней связаться.
Почему Посейдон так не делал? Его народ отличался, да. Рыбаки поклонялись ему и другим богам океана, но были еще и нимфы с наядами, которые нуждались в его внимании.
Может, ее мысли было видно на лице. Он пристально смотрел на нее, и Медузе это не нравилось.
— Ты думаешь, что я