Читать интересную книгу Кот олигарха. РОМАН - Петр Карцев

Частичным следствием было отсутствие в Лениной жизни других глубоких дружеских связей. Подруги, заведенные faute de mieux7 на филфаке, по сравнению с Мариной казались поверхностными и тривиальными до безмозглости; большинство из них не интересовались даже литературой.

Эта мысль, навеянная визитом к Марине, напомнила ей про Ледышку. И снова Лена вздохнула, но не от скуки, а скорее от смутной тревоги. В пятницу она еще раз попросила у Жанны разрешения уйти пораньше. Жанна окинула ее своим самым черным взглядом, порылась в ящике стола и достала оттуда старую картонную папку со скоросшивателем.

– Дуй сюда, – сказала она.

Лена осторожно подошла к ее столу.

Жанна открыла перед ней папку, содержавшую страниц тридцать машинописного текста, напечатанного под фиолетовую копирку где-то в последней четверти прошлого века.

– Так, глаза вниз, – приказала Жанна. – Читать умеешь? Вот этот текст нужно сегодня до конца дня набрать на компьютер. Как справишься, можешь быть свободна.

Текст оказался инструкцией по распорядку дня, режиму, регламенту и технике безопасности для сотрудников НИИ биологической абсорбции цельноцеллюлозных отходов. На последней странице стояла подпись секретаря комсомольской организации Э. П. Новощекина.

– Вместо названия НИИ везде пиши «Интербест», – вдогонку кинула Жанна.

– Сотрудникам «Интербеста» запрещается помещать в центрифуги мышей, тараканов и другие посторонние предметы, – мстительно прочла Лена.

– Твое дело не рассуждать, а исполнять, – лязгнула Жанна.

Во второй половине дня, возвращаясь из туалета, Лена встретила Уткину, выходившую из лифта. Та была почему-то в приподнятом расположении духа. Обхватив Лену за талию, она воздела ее ладонь в правой руке и сделала вместе с ней несколько вальсирующих па вокруг просторного холла.

Лена с трудом вырвалась.

– Как дела? – жизнерадостно спросила Уткина. – Ты еще не в карцере?

– На исправительных работах, – хмуро сказала Лена.

– Так, – сказала ее мучительница и насупилась. – Принуждение несовершеннолетних к рабскому труду строго карается. Расскажи тете Уткиной.

Они стояли у окна в холле с лифтами, под листьями искусственной пальмы, торчавшей из декоративной кадки. Неожиданно для себя Лена начала объяснять, что ее заставляют заниматься бессмысленной работой только за то, что она попыталась отпроситься пораньше в надежде успеть сегодня к Ледышке в больницу.

По мере ее рассказа на лице Уткиной проступала снисходительная улыбка.

– Так, – повторила она, поставила правую ногу высоко на каменный край кадки и задрала юбку.

Лена испуганно огляделась.

– Сюда смотри, – одернула ее Уткина.

Ее ляжка над обшитой кружевами резинкой чулка оказалась неожиданно загорелой и стройной.

Уткина очертила острым красным ногтем квадратик голой кожи размером с почтовую марку.

– Вот на такой поверхности, – объяснила она, – легонько срезаешь кожу бритвой и втираешь в ранку небольшое количество сульфата хрома. На следующее утро имеешь язву, неотличимую по внешнему виду от симптомов третичного сифилиса. Идешь к врачу и берешь больничный. Все ясно?

– Спасибо, – слабо сказала Лена.

– Главное, не перепутай сульфат хрома с сульфитом, – посоветовала Уткина. – Это разница между неделей больничного и ампутацией ноги.

– Я постараюсь, – пообещала Лена.

В итоге она отправилась к Ане в субботу. Вспоминая с некоторой долей смущения свой первый визит, она ожидала, что парк больницы при свете дня будет более приветливым. Но усталое августовское солнце на излете лета окутывало сосны странной парализующей дымкой, и монотонный путь казался бесконечным, пока впереди из-за поворота не замаячил, наконец, старинный корпус больницы. На скамейке у сухого фонтана дремали две старушки.

Холл первого этажа пустовал, и на окне вахтерши, несмотря на приемные часы, были задернуты занавески. Лена поднялась на третий этаж. Из-за приоткрытой двери триста восьмой палаты раздавался знакомый храп. Лена заглянула внутрь.

Анина койка была безупречно застелена, как в пионерском лагере. Старушка в кровати напротив дернулась во сне и громко хрюкнула. Лена поспешно отступила в коридор и направилась дальше в глубь отделения.

У правой стены ей встретилась невысокая этажерка, набитая книгами, – по всей вероятности, оставшимися в наследство от выписанных и невыписанных пациентов. Лена остановилась и привычно пробежала глазами по корешкам. В самом углу одной из нижних полок стояло потрепанное дореволюционное издание Метафизики нравов Канта. Лена достала книгу, смахнула пыль с верхнего обреза, на котором еще сохранялись следы серебристой краски, и засунула ветхий, но приятный на ощупь томик в полиэтиленовый пакет поверх принесенного для Ледышки винограда, пообещав себе, что вернет в следующий визит.

Пройдя вдоль ряда закрытых палат, она дошла до небольшого помещения, вся наружная стена которого, полностью застекленная, была завешена изнутри плотными жалюзи. На двери висела табличка: «Старшая медсестра».

Лена постучала и, не получив ответа, приоткрыла дверь. Внутри у окна стоял письменный стол, не слишком отличавшийся от ее собственного офисного. Вдоль стен, однако, теснились старые белые металлические шкафы и медицинские столики с многочисленными инструментами, от которых, как обычно в таких местах, взгляд поспешно отталкивался, тускнел, сожалел об увиденном.

У правой стены стояла короткая узкая банкетка, на которой, поджав ноги в розовых полуботинках, лежала лицом к стене женщина в белом халате и накрахмаленном чепце. Ее дыхание, тихое, но отчетливое, было безупречно ровным.

Лена бегом спустилась на первый этаж и забарабанила костяшкой пальца в стекло справочной. Занавески оставались упрямо задернутыми.

Лена в панике обвела глазами холл. В нише под лестницей на кособоком стуле сидел охранник, закинув голову назад и упираясь затылком в стену.

Лена выбежала на улицу. Одна из старушек на скамейке приоткрыла мутный глаз.

– Почему все спят? – лихорадочно спросила Лена.

– Тихий час, – пробормотала старушка и опустила голову на плечо подруги.

Лена впервые почувствовала то, что многие чувствовали до нее и в менее странных обстоятельствах: Измайлово удушает. Она прошла аллею парка быстрым шагом, стараясь не искать взглядом место, где спала Ивонна. В метро она открыла Канта, и через страницу на нее тоже навалился сон.

4

I cried for madder music and for stronger wine,

But when the feast is finished and the lamps expire,

Then falls thy shadow, Cynara! the night is thine…

– Dowson8

Eu de dia sou nulo, e de noite sou eu.

– Pessoa9

Однажды в среду в начале сентября Лене пришлось пойти в кино. На экраны выходил фильм Изгнанники Плутона, в который «Интербест» зачем-то вложил бессмысленное количество денег; никто точно не знал, сколько именно. Потраченный бюджет был предметом обрывочных и загадочных реплик между Яной и Жанной, которые вызвали у Лены тайное любопытство. Она поискала информации в интернете, где вскоре нашла таблицы кассовых сборов, узнала выражение «бокс-офис» и прочла интервью с прокатчиком фильма.

Незадолго до дня премьеры среди сотрудников устроили лотерею за десять приглашений. Барабан с лотерейными билетами поставили в столовой возле кассы; каждый сотрудник получал билет вместе с чеком. Лена попробовала отказаться, но кассирша просто кинула билет ей на поднос. Когда она подсела за столик к Биллу, он схватил билет и тут же надорвал. Внутри строгая надпись требовала получить приглашение на премьеру в отделе кадров. Ниже было добавлено жирными красными буквами: «Явка обязательна».

Лена смутно подозревала, что если она не явится за приглашением, вряд ли кто-то сможет вычислить, кому именно принадлежал непредъявленный выигрышный билет. Тем не менее, чувство ответственности заставило ее в тот же день зайти в отдел кадров.

– Найденовой везет, как утопленнице, – прокомментировала Уткина, доставая из ящика стола конверт с логотипом «Интербеста».

Полученное приглашение на два лица Лена безуспешно пыталась отдать нескольким знакомым из числа коллег, потом Марине, потом маме. Изгнанниками Плутона никто не интересовался. На следующий день в компании объявили, что каждый сотрудник обязан посетить фильм за свой счет и принести в отдел кадров билет как отчетный финансовый документ. Лена позвонила спросить, нужно ли ей будет покупать билет несмотря на то, что она уже получила бесплатное приглашение.

– Обязательно, – резко отрубила Краликова, которая, возможно, не совсем разобралась в ситуации. Лена объясняла сумбурно.

После дождливой недели на исходе августа в Москву вернулась летняя погода. В день премьеры Лена пришла на работу в одном платье, прикинув, что если к вечеру станет прохладнее, она поймает машину. Сложнее было решить проблему спутника. До последнего дня надеясь избавиться от приглашения, она не задумывалась, кого могла бы взять с собой. Просто не пойти на премьеру она не решалась: вдруг зал окажется совсем пустым, и ее неявка будет замечена – вдруг именно она окажется виноватой в недостаточной массовости мероприятия?