и терпеливо ожидали ответа. И в каждом письме предлагала развестись с Теренцией, обещая то же самое сделать с собственным мужем. Она взялась за Марка с привычной страстью и энергией, а он не воспринял её намерений, отделывался остроумными и ни к чему не обязывающими фразами. Почти обезумившая от своей идеи Клодия умудрялась передавать записочки с общими знакомыми и даже случайными людьми, не задумываясь о том, что содержание посланий станет публичным достоянием.
* * *
Теренция не читала писем соперницы, потому что не имела такой привычки, но её служанки иногда ей докладывали, что узнали, но и тогда она не придавала особого значения слухам. Мужские увлечения «женщинами для утех» она допускала, уверенная в том, что до развода дело не дойдёт. Знала, Марк горячо любил дочь и сына, оттого уживался с прихотями жены. Тем более при безусловном авторитете Цицерона среди римлян бросать тень на собственную репутацию ему не имело смысла. Но пришло время, когда у Теренции широко раскрылись глаза и она многое узнала…
По складу ума и характера Теренция обладала мудростью мужчины-стратега, удвоенной женским коварством. Над головой супруга засверкали молнии и грохотали громы семейного скандала. Марк оправдывался, решительно отрицал обвинения, стараясь умиротворить Теренцию. В те дни ему достались тяжкие испытания, но, что удивительно, он не просил совета у Аттика, как прежде, не жаловался. Написал только: «…Я не буду рассказывать о колючках и острых камушках своей семейной жизни. Я не могу позволить, чтобы мои тайны стали известны неизвестному мне посланцу».
Теренция не остановилась на нескольких скандалах, она хотела убедиться в том, что супруг окончательно порвал с распутной женщиной. Чтобы обострить ситуацию, в очередной ссоре «выдала тайну семьи Клодиев», о которой говорил весь Рим, а Марк не догадывался. Он услышал, что у его возлюбленной «не совсем братские отношения с младшим братом, Публием»… Было похоже на правду, поскольку, по слухам, «Красавчик», как за глаза называли порочного брата Клодии, с юности имел репутацию безобразного извращенца!
Поначалу Марк отказывался верить. Тёмная история с инцестом, о котором в Риме ходили слухи, что стало причиной развода Лукулла с младшей сестрой Публия и Клодии. По этой причине, когда Цицерон встретил в городе Публия, завязался ничего не значащий разговор, но когда Публий упомянул сестру, Марк с неожиданной резкостью спросил:
– С той, с которой ты переспал?
Расстались они врагами, а Марк отписал Аттику в Афины: «…Ты скажешь, консуляру не к лицу такие слова. Согласен. Но я её ненавижу».
С этого дня Цицерон резко порвал с Клодией. Перестал отвечать на письма, не реагировал на приглашения встретиться, забросил «поэтические посиделки». С его стороны такое поведение в отношении повелительницы мужских сердец выглядело слишком грубо. В ответ взыграло женское самолюбие. Властная, мстительная и коварная по натуре Клодия не смогла пережить того, что не она первая рассталась с любовником. Как?! Какой-то плебейский выскочка бросил ей вызов?!
Поначалу оскорблённая женщина пыталась вернуть поклонника в лоно хотя бы дружеских отношений. Ему пришлось выдержать шквал упрёков и обвинений, а когда она поняла тщетность своих усилий, в ней проснулись все качества злобной представительности рода Клавдиев. Месть царицы Медеи, убившей от безумной ревности соперницу, её отца и собственных детей, не шла в сравнение с необузданной решительностью брошенной любовницы. Изгнать бывшего любовника из Рима, нет, лучше из Италии, или ещё лучше – убить, обесчестить семью, разорить дом, оставить без средств жену и детей…
Под грациозной внешностью и ветреной красотой Клодии Пульхра Терции возродилась разъярённая Фурия. Для Цицерона, который пока не представлял всех последствий её гнева, Клодия представляла реальную угрозу. Для осуществления мести она привлекла друзей и поклонников, готовых с удовольствием причинить вред её обидчику.
* * *
Неожиданно умер муж Клодии – отходил тяжело, в бреду. По Риму поползли слухи, что Метелл Целер узнал об изменах супруги, и она отравила его. Но об этом лишь догадывались, к тому же Клодия недолго пребывала в трауре. Стараясь досадить Цицерону, вдова вернула расположение к себе брошенного ею поэта Катулла, который немедленно предложил выйти за него замуж. Прежде она ему обещала, следом увлеклась Цицероном. Клодия мало того что отказала жалкому бывшему возлюбленному, она поступила безжалостно – призналась, что любит Марка Целия, его друга, молодого оратора и политика. У Катулла взыграли оскорблённые чувства, но проявил их как истинный поэт – в стихах, переполненных ненавистью к обольстительнице и плутовке, столь же сильной, как былое любовное чувство! Вскоре поэт заявил друзьям, что его «Лесбия» – легкомысленная и капризная потаскуха, она недостойна преданной любви.
По Риму ходили его острые стихи с обличением «Лесбии», но неутешный поэт продолжал любить её. Осознав, кого теряет, пришел в ужас от проклятий, насланных на её прелестную голову. Раскаявшись, он появился у «развратницы», припал к ногам. Но отступление не привело к примирению – измены красавицы хоронили все его надежды. Над поэтом смеялись уже почти открыто. Однажды он рискнул пойти на «мужской шаг» – записался наёмником в свиту претора, отбывшего в Малую Азию. На прощание передал записку бывшей возлюбленной с проклятиями и грубой бранью:
«Я разрешаю тебе дружить со своими кобелями;
По три сотни их обнимать сразу,
Никого душой не любя,
Но печень каждому руша…»
Катулл о бывшей возлюбленной больше не вспоминал и стихов не посвящал, а с Марком Цицероном остался «на дружеской ноге», в переписке.
Скандал в доме Цезаря
В Риме случилось ужасное происшествие, перекрывшее все прочие до него, в том числе и предполагаемый развод Марка Цицерона с Теренцией. Новость, что в скандал вовлечён Публий Клодий, отодвинула все другие, обсуждавшиеся на улицах Рима. Оказывается, переодетый в женское платье мужчина, похожий на Клодия, проник в чужой супружеский дом. Не с целью хищения ценностей, а ради святотатства!
Римляне два раза в год – весной и зимой – отмечали праздник «девственной богини», относящийся к женскому плодородию и невинности. В её честь совершались таинства, на которые допускались исключительно замужние женщины и весталки. Весной празднества проводили в храме богини, а в последний месяц года – в доме одного из высших должностных лиц. На время проведения мистерий мужчины удалялись из дома.
Дом, где на этот раз проходило священное таинство, принадлежал великому понтифику Гаю Юлию Цезарю. Нарушитель успел сбежать, но люди предполагали, что ради жены Цезаря Клодий отважился на нарушение священных канонов. Если Клодий виновен, он достоин жуткой смерти.
Обвиняемого знали как яростного противника привилегий сенаторов, оттого дело Клодия рассматривалось в Сенате поспешно. Обратились в Коллегию понтификов, чтобы выяснить, имелся ли случай святотатства. Заседание во главе с Цезарем вынесло вердикт: «Совершено святотатство». Затем Сенат поручил обоим действующим консулам подготовить закон о назначении членов особого чрезвычайного трибунала для участия в процессе Публия Клодия.
Брак двадцатидвухлетней вдовы Помпеи с немолодым Цезарем выглядел странным с самого начала. Прежде всего она была внучкой Суллы, гонителя Цезаря. До происшествия супруги прожили шесть лет; детей в этом браке у них не было. Хотя неопровержимых доказательств её вины в данном случае не было, Цезарь поспешил с разводом, передав жене через своего раба уведомление.
Клодий тоже зря времени не терял: на сходках обрушивался с критикой на сенаторов, обвинял их во всех бедах римлян. Народ успел полюбить «пламенного борца за справедливость», Клодий