Музон
Андрей Смирнов
12 декабря 2013 0
Культура
ПОЛОНИЙ-210. "Новый мир"
Незадачливый шпион Александр Литвиненко, по официальной версии отравленный полонием, на смертном одре был удивительно похож на одного деятеля московского рок-истеблишмента. И сама история с Литвиненко вполне в духе произведений нового проекта ростовского андеграунда, участника сообщества "Дебри Дона".
Не меньше, чем раз в год, я радуюсь альбомам, к которым приложил руку новочеркасский музыкант Олега Толстолуцкого. Например, в 2012-м это были чудные пластинки "Курган" от "Гастрономического оркестра М.Я.С.О." и "Уходили мы из Крыма" от проекта "Бирючий кут". "Полоний 210" - это то же самое "М.Я.С.О.", за одним фактом - тексты принадлежат Ивану Трофимову.
Бывший идеолог и директор "Запрещённых барабанщиков" последние годы убеждённо удалился от российского шоу-бизнеса. А жаль - Трофимов как минимум один из сильнейших современных текстовиков. Его проявления - это лаконичность, безупречное чувство стиля, юмор антропологического пессимиста и выдающийся культурный фундамент. Все тексты "Нового мира" были написаны ещё в период двух первых президентских сроков нынешнего верховного главнокомандующего, и, что характерно, не устарели, скорее, наоборот, какие-то сюжеты почти обрели плоть и кровь. Величие нашего времени в том, что мы имеем возможность жить в антиутопии. То, над чем сокрушались писатели, мыслители прошлого, мы пробуем на вкус.
"Полоний 210" имеет такое определение: "пост-апокалиптический панк-шансон с едкой сатирой и чёрным юмором, сыгранный на аккордеоне, дудках и расстроенных гитарах". "М.Я.С.О." напоминает отвязный бродячий ансамбль. Эстрада, городской фольклор, донская романтика, коктейль жанров и стилей - от авант-рока до фокстрота. Всего этого с избытком хватает на "Новом мире". Есть, пожалуй, и некоторая попытка сыграть на два поля - привычные андеграундные широты и шаг в сторону условного официоза. Пару номеров легко представляю в репертуаре тех же "Запрещённых барабанщиков".
Альбом большой, 15 песен, но слушается быстро, наскучить не успевает. Запись не без раздолбайства, имеются в целом и проходные опусы. Впрочем, спорные здесь, кому-то составили бы честь. Из особо ценных - "Работа", "Господин Никто", "От нечего делать", "Революция", "За пару дней", "Ростовские куплеты" и одноимённый альбому "Новый мир".
К "Новому миру" вспоминается гамлетовский Полоний - "дальше могилы не уйдёшь". Стоическое мировоззрение вообще характерно для донских художников. А смех обогащён дозой "звериной серьёзности". Одна и та же композиция оборачивается злой пародией, добрым хитом и убедительным консервативным манифестом. По мне, самый адекватный ход в ситуации, когда угрюмо-правильное отношение не задевает, а патентованная "смехопанорама" вызывает исключительно желание "участвовать в погромах и покупать плохую хохлому" (О.Бородкин).
Переводные картинки
Анастасия Белокурова
12 декабря 2013 0
Культура
"Больше-меньше" (Россия, 2013, режиссёр - Денис Банников, в ролях: Жанна Воробьева , Елена Соловьева, Сергей Пиоро, Виталий Максимов, Елена Горбачева, Дмитрий Новиков, Лиза Олиферова, Роман Хардиков, Виктория Шпаковская)
Две прекрасные женщины: юная Таня Иванова (Жанна Воробьева) и умудрённая жизнью Полина Петрова (Елена Соловьева), - встречаются в приемной клиники пластической хирургии. Одна хочет увеличить грудь, другая - уменьшить. В поисках личного счастья и попытки самоиндефикации в мире тотальной подмены понятий героини ведут разговор о прошлом и будущем, постепенно переходящий в своеобразный коллективный сеанс психоанализа. Куда оказывается вовлечённым и зритель. Недаром третьим участником разговора становится пластический демиург, врач и любитель немецких переводных картинок, в исполнении Сергея Пиоро.
Режиссёр и сценарист Денис Банников, экранизируя собственный спектакль, применяет метод пёстрого калейдоскопа жанров, используя метафоры как средство, а образы, как суть. Постмодернистская упаковка, в которой своей - совершенно исключительной - реальностью и живёт этот фильм, иногда вызывает правильный эффект, иногда - наоборот. Вопросы, которые поднимает картина, максимально невыгодны ни критикам, ни попкорновым зрителям, этими критиками взращенным. Киножурналисты, давно сформулировавшие свой принцип "хорошего российского кино", не увидят здесь целостности и безысходности - тех самых факторов, по которым возносились на пьедестал фестивальной любви "елены" и "овсянки". Не смогут насладиться ужасами провинциального быта - слишком красочно поданы остросоциальная подоплёка, политическая сатира, не делающая реверансов ни патриотам, ни либералам. Не простят и насмешки над антисоветской политикой - тем "священным монстром" эпохи, на который доселе не замахивался ни один отечественный кинематографист.
Но самое главное, что "Больше-меньше" не старается никому понравиться. Рубит правду-матку с плеча, не заигрывая с действительностью, а безжалостно высмеивая её. Снятый исключительно на свои деньги, этот фильм ищет зрителя среди той публики, что ещё не разучилась размышлять и готова к экспериментальным формам, обычно нашему кино несвойственным. На протяжении экранного времени мы становимся свидетелями целого ряда событий, в которых музыкальный номер немецкого телевидения времён соцлагеря сменяется средневековым аутодафе над школьницей, упомянувшей в сочинении такие понятия, как Родина и Сталин. Гламурно начатый роман в баре за бильярдным столом непринуждённо обретает плоть древнегреческой трагедии, снятой в типичных пазолиневских пейзажах. Телевидение приравнивается к уринотерапии, а журналистика - к наследию тоталитаризма. А политическая реклама являет собой верх неполиткорректности. Добавим в этот "коктейль Молотова" еще и антисемитизм, диссидентство, отношения полов и последствия имперской политики - и получим необыкновенно гремучую смесь, для которой даже слово "бурлеск" покажется слишком мягким. Но это всего лишь фон, необходимый Банникову для откровенного разговора о поисках внутренней свободы в том - исковерканном - мире, в котором живут "россияне", утратившие способность ориентироваться, выброшенные на историческую свалку.
Любой дебют всегда несёт в себе опасность угнаться сразу за тысячей зайцев, рассказать сразу обо всём. Несмотря на обилие насущных тем, авторам удаётся усидеть на нескольких стульях, допуская ритмические провалы лишь в сценах, посвящённых стихотворным формам: здесь не мешало бы пройтись резвым "ножницам" монтажёра. Но исключительная смелость задумки и честность её воплощения лакируют недостатки, смягчают острые углы. Препарация мифов - а именно она является стержнем картины - подобно скальпелю хирурга, безжалостно режет по живому в надежде пробудить в зрителе осмысленный трагический нерв. Так Таня и Полина, пребывая в вечном поиске настоящего героя, олицетворяют собой саму суть России, участь которой столь же туманна, сколь остаётся неясной судьба озабоченных собственной грудью героинь. Очень точный пример реального отображения "отечества иллюзий", заплутавшего - как те мишки - "в паутинках улиц" и променявшего дорогу домой на постоянное и навязанное извне чувство вины за свою историю.
Апостроф
Георгий Судовцев
12 декабря 2013 0
Политика Культура
КАРА-МУРЗА С.Г., КУРОПАТКИНА О.В. Нациестроительство в современной России. - М.: Алгоритм, Научный эксперт, 2014, 408 с., 2000 экз.
Новая книга Сергея Георгиевича Кара-Мурзы, написанная им в соавторстве с Оксаной Владимировной Куропаткиной, является, по сути, исправленным вариантом монографии "Демонтаж народа", вышедшей в издательстве "Алгоритм" шесть лет назад (рецензию см. "Завтра", 2007, № 25 (708), http://zavtra.ru/content/view/2007-06-2023/).
Однако, если тогда автор акцентировал своё внимание на технологиях уничтожения советского народа в 80-х-90-х годах прошлого века, то сейчас его целевой задачей обозначен обратный процесс: "пересборка" в Российской Федерации остатков советского народа в новую гражданскую нацию.
Претерпели серьёзные и важные изменения также фундаментальные установки С.Г.Кара-Мурзы по исследуемой им проблеме.
В общетеоретическом плане он продолжает утверждать, что "понятие нации многозначно. При его употреблении и в политике, и в обыденном разговоре всегда надо иметь в виду, какой именно смысл придаётся этому слову, в какой контекст оно встраивается Два главных принципиальных смысла нации таковы:
- нация как гражданство, как коллективный суверенитет, основанный на общем политическом участии;