Читать интересную книгу Рязань,Касимов - Евгений Михайловский

В 1796 г. Рязань стала губернским городом. Здесь была учреждена должность губернского архитектора и постепенно стали воспитываться местные архитектурные силы. Уже с начала XIX в. на различных чертежах и в документах встречаются имена малоизвестных архитекторов, но оказавших определенное влияние на развитие строительства в городе.

В 1810-х гг. губернским архитектором был Милюков. Им подписан проект тюремного замка города и представлен „роскошный" чертеж для здания семинарии.

Несколько менее ясна фигура архитектора Шеина и губернского архитектора Ивана Сулакадзева. Первый из них позднее тоже стал губернским архитектором; фамилия Сулакадзева встречается на чертежах начиная с конца XVIII в. и до 1825 г. Очень часто их подписи встречаются вместе. Шейным был составлен проект Почтового дома (1817) и довольно интересный проект двухэтажного губернаторского дома (1826), как и некоторые другие. Сулакадзевым были построены каменные кордегардии при въезде в город (уже не существующие); ему принадлежит примитивный проект одноэтажного дома генерал-губернатора (1799). Сохранился отличающийся хорошей графикой чертеж Присутственных мест на Соборной площади, подписанный Сулакадзевым, рубежа XVIII- XIX вв., очевидно, обмерный.

В начале XIX в. застройка Рязани приняла интенсивный характер. Астраханская улица протягивалась все дальше на юг. Согласно новому генеральному плану на площади Старого базара строились торговые корпуса. Существовавшие здесь раньше отдельные здания и парк усадьбы Рюмина, по-видимому, помешали осуществить этот замысел полностью. Обстроены были только южная и восточная части площади и то не по всему периметру. Эти невысокие торговые корпуса очень просты по своей архитектуре. Зато расположенные при въезде на площадь со стороны Астраханской дороги пропилеи – два портика из шести дорических колонн каждый – решены в лучших традициях классицизма (илл. 81). Такой односторонний акцент в композиции застройки площади объяснялся, вероятно, тем, что в то время эти пропилеи были одновременно въездом в город. Такой же высоты, как и торговые корпуса (карниз восточного портика связан с карнизом торговых рядов), портики благодаря правильно выбранным пропорциям колонн, антаблемента, а также интерколумниев и умелому использованию архитектурных форм не кажутся низкими и отличаются стройностью. Это один из интересных памятников архитектуры классицизма в Рязани.

94. Жилой дом на ул. Салтыкова-Щедрина, 21. Деталь. XIX в.

Несколько позднее, но тоже, вероятно, в первой четверти XIX в. были построены Торговые (хлебные) ряды и на площади Нового базара, у Почтовой улицы. Выстроены они были, по-видимому, тоже местным архитектором (илл. 82). Они далеки от канонов высокого классицизма, но производят приятное впечатление.

Интересно также здание инвалидного дома (богадельни), возведенное на средства богатого купца Мальшина в 1806-09 гг. (илл. 84). Своеобразие общей композиции (впрочем, слегка напоминающей центральный корпус Дворянского собрания) с ее угловой ротондой и портиками, с фронтонами на каждом из уличных фасадов, хорошие пропорции и детали, общая сдержанность и классическая строгость позволяют считать богадельню произведением незаурядного зодчего.

Среди небольших домиков рядовой застройки Рязани привлекает внимание очаровательный одноэтажный особняк на улице Ленина, в котором жил когда-то знаменитый писатель-сатирик М. Е. Салтыков-Щедрин. Дом выделяет изящество пропорций, тонкость нюансировки деталей, простота и лаконичная выразительность замысла. В центре фасада, едва отступая от глади стены, расположен трехоконный ризалит, увенчанный фронтоном с изящным барельефом. Окна отмечены слегка углубленными ложными арками, а все поле Стены рустовано. По сторонам ризалита сделано по три окна, из которых среднее увенчано небольшим фронтоном на плоских кронштейнах, а боковые – ложными стрельчатыми арками (еще один ризалит вдоль улицы и следующая за ним стена возведены в наше время). Над окнами раньше также помещались барельефы. Высокий цоколь и строгость общей композиции придают этому особняку почти монументальный характер.

95 – 97. Жилые дома на ул. К. Либ кнехта. XIX в.

Еще одно поистине великолепное здание было возведено в первой четверти XIX в. у Московской заставы. Это – стоящая рядом с Редутным домом Губернская земская больница (ул. Каляева, 46), построенная в 1816 г. Приказом общественного призрения (илл. 86, 87).

Губернская земская больница, вероятно, лучшая из построек в стиле классицизма в Рязани. Ее пропорциональные соотношения заслуживают специального изучения. Благодаря им обыкновенный портик, здесь восьмиколонный, превращен в величественную монументальную колоннаду, где и колонны, и цоколь, и антаблемент, и завершающий фронтон сливаются в стройную и цельную композицию, суровая строгость которой ассоциируется с постройками античности.

98, 99. Колокольня Успенского собора. 1840

С поразительным чувством меры были нарисованы базы колонн и определены размеры ионических капителей (теперь уже отсутствующих). Смелый отступ портика от стены, впрочем, оправданный и функционально, так как именно здесь располагался вход в здание, крупной смело решенные членения фасада и его элементы (цоколь, карниз, окна), сдержанное благородство общего замысла, в котором нет ничего лишнего, ничего рассчитанного на эффект помпезности, логичность и рациональность взаимно увязанного решения плана и фасада выдают здесь руку первоклассного мастера. Кто же он был?

Подобную силу и мощь, строгость и величие, такую сдержанность трактовки и такие утонченные пропорции мы знаем в тот период в русской архитектуре только у знаменитого Кваренги. Не является ли больница в Рязани последним творением престарелого мастера? Кваренги даиал свои проекты не только для строительства в Петербурге или в Москве, но и для других городов. Известны его постройки в Курске, Воронеже, а также проекты провинциальных усадеб. В 1816 г. он, как известно, еще проектировал.

В начале XIX в. дворянские круги города наладили связи с Петербургом. Молодой Рюмин, например, часто жил в столице, вращаясь там в придворных кругах. Он мог способствовать получению проекта у Кваренги. Наконец, достаточно широкие связи Приказа общественного призрения (государственного учреждения типа министерства), для которого строили первоклассные архитекторы и в других городах, допускают возможность получения в Рязани проектных материалов из Петербурга.

Анализ здания вместе с тем не только не отвергает подобного предположения, но делает его уже в достаточной мере обоснованным. Прежде всего интересно сравнить плановое решение рязанской постройки с центральной частью больницы на Литейном проспекте в Ленинграде, построенной Кваренги. План рязанской больницы (илл. 88), которая значительно меньше ее столичного прототипа, является копией центрального корпуса на Литейном проспекте (без выходящих во двор боковых крыльев последнего). В них совпадает не только внутренняя планировка, но и расположение и число окон фасада. Восьмиколонный портик главного фасада тут и там скрывает за собой вестибюль с боковыми помещениями при нем. В центральном ризалите со двора размещен зал с двумя другими залами по сторонам; длинный коридор, расположенный на продольной оси, отделяет вестибюль от зала и разделяет на два ряда палаты с узкими вспомогательными комнатами для них.

Большое сходство можно отметить и в решении фасадов обоих зданий. В портике рязанской больницы общий прием композиции и пропорциональные соотношения членений колонн, их антаблемента и фронтона совпадают с ленинградскими. Разница видна лишь в расположении входных лестниц, которые Кваренги обычно варьировал.

Сходны во многих случаях и пропорциональные соотношения на боковых частях фасада, а то, что в рязанском здании верхние окна меньше по высоте, – вполне в духе вариаций, которые допускал Кваренги. Кстати, в здании Академии наук в Ленинграде, построенном Кваренги, фасад которого имеет некоторое сходство с больницей на Литейном проспекте, окна вверху тоже уменьшены по высоте, а все членения по вертикали вполне соответствуют рязанским.

Многих деталей рязанской больницы сейчас уже нет; например, обломов антаблемента портика и, очевидно, междуэтажного карниза. Поэтому странная, необычная для работ Кваренги пустота поверхности стены между окнами первого и второго этажей может быть отнесена за счет этих утрат. Большое расстояние между окнами первого и второго этажей не вызовет сомнений, если в основании окон второго этажа поместить обычный для пропорций Кваренги междуэтажный карниз, как, например, в здании Академии наук.