не сделал никакого греха. Будучи безгрешным, Христос взял на Себя грехи всей человеческой семьи. Он не мог отказаться ни от одного из ее членов.
В ту ночь в Гефсиманском саду на Него навалились все самые мерзкие и отвратительные грехи. Наша природа греховна, поэтому грех нередко кажется нам привлекательным. Но у Него была безгрешная природа, и для Него грех был самым ужасным, самым отвратительным и невыносимым оскорблением. Несмотря на это, Он должен был погрузиться в его мрачные глубины. Он «стал грехом» не для того, чтобы наслаждаться им, а чтобы уничтожить его и притом так, чтобы Вселенная больше никогда не страдала от его чудовищных последствий. Христос не разделил грех с нами — Он понес грех за нас.
Как же Ему — Мужу скорбей — пришлось страдать под этим великим бременем! Всеми струнами Своей души Он чувствовал тяжесть навалившегося на Него греха целого мира. Из глубины Своей безмерно страдающей души Он восклицает: «Отче Мой! Если возможно, да минует Меня чаша сия!» Однако тут же добавляет: «Впрочем, не как Я хочу, но как Ты». Он говорит не как поверженный на колени кем–то высшим. Он не выражает горького разочарования, не возмущается. Молитва Христа — это молитва доверия и покорности. Он — и Божий Сын, и Сын Человеческий. Как Сын Божий Он принимает волю Отца; как Сын Человеческий Он страдает вместо нас.
Взгляните на Него, изнуренного и измученного. Трижды Он подходит к Своим ученикам и просит их бодрствовать с Ним. Но они снова и снова засыпают. «Не могли бы вы один час пободрствовать со Мною?» — обращается Он к ним и вновь возвращается на место молитвы. В ужасно мучительной борьбе Иисус припадает к холодной земле. Он один стоит против всех сил тьмы.
Крупные капли росы падают на Его измученное тело. Кажется, природа плачет, сострадая своему Создателю. Несколько дней тому назад Иисус был подобен лесному исполину. Теперь же Он повержен яростной бурей. Его человеческое естество на пределе возможностей. Какое это невероятное зрелище для ангелов: Сын Божий, окруженный легионами сатанинских сил!
Если бы смертные могли увидеть смятение, охватившее ангельский сонм на небе, когда Отец отнял Свой свет и Свою любовь от Единородного Сына, они лучше бы поняли, как ужасен и непереносим для Него грех.
Когда все было поставлено на карту, когда в руке Страдальца задрожала чаша скорби, небеса отверзлись, и свет пронзил облако сгустившейся вокруг Иисуса тьмы: один из самых могущественных небесных ангелов, находящихся в присутствии Божьем, явился в Гефсиманию. Он явился не для того, чтобы взять чашу из дрожащей руки Спасителя, но чтобы дать Ему силу выпить эту чашу скорби и заверить Его в любви Отца. Христос, Богочеловек, в течение всего Своего пути нуждался в поддержке Неба.
Все библейские писатели сообщают о Его необыкновенной по силе борьбе в Гефсимании, но евангелист Лука, «врач возлюбленный», упоминает об одной особенно выразительной детали: «И, находясь в борении, прилежнее молился, и был пот Его, как капли крови, падающие на землю» (Лк. 22:44). Слово «капли» по–гречески означает «тромб», откуда произошло наше слово «тромбоз» — сгусток крови. Новая английская Библия так и переводит это слово — «сгусток крови».
Пьер Барбе, выдающийся французский специалист, разъясняет это так:
«Это явление, известное в медицине как гемотидроз, заключается в том, что подкожные капилляры, приходя в соприкосновение с миллионами потовых желез, расположенных на коже, расширяются, затем растягиваются и рвутся. Кровь смешивается с потом, эта смесь выступает на поверхности тела. Здесь она свертывается и с обильным потом падает на землю. Святой Лука показал, что он действительно сведущий врач, когда писал: „И был пот Его, как капли (сгустки — англ.) крови, падающие на землю"»
(Врач на Голгофе, с. 74).
Это в какой–то мере объясняет выражение Священного Писания: «Сражаться до крови, подвизаясь против греха» (см. Евр. 12:4). Хотя это и редкое явление, однако феномен выделения с потом сгустков крови известен медицинской науке. Например, описывая смерть короля Франции Карла IX, Вольтер пишет:
«Болезнь, которая унесла его, очень редка: кровь сочилась из всех его пор. Это заболевание случается либо из–за сильнейшего страха, сильнейшего взрыва чувств, насилия, или же по причине подавленного состояния».
«В результате такого сильного кровотечения с поверхности кожи значительно снижается сопротивляемость организма, — говорит Пьер Барбе. — Кожа при этом становится очень нежной и болезненной, и, следовательно, менее устойчивой к ударам и другому насилию, которые предстояло перенести этому Узнику от рук солдат и толпы».
В тот час страшных мучений грехи всего мира всей тяжестью давили на страдающего Спасителя. Казалось, Его жизни пришел конец.
Вот, что происходило в Гефсимании, когда Он начал «переживать смерть за каждого человека». В других местах Священного Писания сказано, что Он был «страшно поражен» и «очень печален», когда «страх смерти» охватил Его душу. Здесь в Его борьбе проявилось нечто, свойственное только Ему. Все это Он пережил отнюдь не за добрых или праведных людей, а за нечестивых.
«И к злодеям причтен»
Ученики никогда не видели Своего Учителя таким, как в этот час. Кровавый пот струился по Его лицу. Он во всей полноте познал, что значит быть разделенным с Богом. Те тяжелые, мучительные переживания, которые испытал Он, перенесет каждый отвернувшийся от Бога. Страдая вместо нас как нарушитель святого Божьего Закона, Он «к злодеям (к нарушителям закона — англ. пер.) причтен был» (Ис. 53:12). Это можно перефразировать так: «Он числился среди беззаконников».
И это был Тот, Кто не допустил ни одной греховной мысли, не сказал ни одного недоброго слова, не совершил ни одного немилосердного поступка. Что же удивительного в том, что Он уклонялся от этого последнего ужасного испытания, где Ему пришлось занять место каждого самого низко павшего грешника и испытать поразительные страдания за наши нарушения?! Только таким образом Он мог понести грех всего мира.
Искуситель находился здесь же, чтобы внушить Христу, что человечество не заслужило Его жертвы. «Зачем Тебе так страдать? Перестань это делать и вернись к Своему Отцу», — нашептывал он. Но взор Иисуса был устремлен в будущее. Он видел трагическую судьбу человечества. Он слышал стенания обреченного мира, отчаянные вопли заблудившихся, мучительные стоны погибающих. Он решил, что спасет человека любой ценой, чего бы Ему это ни стоило.
Принимая это решение, он перешагнул ту черту, за которой уже нет возврата. Взяв в дрожащие руки горькую чашу скорби, Христос осушил ее до