Вернувшись в комнаты и не торопясь в ванную, Анна уже не скрывая своих способностей, подключилась через имплантат и оперируя огромным количеством информации, что в виде проекции текста и картинок мелькал перед ее глазами, в течение несколько десятков минут составила и отправила отчет куратору.
— Потрясающе, — восхищенно выдохнула Маша, — я могу так?
Анна аккуратно достала введенный в имплантат провод и устало посмотрела на соседку. Потерла виски.
— Нет, операции запрещены. И даже если тебе удастся договориться с нейрохирургом, то имплантат ты не найдешь. Кроме того, переживают эти операции не все. Всего лишь несколько процентов.
— А как ты решилась на такую операцию? — удивленно протянула Маша, пытаясь рассмотреть, как выглядел имплантат, спрятанный на затылке. Но Анна быстро спрятала его под волной густых волос.
— Это было… — она замерла, подбирая слова и продолжила, — интересное приключение.
Не желая и дальше участвовать в дискуссии, Анна проскочила в освободившийся душ, ополоснувшись и сменив пластырь на шее, уже пошла сразу спать. Хотя она еще долго лежала в темноте, пытаясь уснуть.
Утро для Анны началось не лучше.
Началось с того, что первым кого она увидела был комиссар Альваро, сидевший на диване в их общей комнате. На коленях лежал красивый бекет ярко-красных роз. Рядом хмуро взирал на него капитан, а в противоположной части комнаты, не менее хмурый Дариус.
— Анна, — обведя ее нежным, но при этом голодным взглядом, Альваро плавно поднялся, пытаясь приблизиться к девушке. — Я ужасно соскучился….
— А я нет, — с ненавистью уставилась на цветы, — прошло меньше суток, мне нужно пару сотен лет, чтобы соскучиться по тебе. Проваливай.
И с гротом хлопнула дверью ванной прямо перед ним. Раздался шум воды. Дариус не сдержал довольной улыбки, заметив замешательство темного комиссара. Павел развеселился уже по другому поводу.
Анны не было долго, но вышедшая из комнаты Маша, предпочла пойти в общие душевые, вместе с близнецами и сразу отправиться на завтрак, так сказать пораньше, чтобы не накалять атмосферу.
— Анна, я ведь могу и войти, — наконец-то не вытерпел комиссар. Дариус с Павлом уже спокойно завтракали, принесенными Машей булочками и кофе, недовольно поглядывая на постороннего.
Анна как будто ждала его слов, распахнула дверь, поправив короткое полотенце на груди, смерила его злым взглядом.
— Я же определила временные рамки нашей следующей встречи. Чего ты ждешь?
— Я бы хотел пригласить тебя на завтрак…
— Я наказана, — Анна сразу оборвала его, не желая слушать, — покидать территорию Академию запрещено, даже на выходных. И кстати, хочу отметить, что вы являетесь посторонним в данном учебном заведение и нарушаете внутренний распорядок.
— Как представитель власти — комиссар, я могу находиться в любом заведении. — Выпрямившись, гордо произнес Альваро.
— Я учту, — ровно ответила Анна, не сдерживая хитрого блеска в глазах. — А теперь, нам необходимо на занятия. И предвосхищая ваши предложения отвечу, все протоколы и приказы на ограничение моего передвижения у капитана Павла. Попрошу к нему обращаться с запросами. — И тут же встала таким образом, чтобы закрыть вид на капитана. Без зрительного контакта темный не сможет ему внушить желание снять все запреты с нее. Оглядев ее еще раз и посторонних зрителей, Альваро признал временное поражение. Но все молниеносно схватил ее руку и прижался к ней губами в долгом поцелуе, не отрываясь глядя в глаза. Анна с трудом сдержалась, чтобы не выругаться. Когда за ним закрылась дверь, она со злостью растрепала весь несчастный букет, разрывая и ломая стебли. После чего тяжело дыша, старательно засовывала длинные стебли в утилизатор органических отходов.
Все происходило под удивленное молчание Дариуса с Павлом.
— Анна, когда я успел составить протокол нарушение и издать приказ о твоем наказании?
— Что?! — Анна с резким вскриком прервалась от увлеченного занятия уничтожения подарка, — а это, — Анна оглядела Павла, вздохнула и уже спокойно продолжила, — еще вчера, когда отчет для куратора делала. Подумала, что пригодиться. И оказалась права, — уже снова прорычала она, запихивая последний стебель. Удовлетворенно оглядевшись пошла в комнату собираться. Павел опасался напомнить ей поторопиться. Но Анна собралась быстро.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Занятия прошли на удивление спокойно, лишь в обеденное время Анна пропала с поле зрения капитана, но затем быстро вернулась. Вечерние занятия с практикой Анна вела себя спокойно. Без возражения приняла в пару члена команды Рамиля, точнее перешла в подчинение.
Но все же, Анна с некоторым недовольством поглядывала на Дариуса, тренирующегося с самим Рамилем. Ее неожиданно задело его демонстративное игнорирование ее. Размышляя рационально, она надеялась, что это ослабление действия нежеланной связи. Но связь должна слабеть двусторонне, а она сама не ощущала ее ослабление. Лишь сильнее уплотнялась, заставляя ее находиться рядом с ним.
Вечером, после душа, просушивая полотенцем влажные волосы она с улыбкой победителя читала официальный ответ-отчет, пришедший на ее личный адрес. Да, она не теряла времени, и раз Альваро пользовался служебным положением, чтобы проникнуть на закрытую территорию Академия, Анна подала на него официальную жалобу. На использование служебного положения в личных целях. После чего, подала претензию от лица опекуна, а сейчас нес сколькими движение, скидывала все это своей матери Жозе, которая до истерики не любила, когда ей указывали на ее несостоятельность как матери. И теперь пройдет всего немного времени, и все журналисты будут разжевывать этот сюжет. Увлекшись, многоходовой местью Анна не заметила, как Маша испуганно поглядывает на нее.
— Анна, ты так страшно смеешься. Я ни разу этого не видела….
— Что ты задумала? — капитан Павел попытался заглянуть в ее экран, Анна убрала фон, выключив экран. Бросила на диван, вернулась к просушке волос, облокотившись на стол. — Ничего противозаконного? — Он подозрительно сузил глаза.
— Нет, что ты, все полностью в рамках закона. — С довольной улыбкой протянула она, включая новости на экране. Жозе работала быстро. Раздувая истерику с любого пустого места. И вот на одном из новостных лент, заплаканная, хрупкая фигурка знаменитого скульптора Жозефина Зигель, заливаясь слезами рассказывала об надругательстве над единственным обожаемым и нежном ребенке. Журналистки часто моргали, пытаясь сдержать эмоции, мужчины на экране сурово сдвигали брови, кивая каждому слову Жозе. В чем не откажешь ее матери, так это умении манипулировать мужчинами. Любой мужчина, стоило ему взглянуть в огромные беспомощные глаза Жозефины, наполненные слезами и все превращались в бесстрашных рыцарей, считающих своей великой целью спасти даму из беды.
Мда, как мир все-таки не справедлив. Что заставляет мужчин быть рыцарями для одних дам и негодяями для других? Может это скрытый ген принцессы? Или может психологический синдром принцесс?
Лично к ней, Анне, мужчины относились настороженно, словно подсознательно видели ее обжигающую сущностью.
— Это твоя мать? — удивленно протянула Маша, всматриваясь в прямой эфир, вот Жозе демонтирует фото своей малышки в розовом кружеве и вот уже показывает строгое фото в строгой Академии, рассказывая о ее талантах. И в очередной раз подчеркивает, юной возраст и опекунство самого ректора, ведь, она, слабая дама, совершенно не в состоянии приглядывать за кровиночкой, ведь вынуждена вторить и работать.
— Как видишь, Жозе божественная в своем мученическом таланте, — с довольной улыбкой протянула Анна, довольная своей местью. Теперь комиссар не посмеет к ней подойти даже близко и пока будет разгребать проблемы с канцлером и Советом темных, а также журналистами, она спокойно завершит своей ритуал и исчезнет….
— Алло, — ее мысли были прерваны звонком с незнакомого номера, — Альварооооо, — Маша быстро рванула ближе, беспардонно прижимаясь к Анне, чтобы услышать разговор.