Выбегая из Академии, Анна быстро преодолела парковую зону, не замечая даже, что она босиком. Выбежав за ворота, Анна ускорилась, избегая людных мест и камер слежения, поплутав по городу и изрядно устав она дошла до гнезда.
— Моя госпожа, я тебя не ждал. — Санитас с неодобрением оглядел ее грязные ноги и спутанные волосы. — Что случилось? Ты выглядишь нервной….
— Много чего. Готовь ванную, — махнув ему рукой, она прошлепала на кухню, сразу доставая холодную бутылку красного вина, нервно ломая горлышко, налила полный бокал и быстро выпила, затем еще, пока бутылка не оказалась пуста. Лишь после этого, Анна растерянно присела на стул, отчаянно сжимая голову.
— Ванна готовая, моя госпожа. — Санитас подхватил ее на руки, превращая всю ее одежду в черный пепел, осыпающийся на пол. Обнаженная Анна мелко дрожа, прижалась к Хранителю, обнимая за шею. — Сейчас согреешься. — Прижимая к себе крепче тихо прошептал Санитас.
Вода в ванной уже кипела, поднимаясь горячим паром, Хранитель отпустил Анну, которая уже сама зашла в воду.
— Добавь соли, — Анна погрузилась на дно с головой, оставшись там на пару минут, затем быстро вынырнула, жадно хватая воздух. Хранитель оставил ее одну, как никто, зная, когда его госпожа желает единения. Пока ее не было, он принес пару бутылок вина в комнату, рядом с доской, поставил рядом пару бокалов.
Обнаженная Анна вошла в комнату, оставляя за собой мокрый, горячий след. С кожи быстро испарялась вода, волосы уже высыхали, лишь слегка влажные и медленно меняли цвет с пепельного на пшеничный.
— Прости…, - тихо, виновато отводя глаза прошептала Анна.
— Что случилось? — Хранитель накинул на плечи своей госпожи шелковый легкий халат, Анна покорно позволила себя одеть и затем продолжила.
— Я сорвала печать.
— Надеюсь, ты сожгла это Академию?
— Нет, что ты, лишь полигон, — они оба знали, что она сказала совсем не то. И оба знали, что она продолжит, когда будет готова.
— Вот, что мне удалось найти, пока тебя не было, — Санитас включил запись на камеру, старая привычка, что все опыты необходимо документировать, ведь нечто важно можно заметить лишь потом. — Я расшифровал этот элемент печати Дариуса….
— Это Назар. — Анна обвела мелом центральный символ на печати. — Как же все просто оказалась. Классическая печать Назара.
— Да, — Хранитель отошел на пару шагов от доски внимательно оглядывая печать под новым углом, — верно. Печать Назара. Но он еще жив, сколько ему лет?
— 29, ты прав это странно. Что демон ждет? — Анна налила в свой бокал вина и сделала легкий глоток. — Смотри здесь, здесь — изменения, вплетены в классическую печать.
— Неограниченность по времени и нет имени демона. Они не знали кому дар?
— Ситуация вообще выглядит странно. Смотри, его род, отбирает ребенка, сильного, могущественного, не отсекают, но отдаляют от рода, даруя новую фамилию, шутники, додумались назвать Назар, — Анна усмехнулась, делала снова глоток, задумалась, — дают возможность развиться дару, а затем в посвящение блокируют. Зачем?
— Демоны любят утонченные чувства, в особенности страдания. Ребенок жил в одиночестве, затем на посвящении, я уверен, его проводник погибла, и он, наверняка, это видел.
— Эмоциональный срыв и смерть в кругу подняли ему резерв, сделав еще более нестабильным и… — Анна вопросительно посмотрела на хранителя.
— И утонченным деликатесом для демонов. — Кивнул Санитас, делая пометки на доске, вычерчивая круг посвящения и несколько коротких рун.
— Затем еще одно посвящение, темные делают несколько попыток….
— Его отчислили в 17, это не меньше еще трех попыток. И только после этого печать, ограничения силы и сверху печать Назара. Чтобы поставить печать дара демону, нужно добровольное согласие жертвы. И он его дал, ему ведь уже самому хотелось избавиться от силы, я видела на нем следы его жертв….
— Его внутренняя тьма весьма агрессивна, что вполне говорит, о его ненависти и непринятии своей сущности. Я помню твои травмы, после его посвящения. — Анна развела руками, задумчиво допивая вино. — Это позволит демону претендовать не просто на его силу и тело, но и душу….
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Вот символ дара души, тела и силы, — Анна, ноготком по шкрябала мел на доске. — Но это дар, а печать Назара, классическая печать, это жертва демону, в обмен на силу. Откормленная, качественная жертва, демоны от таких жертв не отказываются. А тут, дар.
— И нет имени демона.
— И Дариус не знает о своем предназначении. — Хранитель вопросительно поднял брови, Анна уверенно продолжила. — Он учится, выживает, строит планы. Род дал ему самостоятельность, но при этом лишь приглядывает за ним, не привлекая внимания других темных. Они могли просто запереть его в клетке и отдать демону. А он учиться в Академии. Работал. Но насколько я поняла, его род совсем не против наследника, ведь при правильной селекции, его сын будет обладать значительным потенциалом. Но Дариус против, и его глава рода не сильно на него давит, опасаясь отречения. Ты бы отказался от такой жертвы?
— Я за меньшую жертву стал хранителем, но это не приманка. Если бы мне такую жертву дали, я бы с легкостью сорвал цепи хранителя. Нет, это именно дар.
— Зачем так тщательно растить и формировать личность, чтобы просто бесполезно подарить демону? Я не понимаю, Санитас. Зачем? Ты же демон, думай, за какие заслуги такой подарок?
— Задобрить, с сытым демоном проще договориться, — после раздумий предположил Хранитель. — Может себе возьмем? У него уйма энергии, сможешь сорвать печать Назара?
— Нет, печать затрагивает нити силы, тела и души. Хотя один из трех я бы смогла, но тут, никак. Он просто умрет. Только если хозяин подарочка откажется или наоборот примет его. Тогда будет уже проще. Его хорошо защитили и даже в жертву его принести в нашем круге будет неэффективно. Ни силы, ни тела, ни души не достать.
— Прискорбно. — Анна допила уже бутылку вина, задумчиво кроша мел в руке, размазывая по подушечкам пальцев.
— Никогда не спрашивала, но раз мы затронули это тему, почему ты… как стал Хранителем?
— Знаешь ли, моя госпожа, в мире, где существуют такие как я, скучно. Уныло. И общение со смертными, развевает бесконечность нашего существования.
— Но тебя можно убить.
— Помещая нас в такой и накладывая на нас цепи с привязкой к Книге Рода. Нам даруется и смертность. Но и в нашем мире нас не убивают, а поглощают более сильные. Что-то вроде слияния. Но у нас нет ни борьбы за власть, ни за силу. Поэтому даже слияния у нас происходят редко. Многие из нас, вполне довольны своим существованием в роли Хранителя. Но кто-то начинает желать и свободы. Обретая подобия жизни, мы становимся теми, кого смертные называют «демоны».
— А тебе призвал твой господин? — Анна сжала кулаки с такой силой, что ногти распороли кожу и закапала кровь. Но волнение ей скрыть удалось.
— Его дед. Он был главой роды. А внук обладал большим исследовательским талантом. И его дед дал ему свободу, отлучив от рода и дав новый. Я, наверное, был последним Хранителем. Больше я чувствовал призывов. А сейчас, технология утеряна. Если она и хранится в какой из Книг Рода, то сами темные уже не состоянии расшифровать эти знания.
— Да, они многие знания утратили во время Великой Инквизиции.
— Они всегда жили обособленно, каждый род хранил знания лишь для себя. Обрывая один род, автоматические утрачивали и уникальные открытия этого рода. — Весьма безразлично заметил Хранитель. Анна промолчала, задумчиво косясь на Книгу своего Хранителя. На книгу она была и не похода, так, черная толстая тетрадь, в мягкой обложке, где черные листы разбавлялись и белыми, и желтыми уже выцветшими. Неровно подшитые, да, этот артефакт с трудом можно было назвать гордыми имением Книга Рода. Но как много было крови на каждом из этих листов, как много мучительных страданий и более горьким и соленых, чем сама кровь, слез….
— Ты только своего темного увидела, во время срыва печати?