Читать интересную книгу Похожая на человека и удивительная - Наталия Терентьева

Потом проходят праздники, я мчусь с диктофоном и фотоаппаратом на интересное задание, пишу статью, и все праздничные унылые ощущения проходят. С некоторых пор я предпочитаю брать задания на праздники, чтобы не ехать в пустую квартиру, невольно смотря на чужие окна и представляя, как там весело и людно.

В праздники можно наблюдать за тем, как другие люди проводят праздники. Это тоже очень интересно.

– Лика?

Не сразу понимая, кто звонит мне среди ночи, я взглянула на часы на телефоне. Да нет, всего лишь половина первого, время детское, просто я что-то уснула рано сегодня.

– Это я, привет.

Он мог бы не продолжать. Не мозг, не память, нет, – душа и все мое существо встрепенулось на давно забытую интонацию этого голоса. «Это я», – сказал человек, совершенно уверенный, что ему не надо представляться по имени.

– Мне в редакции дали телефон. Как ты живешь? Ты ведь ничего о себе не рассказала…

– Тебе интересно, как я живу?

– Интересно, конечно.

Я села на кровати, потом встала на холодный пол и подошла к окну, в котором был виден ночной город. Я смотрела на ровный поток машин по новому мосту. Даже ночью столько машин… Красные и белые огни, как сверкающая огнями фантастическая река с течением в обе стороны…

– Да-да, я слушаю. – От ощущения холодка под ногами или еще от чего-то мне стало зябко и как-то не по себе.

– Лика… Что ж ты так строго со мной? Я был рад тебя видеть. Ты совсем пропала из виду. Да, мне интересно, как у тебя сложилась жизнь. Ты замужем? У тебя есть дети? То есть я хотел сказать… – замялся мой нежданный собеседник.

– Я хорошо живу, у меня прекрасная работа, я купила новую квартиру с очень красивым видом. Детей у меня нет. Извини, Алексей, мне завтра рано вставать, – я быстро положила трубку, не дожидаясь его ответа, и перевела дух.

Нет, вот этого точно не надо! «Пустые хлопоты» – так, кажется, называются подобные переживания в карточном гадании. Не возвращайся в прошлое, в котором было очень больно. Будут болеть даже те зубы, которых уже давно нет.

Хотя… Не я ли сегодня в задумчивости стояла перед витриной с красиво одетым манекеном, представляя, что мне очень пойдет такая одежда – короткое платье в стиле «татьянка» с плотными обтягивающими брючками… Если от встречи с Сутягиным во мне проснется давно уснувшая женщина – разве это плохо? А разве хорошо? И что она будет делать, эта проснувшаяся женщина? Страдать в отсутствие Сутягина? Или писать о брошенных девушках со всей страстью неразделенной любви? Нет уж. Журналистскому перу нужна точность, ирония и изящество, а не задыхающаяся страсть.

А вдруг ему нужна моя помощь? Я же не знаю обстоятельств его жизни… Я отмахнулась от этой мысли, чужой и предательской. Как будто какая-то часть меня самой решила предать свою суть. Какая помощь? Какие обстоятельства?! Человек третий раз женат, ждет четвертого ребенка, владеет преуспевающим банком, живет в элитном доме вместе с замминистрами и другими персонами из самого верхнего эшелона власти…

Какая помощь! Ложись спать, дорогая Лика. И подумай лучше, как распорядиться собственным необыкновенным даром, – может, поискать себе подобных или поехать, скажем, на Тибет, в Индию, на Шри-Ланку, поговорить там с мудрецами… Куда угодно – только не барахтаться беспомощно в лужице соплей, былых переживаний и жалости к себе.

Алеша оказался настойчив. Он и раньше всегда настаивал на своем, чего бы ему это ни стоило.

– Мне нужна твоя помощь, – заявил он, позвонив мне в тот же день вечером, таким тоном, что отказаться было бы странно и нехорошо.

– Я слушаю тебя.

– Давай не по телефону. Встретимся завтра в пять. Пойдет?

Я даже не могла сообразить, что´ у меня завтра в пять, как он уже побыстрее попрощался, чтобы я не сказала «нет».

Я подумывала – а не взять ли мне с собой Верочку? И ей развлечение, и мне какое-никакое отвлечение от Сутягина… Но дозвониться ей не смогла. Она, видимо, опять не поднимала трубку или ходила с Еликом по магазинам и ресторанам, смотрела, как живут домохозяйки.

Мысль о Верочке не давала мне покоя, слишком уж молода и глупа она оказалась. И еще мне не давал покоя ребенок, который, невзирая на все обстоятельства Верочкиной жизни, тихонько рос себе в ее животе. Какое это, наверно, удивительное чувство! Генная память бабушек и прабабушек подсказывала мне, что ничего важнее и прекраснее для женщины быть просто не может.

Я остановила себя. Не стоит поощрять собственные размышления в эту сторону. Это лукавство природы, вот и все. Какие только механизмы не задействованы, чтобы жизнь на Земле продолжалась! А я вот напрямую не могу в этом участвовать. И что же мне теперь – думать, что как раз самого прекрасного я лишена, и страдать от этого?

Думать – да. Страдать – нет. Пытаться не думать совсем – не получается. Так или иначе обстоятельства и люди возвращают меня к этой мысли. Я к ней привыкла. Но поскольку это – уродство, как слепота, глухота, хромота и всякое разное другое, то заложенное в нас вечное и вездесущее стремление к гармонии протестует. Я нарушаю гармонию мироздания тем, что не участвую в продлении жизни. Так может, мне поучаствовать в нем как-то по-другому?

Глава 14

Хорошо, что на субботу и первую половину воскресенья у меня оказалось так много дел и встреч, что я не могла сосредоточиться на будущей встрече с Алексеем Сутягиным.

Неделя как-то незаметно подошла к концу. Я уже привыкла намечать на выходные то, что не успела сделать за обычные пять «рабочих» дней. На спектакль и выставку можно сходить среди недели, а вот классические выходные у меня должны быть забиты делами до отказа, чтобы не оказаться наедине с собой в пустой, только что обставленной новыми, еще совсем чужими вещами квартире. С друзьями встречаться мне становится все труднее. Иногда я ощущаю себя слепоглухонемой в компании зрячих, весело болтающих людей. Я не могу толком поддержать разговор ни о хамстве и жадности мужей, даже бывших, ни о хамстве и болезнях деток, ни о классических перипетиях со свекровями, сестрами мужей и прочем, подчас заполняющем жизнь семейных людей до отказа.

– Ты прекрасно выглядишь, – с ходу сказал Алексей, и я ощутила приятную волну тепла и еще чего-то забытого и очень хорошего.

После этих слов он еще по-дружески поцеловал меня в щеку и потрепал по плечу. Просто встреча школьных друзей!

– Я слушаю тебя, – сказала я как можно суше, напоминая себе, что для меня эта встреча грозит как минимум последующей депрессией. Я и так с утра до вечера, с тех пор как случайно увиделась с ним, думаю о своей несостоятельности и вообще нахожусь в совершенно непривычном для себя состоянии подавленности. – Ты хотел о чем-то попросить меня.

– А, да! – легко сказал Сутягин и поманил рукой официанта. – Два двойных эспрессо. Ты кроме кофе что-нибудь будешь? – запоздало обратился он ко мне.

– Нет.

Я отвыкла от его манеры решать всё за всех. А если я, к примеру, не обедала? А я ведь и на самом деле не обедала. Хотя сейчас бы мне кусок в горло не полез.

Я постаралась сосредоточиться на красивой густой пенке кофе, который подали в узких высоких чашечках. В них кофе долго остается горячим, но пить было ужасно неудобно, как из мензурок.

– Тут такая ситуация… – Сутягин тем временем начал говорить о том, ради чего, видимо, попросил меня о встрече. – Мне надо одного человечка… не то чтобы закопать, но в общем… Очень неприятный человек. Можешь написать о нем?

Я пожала плечами.

– Я не пишу дискредитирующих материалов. У меня совершенно другая направленность. Раз. Я практически не пишу заказных материалов. Два.

– Да ладно! А машина откуда у тебя такая? На зарплату журналиста купила?

Я посмотрела на Алексея. Он изменился? Или был таким, да я не замечала?

– Ты изменился, – ответила я. – Или я просто не замечала, какой ты.

Он не очень искренне засмеялся:

– Ну ладно, ладно! Ты честная, хорошая журналистка. Тем более. Приятно будет получить от тебя помощь.

Ты стала серенькая… Одета ярко, как подросток, а сама серенькая… Тонкие губки, ненакрашенные, бледные… Нос уточкой… шейка из свитера торчит… Эти очки дурацкие, оправа зеленая – зачем? Ты и так вся бесполая, неинтересная, никакая… Но в этом даже что-то есть… вызов сидящему перед тобой мужчине… вроде – захоти меня такой, какая я есть… Так, что ли? Или ты совсем об этом не думаешь? Или я настолько тебе неприятен, что ты хочешь меня задеть, – вот, смотри, ты для меня не мужчина, я не сделаю ни шажочка, чтобы понравиться тебе… Такая самоуверенная маленькая мышка… независимая, надо же…

Я удивленно посмотрела на Сутягина. Какие же глупости в голове у этого с виду благополучного и совершенно уверенного в себе самца! Да, человек, которого я когда-то очень любила, – самонадеянный и нагловатый самец, этого у него не отнимешь. С возрастом даже прибавилось. Но не до такой же степени. Пригласил меня вроде как на деловую встречу, а сам…